2015 год

           Летопись Санкт-Петербургского международного криминологического клуба за 2015 год

 

27 февраля 2015 года состоялась беседа на тему «Триединство криминологии в борьбе противоположностей». Основной докладчик – Геннадий Николаевич Горшенков(юбилейный доклад) – доктор юридических наук, профессор, почётный профессор Санкт-Петербургского международного криминологического клуба, профессор кафедры уголовного права и криминологии Нижегородской правовой академии, профессор кафедры уголовного права и процесса Нижегородского института управления (филиал РАНХиГС), профессор кафедры уголовного права и процесса ННГУ им. Н.И. Лобачевского (Нижний Новгород, Россия).

Беседу вёл заместитель президента Клуба А.П. Данилов.

В беседе приняли участие криминологи из Нижнего Новгорода (Россия) и Санкт-Петербурга (Россия). Среди присутствующих:

17 студентов вузов (РГПУ им. А.И. Герцена: А.В. Синьков – 1-й курс, А.Ю. Зайцева, Д.А. Мухин – все 2-й курс, Е.П. Морозова, Д.Р. Фассахова, А.В. Шантруков – все 3-й курс, М.А. Пахомова, Н.А. Передня, Е.Г. Пешкова – все 4-й курс, П.И. Маслов, А.О. Саратова, В.В. Тимощук  – все 5-й курс; Северо-Западный институт управления – филиал ФГБОУВПО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации»: А. Александров, М. Михайлова, Л. Раимова, А.Х. Эйвазов – все 3-й курс; Балтийский институт экологии, политики и права: Р. Чебан – 3-й курс; Санкт-Петербургский им. В.Б. Бобкова филиал Российской таможенной академии: И.Н. Иванова – 1-й курс (магистратура));

2 аспиранта (РГПУ им. А.И. Герцена: А.В. Савченков – 2-й курс, Е.В. Смирнова);

4 адъюнкта (Санкт-Петербургский университет МВД России: Д.М. Кокин, Т.В. Константинова, В.А. Косых, И.А. Носкова);

2 гостей (публицист Н.В. Кофырин, ведущий эксперт отдела организации и сопровождения НИД РГПУ им. А.И. Герцена Л.А. Синельщикова);

2 преподавателя (РГПУ им. А.И. Герцена: И.В. Кожухова; Санкт-Петербургский университет МВД России: Е.Н. Алёшина-Алексеева);

12 кандидатов юридических наук (НИИ МВД России по Северо-Западному округу: В.С. Харламов; Российская академия правосудия. Северо-Западный филиал: В.Н. Сафонов; РГПУ им. А.И. Герцена: А.П. Данилов, А.В. Комарницкий, С.Д. Цэнгэл; Санкт-Петербургский университет МВД России: О.В. Лукичёв, А.В. Никуленко, А.А. Раськевич, Т.Н. Тимина; Санкт-Петербургский институт внутренних войск МВД России: Н.А. Петухов; СПбГУ: Г.В. Зазулин; Санкт-Петербургский им. В.Б. Бобкова филиал Российской таможенной академии: Н.А. Липский);

1 кандидат исторических наук (СПб ЮИ АГП РФ: И.Н. Лопушанский);

1 доктор медицинских наук (Государственный университет морского и речного флота имени адмирала С.О. Макарова: Л.Н. Галанкин);

6 докторов юридических наук (Нижегородский госуниверситет им. Н.И. Лобачевского: Г.Н. Горшенков; РГПУ им. А.И. Герцена: Г.Л. Касторский, С.Ф. Милюков; Санкт-Петербургский университет МВД России: Л.В. Готчина, С.У. Дикаев), среди которых 1 заслуженный деятель науки РФ (РГПУ им. А.И. Герцена: Д.А. Шестаков).

В обсуждении доклада участвовали: А.П. Данилов, В.С. Харламов, Д.А. Шестаков.

Г.Н. Горшенков (Нижний Новгород, Россия). Триединство криминологии в борьбе противоположностей.

Из прошлого. Работа над монографией «Криминология как «расширенная наука»: время становления и развития» открыла мне ряд интересных идей, одну из которых можно назвать идеей ретрологии криминологии (криминологической ретрологии).

Упреждая вполне возможную нигилистическую позицию в отношении частных концепций («разваливающих» науку криминологию), скажу только, что, во-первых, углублённое исследование предметного элемента науки – это естественный процесс для того, кто не почивает на высохших лаврах роста-развития дерева науки. А дерево не может быть без ветвей или частных концепций, и даже отраслей.

Идея ретрологии – спорная. Но одно дело – видеть в ней науку о сочинении прошлого «в интересах хозяев «человечества» – через обман, мистификации, подделки, идеологию, пропаганду…» [37].  В моём видении – это политизация науки с отрицательным (для политики, разумеется) знаком. Другое дело – видеть в этой теории позитив.

В моём представлении ретрология – это не столько наука о прошлом, сколько о преемственности науки, значении криминологической мысли прошлого для настоящего науки криминологии, да и её будущего. Пример тому – научно-исследовательский опыт невско-волжской криминологической школы.

В связи с этим обращает на себя внимание идея единства (юридической и не юридической составляющих) уголовной теории, или криминологии как «расширенной науки».

Термин «расширенная наука» был в употреблении в сложные времена раскола и единства, т.е. времени формирования науки о преступлении как проявлении преступности, причинах и методах её предупреждения. Этим термином в частности пользовался Ф. Лист. Учёный рассматривал уголовное право как «расширенную науку», т.е. в родовом значении, и как отраслевую, т.е. в «тесном смысле». «Расширенная наука» включала в себя криминологию и уголовную политику.

Наш соотечественник профессор М.П. Чубинский ту же «расширенную науку» обозначал термином «уголовная политика»; Э. Ферри – «Уголовная социология»; наконец Р. Гарофало – «Криминология».

В этом проявляется системный метод в подходе к осмыслению триединства феномена по имени «криминал»: явление, причинность, предупреждение. Систематизация знаний об этом феномене в итоге производит соответствующую систему знаний, которая и есть криминология.

На позиции системного подхода к осмыслению учения о криминале стояли многие европейские и российские криминалисты. Их относительное единомыслие сформировалось в теорию распространённого содержания. То есть юридическое и не юридическое учения о преступности рассматривались в качестве единой науки.

Однако наряду с этими криминалистами были, мы знаем, и «несогласные», т.е. сторонники противоположного мнения, которые выступали за строго юридическое содержание учения о криминале «в широком смысле», хотя и признававшие необходимость взаимодействия с уголовной политикой и криминологией.

Следует вспомнить и третью категорию учёных, которые вначале вообще отрицали какую-либо необходимость для уголовного права результатов криминологических исследований. Однако вскоре они отказались от такого очевидного ошибочного мнения.

Кстати, это последнее обстоятельство свидетельствует о тщетности попыток перечеркнуть родственные связи уголовно-правовой и криминологической отраслей знания о криминале.

Всматриваясь в то далёкое «революционно-научное» время, я испытываю особый интерес в частности к профессору А.А. Пионтковскому. На мой взгляд, он наиболее чётко расставил силы и охарактеризовал позиции сил в той самой уголовно-правовой «великой революции» (выражение М.Н. Гернета), и который был в числе сторонников внушительной армии приверженцев интегрированной уголовной теории.

Цитирую из его «Науки уголовного права»: «…Под наукой уголовного права разумеется наука, занимающаяся изучением преступной деятельности, раскрытием естественных законов, обусловливающих собою эту деятельность, и изучением и установлением средств и способов борьбы с этой деятельностью» [36, с. 6].

В этом определении я нахожу триединство криминологии. В этом заключается, я бы сказал, синергетический эффект, т.е. переход качественных синергий отдельных наук в единую качественную синергию, которая и именуется криминологией.

В настоящем. А теперь перебросим мост в наше время, в мир современных криминологических теорий и взглядов. Например, профессор Лунеев Виктор Васильевич рассматривает уголовное право и криминологию как «два аспекта одного и того же явления, которые развиваются взаимосвязано и параллельно друг другу» [26, с. 14]. В определении учёного «криминология – это относительно самостоятельная, комплексная и в основе своей социолого-уголовно-правовая наука…» [26, с. 16]. Я бы добавил «и уголовно-политическая». В.В. Лунеев подчёркивает: «В действительности же уголовное право и криминология – единая наука о противодействии преступности» [29].

Триединство криминологии видится методологически закономерным именно в борьбе противоположностей. По поводу этой борьбы академик В.Н. Кудрявцев однажды не без сарказма заметил: «Теоретики уголовного права, развивая свою науку на собственных юридических принципах и догмах, считают криминологов не юристами, а какими-то самодельными социологами, а криминологи, опираясь на криминальные реалии, считают таких теоретиков уголовного права не учёными, а догматиками» [29].

Для меня очевидно то, что в настоящей дискуссии, во-первых, проявляется преемственность учения о криминале; во-вторых, это длится уже столетия и может длиться не меньше, что доказывает невозможность жизнедеятельности одной противоположности без другой.

Как бы при этом не исходили из «глубокого убеждения» о различии уголовного права и криминологии, криминалисты, отстаивая «независимость» юридической отрасли науки, в то же время признают неизбежность взаимосвязи с криминологией.

Триединство криминологии как общей науки, из которой «произрастают» уголовная политика, уголовное право и криминология, т.е. те самые отрасли, на которые указывал ещё А.А. Пионтковский, объясняется не только «методологическим» аргументом. Триединство выражается, на мой взгляд, в частности, в следующем.

Прежде всего, триединство представляет собой не «простое» объединение трёх родственных составляющих. Все они – подсистемы единой системы с единой научной «энергоёмкостью». Эта система поддаётся структурированию: подсистема высшего уровня – концептуальная. В ней доминируют уголовно-политические и криминологические идеи. Подсистема среднего уровня – законодательная. В ней формируется юридическая сердцевина системы – уголовное право. Наконец, система низшего уровня – реализующая. В ней реализуются политико-правовой потенциал превенции и то самое «измерение» (термин В.В. Лунеева) объекта воздействия и результатов превенции.

Сегодня криминология активно развивается в различных аспектах уголовной юриспруденции, в частности, в аспекте научного обеспечения: а) правотворчества, имея в виду вопросы криминализации, декриминализации, криминогенности и даже преступности закона [52]; б) доказывания и установления вины лица, совершившего преступление, назначения наказания [14]; в) исполнения наказания [43; 44] и контроля за поведением преступников, наказание которых не связано с лишением свободы [23; 38, с. 98]; г) предупреждения преступлений и противодействия преступности [11; 15], политико-правового обеспечения противодействия преступности [18].

Но системный подход к характеристике триединства «новой» криминологии позволяет выделить и рассмотреть её функции. Функция в моём понимании – это (опять триединство!): цель, направление и характер деятельности. Функция – есть ни что иное как отраслевой вид основной («родовой») деятельности.

В данном случае представляется возможным выделить, на первый взгляд, несколько функций «расширенной науки» криминологии: концептуальную, правообразовательную и оптимизирующую. Термины могут быть и другими, важно определить сущность обозначаемых им предметных элементов криминологии.

Концептуальная функция. Вид криминологической деятельности в направлении формирования определённой системы взглядов на какое-либо явление, скажем, вид преступности, его причинность, систему превентивных мер и в целом систему противодействия такой преступности и политику противодействия. Так, выделяемая часть преступности по любому её признаку оказывается объектом особенного внимания криминологов. Например, преступления, совершаемые в сфере массовой информации (под  воздействием или с использованием СМИ), вызвали научный интерес к данному явлению, в итоге была разработана криминологическая отрасль – криминология массовых коммуникаций.

Сегодня в криминологии сформировались и совершенствуются десятки концепций юридического (например, теории целей наказания), криминологического (например, социологические, биологические, психологические, смешанные), уголовно-политического плана (например, либеральные, радикальные, центристские).

Правообразовательная функция. Подразумевается участие криминологии в правообразовательном творчестве, прежде всего в теоретическом и эмпирическом обосновании правообразовательных решений, участие в подготовительной деятельности, т.е. в создании условий для последующей, правотворческой деятельности [31, с. 252]. Правотворчество имеет «непосредственной целью формирование правовых норм, их изменение, отмену или дополнение» [31, с. 252].

Возвращаясь к размышлениям о концептуальной функции, не могу не обратиться к такому яркому примеру-аргументу в отношении «правообразовательной» идеи криминологии, как концепция профессора Д.А. Шестакова, именуемая «криминология закона» – отрасль криминологии, изучающая взаимообусловленность преступности и законодательства [55, с. 402].

Кстати, этот пример-аргумент в значительной степени способствует пониманию сущности концептуальной функции.

Оптимизирующая функция. Смысл её можно выразить термином «криминологизация», т.е. освещение научными знаниями, прежде всего, системы противодействия преступности, уголовно-правовых институтов, самой научной мысли. Характер, направленность и целесообразность данной функции предполагают в особенности создание соответствующих условий развития научной мысли и практической деятельности, обеспечивающей реализацию программирования и реализации противодействия преступности, общих и специальных превентивных мер.

Оптимизирующая функция криминологии предполагает разработку положений, предложений и рекомендаций по совершенствованию превентивных мер и методик их применения. Именно здесь, в практической сфере деятельности интегрируются синергии науки и практического управления и фокусируются на цели, задачи противодействия преступности. Перспективное мышление, использование проблемного метода, критический подход к научным оценкам, смелые инновационные идеи и т.п. – все эти качественные признаки характеризуют сущность оптимизирующей функции.

Данная функция играет важную роль в самоорганизации и саморазвитии криминологии. Например, обеспечение эффективной научной деятельности в зависимости от сложности предмета изучения, поиска и обоснования мер воздействия на него диктует необходимость целесообразного применения знаний всех трёх отраслей криминологии в их единстве. Причём, доминирующая роль в этом попеременно переходит к одной из них, которая, таким образом, становится главной, а другие работают на неё.

Например, преступность – системный объект, и воздействие на него должно быть системным. На сегодня же, системный подход больше подменяется комплексным. И в этом комплексе находит своё выражение та же борьба противоположностей. Оптимизировать такую «комплексную» систему противодействия преступности не то что трудно, но и невозможно. Пока в общем деле будет властвовать критерий «наше» – «не наше».

Такова проблема для размышления.

Шестаков Д.А. (Санкт-Петербург, Россия). Будущее преступностиведения: от марбургской к невско-волжской школе.

Почётный профессор нашего клуба Г.Н. Горшенков в своём юбилейном докладе, сделанном у нас, и в монографии «Криминология как «расширенная наука»: время становления и развития», над которой он работает, обращается к вопросу о соотношении криминологии, уголовного права и уголовной политики. Вопрос отнюдь не праздный сегодня, когда в намеренно разрушаемом российском образовании криминология в учебном процессе юридических вузов отодвигается на второстепенные роли. Учёный со свойственной ему основательностью, поднимая глубокие пласты научной мысли, в качестве точки опоры использует положение Франца фон Листа о триединстве криминологии как общей науки, из которой «произрастают» уголовная политика, уголовное право и криминология. Г.Н. Горшенков последовательно отстаивает идею триединства, указывая на синергетический эффект, т.е. переход качественных синергий трёх наук о противодействии преступности вединую качественную синергию – криминология [10].

Идеи фон Листа, как и основанная им совместно с А. Принсом и Г.А. фон Хамелем Марбургская школа собирательной уголовно-правовой науки, близки нашему клубу. Некогда мы с коллегами задумались над тем, какой должна быть новая школа, заступающая место социалистической криминологии с присущими ей плюсами и минусами, тогда в качестве образца и была принята Марбургская школа.

Собственно, что есть школа? Это – концепция плюс научное сообщество, плюс периодическое издание, плюс согласованные с концепцией направления научных исследований. У фон Листа с сотоварищами были концепция собирательной уголовно-правовой науки, Международное криминалистическое объединение (Internationale Kriminalistische Vereinigung – IKV), Журнал собирательной уголовно-правовой науки (Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft выходит до сих пор), Международное криминалистическое объединение. У невско-волжской школы есть семантическая концепция преступных подсистем [10, с. 106; 59, с. 108], Санкт-Петербургский международный криминологический клуб, журнал «Криминология: вчера, сегодня, завтра», согласованные с концепцией отрасли преступностиведения: семейная криминология, криминология массовых коммуникаций, экономическая криминология, политическая криминология, криминология закона…

Правы ли были П. Бурдьё с его теорией социальных полей и Н. Луман с теорией социальных подсистем? Правы ли были мы с разработанной независимо от этих двух знаменитых авторов концепцией преступных подсистем? Нас обвиняли почему-то в растаскивании криминологии в то время, когда мы лишь углублялись в конкретные составляющие её предмета – единой преступности. Правы ли мы? Об этом говорят результаты работы. Теперь мы имеем, например, экономическую концепцию криминогенности современных экономических моделей, которые зиждутся на доминировании ростовщическо-спекулятивного интереса и забвении интереса производственного [16, с. 163–164]. Появилась модель эколого-криминологического прогнозирования [45, с. 21]. Работает диалектический подход к объяснению внутрисемейных преступлений, способный противостоять в последние годы засорившему семейную криминологию феминизму [49]. Имеет место подлинный прорыв криминологии в сферу политики, в том числе преступностиведческий анализ террора, терроризма, «оранжевых революций» и агрессивных войн. Исследования Г.Н. Горшенковым преступности массовых коммуникаций [8] с опережением времени заложили основу для осмысления нынешней преступности информационного пространства, в том числе вопросов противодействия информационному оружию.

Концепция преступности социальных подсистем с неизбежностью добралась и до законодательной  подсистемы. И было выявлено: и эта подсистема не свободна ни от криминогенности, ни от преступности. Появилось понятие «преступность закона», после чего без преступностиведения закона дальше уже просто нельзя.

И вот развитие криминологии закона да и политической криминологии как будто бы подводит к коррекции структуры собирательной науки о преступности, к нарушению её «триединства». Криминология закона изучает криминогенное и преступное законодательство, правовую политику противодействия преступности. Последняя включает в себя уголовно-правовую политику. Политическая же криминология исследует подлинно уголовную, т.е. преступную политику. Таким образом, из триединства остаётся две составляющих: преступностиведение и уголовное право.

Преступностиведение (оно же: криминология) на основании философии, истории, социологии, психологии оценивает существующие и предлагает новые уголовно-правовые институты и нормы. Уголовно-правовая наука (в идеале) в соответствии с криминологическими рекомендациями призвана формализовывать криминологические рекомендации с тем, чтобы вписать, исключить или видоизменить нормы и институты из законодательства. Со своей стороны она может лишь устранить существующие или возникающие в них противоречия с позиций логики. В.В. Лунеев для разработки уголовно-правовой политики и уголовного законодательства предлагает создать научно-исследовательский уголовно-правовой, криминологический и прогностический центр, обеспечив его непрерывной и системной криминологической и уголовно-правовой информацией. Он пишет: «Ныне остро нужна научная обоснованность законотворчества. Но её как не было, так и нет даже в планах обучения студентов юридических вузов» [27, с. 19–20].

Криминология закона заботится о сближении двух остающихся составляющих собирательной науки о преступности. Делает она это, выдвигая призыв перейти от уголовного права к праву противодействия преступности. И далее – напомню – развивается мысль о едином законодательстве противодействия преступности. Верхний его уровень — Основы (предупредительного и наказательного) законодательства о противодействии преступности. Под ним уровень кодексов: 1) Кодекс предупреждения преступлений и мер безопасности, 2) Кодекс об уголовной ответственности и восстановления положения молодёжи в обществе, 3) Кодексы – уголовный, уголовно-процессуальный, уголовно-исполнительный [54, с. 49–50].

В.С. Харламов (Санкт-Петербург, Россия).Синергетический подход превентивного воздействия на семейную преступность. Стратегии декриминализации семьи.

Три постулата, представленные в докладе профессора Г.Н. Горшенкова «Триединство криминологии в борьбе противоположностей», взяты за основу нашего выступления.

Первый – «Преступность – системный объект, и воздействие на него должно быть системным».

Второй – В триединстве криминологии заключается синергетический эффект, то есть переход качественных синергий отдельных наук в единую качественную синергию, которая и именуется криминологией.

Третий – «Оптимизирующая функция криминологии предполагает разработку положений, предложений и рекомендаций по совершенствованию превентивных мер и методик их применения. Именно здесь, в практической сфере деятельности интегрируются синергии науки и практического управления и фокусируются на цели, задачи противодействия преступности». Указанные постулаты рассмотрены в свете семейной криминологии.

1. Выводы доклада профессора Г.Н. Горшенкова развивают научные положения предшественников и, прежде всего, концепцию Марбургской неоклассической школы об объединении научных направлений исследования криминальных проявлений и борьбы с ними. Основатель Марбургской неоклассической школы Ф. фон Лист в XIX веке развивал идеи уголовной политики, выдвинул научные положения о совершенствовании уголовно-правовой науки с целью объединения криминальной антропологии, криминальной психологии и криминальной статистики. Фон Листом также предложена потребность аккумулирования социологического и антропологического направлений в рамках криминологических исследований [55, с. 52–55].

2.Развиваяидеи предшественников, профессор Г.Н. Горшенков своеобразно раскрывает понятие преступности, основанном на позициях невско-волжской школы. По его мнению «Преступность воспринимается именно как некое свойство или качество, отличительный (опасность содержащий) признак» [9, с. 203–204].

В целом, невско-волжская школа, ярким представителем которой является Г.Н. Горшенков, рассматривает преступность как свойство общества порождать множество опасных для человека деяний (так называемое преступное множество) [55, с. 99].

Понятие «преступность» является базовым по отношению к понятию «семейная преступность». Позиция невско-волжской школы исходит из того, что «семейная преступность» есть свойство социального института семьи, находящегося на той или иной стадии развития, порождать определённое количество преступлений, в том числе совершённых внутри семьи» [62, с. 119]. Феномен «семейной преступности» включает в себя семейные причины преступного поведения и совокупность внутрисемейных преступлений.

3. В чём заключается понятие синергетического подхода в процессе воздействия на семейную преступность?

В научной среде синергетический подход определяется как междисциплинарное направление исследований открытых неравновесных и нелинейных систем с целью изучения процессов самоорганизации и саморазвития социальных и природных явлений [42]. Обобщая различные научные дискурсы, можно сделать вывод, что синергетический подход – это междисциплинарное направление в познавательной и практической деятельности, предполагающее применение совокупности идей, понятий и методов в исследовании и управлении открытыми нелинейными самоорганизующимися системами.

Семейную преступность можно рассматривать не иначе как самоорганизующуюся нелинейную систему, порождающую преступное множество и включающую в себя семейные причины преступного поведения и совокупность внутрисемейных преступлений. Для противодействия семейной преступности синергетический подход требует, по мысли профессора Г.Н. Горшенкова, интегрировать синергии науки и практического управления, фокусируя на цели, задачи противодействия преступности. С этих позиций попробуем сформировать стратегии декриминализации семьи.

4. Стратегии декриминализации семьи. Стратегии декриминализации семьи представляют собой перспективные доминанты организации противодействия неблагополучию в семейной сфере. Как известно, неблагополучие семьи выражается в невыполнении семьёй своего назначения по приспособлению её членов к общественной жизни, детерминирующее их криминализацию, а также в способствовании семьи появлению у её членов намерения совершить преступление [19, с. 497].

Из числа основных стратегий внутрисемейной декриминализации следует выделить пять приоритетных блоков: политический, правоприменительный, законодательный, технологический, информационный.

Резюмируя изложенное, констатируем, что противодействие семейной преступности целесообразно осуществлять на базе триединства уголовной политики, уголовного права и криминологии.

А.П. Данилов (Санкт-Петербург, Россия). Политическая криминология – прорыв в осмыслении эпохального зла.

В представлении Г.Н. Горшенкова, ретрология – наука о значении криминологической мысли прошлого для настоящего криминологии и её будущего. Примером тому он приводит научно-исследовательский опыт невско-волжской криминологической школы. В продолжение данной важной идеи нашего докладчика хотелось бы высказать следующие мысли об уже активно развивающейся отрасли криминологии – политической – и её значении для будущего науки, да и грядущего в целом.

XXI век очень похож на минувшее столетие: всё те же лица заставляют дрожать нашу планету. Ненасытные скоробогачи (олигархи), жаждя всё большей наживы, поточно организуют социальные катаклизмы и войны.

Следует признать: эпохальным злом является олигархия, подмявшая под себя все рычаги управления в государствах, названная Д.А. Шестаковым глобальной олигархической властью (ГОВ [58]. Именно она – организатор самых чудовищных преступлений на планете. Собственно именно эта человеконенавистническая ГОВ стравила в братоубийственной войне два славянских народа на Украине и в Новороссии.

Средства прорыва. За счёт чего возможен прорыв в осмыслении преступной сущности ГОВ? Что поможет нам оценить масштабы её преступной деятельности? Где та сила, что объяснит, как победить эту неуёмную власть? В преступностиведении вот уже двадцать с небольшим лет растёт её новая отрасль – политическая криминология, исследующая взаимосвязи преступности и политики. Именно она изучает эпохальное зло и предлагает способы, противодействующие ему.

Противопоставление экономики и политики. Кто-то убеждён в отсутствии взаимосвязей между политикой и экономикой, считая, что это совершенно необъединимые категории. Очень часто, проводя исследование информационно-идеологической преступной деятельности, я слышал от своих респондентов подобную фразу: «Такие газеты, как «Коммерсант», не занимаются политикой». Это не так, очень даже занимаются и влияют на политические процессы.

Большие деньги требуют от своих владельцев своей защиты и приумножения. Их собственники, служа им, стирают границы между экономикой и политикой, захватывая политические вершины и бросая все силы и средства для укрепления своих политико-экономических позиций.

Проблема глобальной политической преступной деятельности. Данная проблема заключается в осуществлении ГОВ строительства всеобъемлющего государства, управляемого единым – мировым правительством. Именно для этого в настоящий момент через агрессивную политику США ГОВ устанавливает контроль над всеми странами.

Захват государственности происходит как за счёт не силового приведения к руководству в странах лиц, реализующих планы ГОВ, так и с помощью экономических, политических и военных методов давления на политическую элиту. При их недостаточности организуются преступные вмешательства: в избирательный, иные политические и социальные процессы, что сопровождается провокацией крупных массовых беспорядков, вооружённых конфликтов, революций, развязыванием гражданских и мировых войн.

Концепция построения всеобъемлющего государства, реализуемая ГОВ, предусматривает: проведение преступной политики по сокращению численности населения Земли, в особенности «стран третьего мира» – сведение к минимуму рождаемости и способствование повышенной смертности (болезни, войны); ликвидацию национального самосознания и культур народов; смешение этносов и создание безнациональной человеческой единицы, легко управляемой новой властью.

23 марта 2015 года состоялась беседа на тему «”Оранжевая революция” на Украине как прямая угроза России». Основной докладчик – Николай Викторович Стариков – сопредседатель Всероссийской политической партии «Партия великое Отечество», писатель, публицист (Санкт-Петербург, Россия).

Беседу вёл заместитель президента Клуба А.П. Данилов.

В беседе приняли участие криминологи из Санкт-Петербурга (Россия). Среди присутствующих:

26 студентов вузов (РГПУ им. А.И. Герцена: М.Н. Задворный, Р.Н. Исмайылов, М.В. Рыжов, Д.Е. Самойлов – все 1-й курс, А.А. Бакарева, Ю.А. Белевцова, А.Ю. Зайцева, Д.И. Запрудная, И.И. Захарова, Д.А. Мухин – все 2-й курс, В.С. Вербицкий – 3-й курс, М.А. Пахомова – 4-й курс; СПб ЮИ АГП РФ: М.С. Афанасьева, В.Б. Белозёрова, А.В. Бобков, Е.О. Бороздин, А.В. Гусева, Е.Д. Захарова, И.Н. Казеко, Д.А. Краснопёрова, С.О. Кирсанова, Е.О. Репьёва, Е.В. Родилекина, Д.П. Смирнов – все 1-й курс, И.В. Кирилочкин, А.А. Находкин, Е.А. Никитин – все 2-й курс);

2 аспиранта (РГПУ им. А.И. Герцена: М.С. Дикаева, М.Н. Сипягина);

1 адъюнкт (Санкт-Петербургский университет МВД России: И.А. Носкова);

1 соискатель (Санкт-Петербургский университет МВД России: О.Ю. Степанова);

4 гостей (публицист Н.В. Кофырин, член партии «Партия великое Отечество» А.А. Мирзалиев, сотрудники полиции: М.С. Мирошниченко, Ф.Н. Селезнев);

1 преподаватель (Санкт-Петербургский институт ВВ МВД России: С.А. Погорелов);

8 кандидатов юридических наук (НИИ МВД России по Северо-Западному округу: В.С. Харламов; РГПУ им. А.И. Герцена: А.П. Данилов, А.В. Комарницкий, С.Д. Цэнгэл; Санкт-Петербургский университет МВД России: О.В. Лукичёв; Санкт-Петербургский институт внутренних войск МВД России: Н.А. Петухов; СПбГУ: Г.В. Зазулин; НИУ ВШЭ в Санкт-Петербурге: И.М. Клеймёнов);

1 кандидат исторических наук (СПб ЮИ АГП РФ: И.Н. Лопушанский);

4 доктора юридических наук (РГПУ им. А.И. Герцена: С.Ф. Милюков, Л.Б. Смирнов; Санкт-Петербургский университет МВД России: С.У. Дикаев), среди которых 1 заслуженный деятель науки РФ (РГПУ им. А.И. Герцена: Д.А. Шестаков).

В обсуждении доклада участвовали: А.П. Данилов, С.У. Дикаев, И.Н. Лопушанский, С.Ф. Милюков, Л.Б. Смирнов, В.С. Харламов, Д.А. Шестаков.

Н.В. Стариков (Санкт-Петербург, Россия). «”Оранжевая революция” на Украине как прямая угроза России».

«Оранжевая» революция – это особый вид государственного переворота. Обязательное условие его успешного осуществления – бездействие власти. Если же она даёт «оранжистам» бой, – у них ничего не получается.

Какова же была истинная причина истерики оппозиционеров в Киеве? Кто и зачем обманывал рядовых граждан Украины, не поясняя суть предлагаемой евроинтеграции? Верите, что Запад обязательно отменит визы для граждан Украины. Тогда задайтесь вразумительным вопросом: «Почему это не было сделано в период президентства полностью прозападного Ющенко?». Тот бы подписал любой договор с Западом!

Чтобы понять причины небывалой истерики в столице Украины нам нужно вспомнить состояние экономики Запада накануне уничтожения СССР Горбачёвым. Большая инфляция, кризис. И вдруг, с развалом Союза, все проблемы как рукой сняло. Запад, словно вампир, «высосал» ресурсы соцстран и Советского Союза, и «титаник» – США и Западная Европа – плыл ещё 20 лет, но потом вновь пошёл на дно – требуется новое вливание ресурсов, чтобы протянуть ещё лет 10. С распадом Советского Союза стала сбываться мечта Гитлера, который утверждал, что войну против СССР Германия выиграет, если удастся убедить украинцев и белорусов, что они не русские.

И вот Евросоюз «припас» себе спасительную Украину – в качестве «топлива», ресурса. Сомневаетесь? Договор с Евросоюзом не был подписан во время президентства Виктора Ющенко, т.к. Вашингтон и Брюссель надеялись в то время «проглотить» не Украину, а Россию. Договор с Киевом был не нужен – шла борьба за Кремль, за ресурсы огромной страны. Только после того, как в 2012 году вопреки желанию Запада третий президентский срок начал президент Путин, Европа вспомнила о «евроинтеграции» Украины: раз проиграли в Москве, постараемся выиграть в Киеве.

Но тут случился «облом» и в Киеве – Янукович отказался подписывать злосчастное соглашение. Вот отсюда истерика Вашингтона и Брюсселя: они лучше всех знают истинное состояние своего «титаника», своих экономик. Без подпитки, без новой «крови» вампиру долго не протянуть. Но Янукович «вдруг» отказывается отдать страну, не подписывает договор. И съездив в Вильнюс, три лидера украинской оппозиции – Яценюк, Тягнибок, Кличко поднимают народ «на революцию».

По классической схеме: майдан, палаточный городок, захват органов власти, нагнетание истерики и эмоций. «У наших детей украли мечту!». Но «оранжевый переворот» только тогда удаётся, когда власть никак не противодействует ему.

Политическая криминология выделяет следующие преступные способы, с помощью которых осуществляется управление госпереворотами: отслеживание и разжигание противоречий внутри страны; подбор вождей и объединение протестующих; употребление «западнической» интеллигенции и молодёжи; провокации кровопролития (снайперы, стреляющие в протестующих и стражей порядка); силовое обеспечение кровопролитных переворотов (обучение, разработка планов, привлечение ЧВК); денежная поддержка; «нравственная» – точнее, аморальная – поддержка; запугивание, информационная война; фальсификация (в том числе, результатов расследований провокаций); развязывание агрессивных войн [53, с. 16].

В серии статей «Оранжевая революция – технология противодействия» [35] рассмотрен механизм госпереворота с этим «романтическим» названием и способы противодействия ему. Ситуация в Киеве февраля 2014 года – повод вспомнить об этом механизме. Успех переворота обеспечивается:

– участием части элиты в перевороте, то есть, по сути, её предательством своего государства;

– наличием митингов оппозиции;

– гарантией неприкосновенности «оранжевой элите», главным заговорщикам со стороны Запада;

– активным давлением Запада на власти страны.

Все это было в феврале на Украине. Представьте себе, что президент Франции подписал закон, который не нравится половине страны. Например, закон о браках гомосексуалистов. Что делают люди? Протестуют, выходя на митинги, проводя пикеты и демонстрации. И всё. Здания парижской мэрии они не захватывают, на кабинет министров штурмом не идут и лидеры протеста о революции не говорят.

В Киеве же были все признаки «оранжевого путча»: митинги, часть элиты из партии регионов заявила о выходе из партии, заколебались премьер и министр внутренних дел, давление Запада беспрецедентно. Главари «оранжистов» заявили о начале «революции», создании параллельных органов власти, совершили многочисленные деяния, направленные на насильственное изменение либо свержение конституционного строя или на захват государственной власти (ст. 109 Уголовного кодекса Украины).

Д.А. Шестаков (Санкт-Петербург, Россия). О преступности «цветных революций»: разговор с практикующим политиком.

Наш Клуб изучает преступность. Развитие теории преступности позволяет утверждать, что основанием этого глобального зла в наше время служит коренной пласт: глобальная олигархическая преступность (ГОВ), воспроизводящая наиболее тяжкое зло на планете. Она проявляет себя в разных странах организацией государственных переворотов, развязыванием агрессивных войн, геноцида и т.п. Возникшая в соответствии с семантической концепцией преступности политическая криминология осмысляет преступность политики. Клуб на протяжении многих лет изучает обозначенные выше события. Югославия, Ирак, Ливия, теперь Украина, преступления против Новороссии… Исследования приводят к выводу, что мы имеем дело не с отдельными, не связанными между собой, разбросанными по странам преступлениями, но с системной преступной деятельностью. Она направлена, в конечном счёте, против России, вплотную придвинулась к её границам и уже проникла вовнутрь.

В качестве самокритики скажу: наше научное сообщество, несмотря на то, что оно раскинуто по всему миру (члены Клуба живут в разных странах), остаётся довольно замкнутым, в том смысле, что мы в основном варимся в собственном научном соку. В последние годы у нас ослабли некогда сильные связи с практикой. Но вот сегодня я приветствую у нас практикующего политика Николая Викторовича Старикова – сопредседателя партии «Партия великое Отечество». Надеюсь, что наша беседа принесёт обоюдную пользу.

Положения, высказанные им, мне представляются вполне убедительными, а его просветительская деятельность, в печати и на телевидении, весьма полезной. Не менее глубоки прозвучавшие на Беседе выступления криминологов, в особенности тех из них, которые не ушли из криминолого-правового поля в «чистую» политику. Заслуживает дальнейшей разработки поднятый в выступлении А.П. Данилова вопрос о привлечении к уголовной ответственности руководства Украины за геноцид и другие преступления [13].

А мою теорию «цветных революций» не стану здесь повторять. Ведь мной совсем недавно изложена она в Клубе, а чуть позже на Ковалёвских чтениях в Екатеринбурге – дополнена криминологической и уголовно-правовой оценкой массовой дезинформации.

Скажу два слова о том, что в поступивших откликах меня удивило. Странно было прочитать от коллеги, представляющего себя и «либералом», и «демократом», предложение по существу установить в Клубе цензуру. Руководству Клуба советуют формулировать тематику заседаний. Мы делаем иначе. Наш совет намечает лишь направление очередной беседы: общая преступностиведческая теория, одна из отраслей нашей науки или её частное направление. В данном случае была названа отрасль: политическая криминология. Тема же основного доклада у нас всегда – дело самого докладчика.

Мы рады выступлениям и письменным откликам согласных и несогласных с докладчиками преступностиведов. Даже для явно антироссийского «эхо» двери Криминологического клуба не заперты. Пускай оно будет под рукой, дабы не разыскивать его ауканий по журналам и Интернету.

Исследование преступной деятельности, представляющей угрозу для России, разумеется, входит в число важных задач Клуба. Но мы отнюдь не являемся проводниками официальной политики. Каждый из ведущих представителей Клуба и школы на свой лад критикует власть, когда считает её действия преступными, криминогенными. Исследуем мы и противопреступную деятельность российской власти, в частности, её президента, столь успешно, например, предотвратившего агрессию против Сирии.

Беседу украсило участие в ней аспирантов, адъюнктов, студентов разных вузов (РГПУ им. А.И. Герцена; Санкт-Петербургский юридический институт Академии Генеральной Прокуратуры РФ; Санкт-Петербургский университет МВД России). По их лицам была заметна заинтересованность. Жаль только, что на этот раз никто из молодёжи не выступил. Ведь по недавнему времени помнятся заслуживающие внимания студенческие доклады у нас в Клубе и статьи в нашем журнале. Очевидно, преподавателям надо не только приглашать своих учеников в Клуб, но и помогать им проявить здесь себя.

И ещё одно представляется мне весьма важным. Прекрасно, что суждения наших выступающих ярки и разнообразны. Поддерживая многоголосье, также хотелось бы отметить возрастание взаимного внимания между коллегами. Учимся слышать не только самих себя, но и сотоварищей по науке. Хорошо, что в качестве связующего поля всё в большей мере выступает общая преступностиведческая теория.

С.Ф. Милюков (Санкт-Петербург, Россия). Новая Переяславская рада как залог спасения Украины, Белоруссии и России.

Объективно оценить доклад Н.В. Старикова лично мне непросто, как непросто непредвзято отнестись к словам человека, чьи убеждения разделяешь. Но научная истина недостижима без спора. Искусственное единомыслие даёт явную фору нашим идеологическим и политическим противникам, горький опыт распада Советского Союза тому «железное» доказательство.

Будучи последовательным славянофилом, а, следовательно, и антизападником, с раннего детства, я хорошо помню освещение по радио Суэцкого кризиса 1956 года, в ходе которого, кстати, ВВС Великобритании и Франции подвергли бомбардировке Каир и Александрию. Тем не менее, я не склонен преувеличивать роль США и его сателлитов по агрессивному блоку НАТО в т.н. «цветных» революциях и следующих за ними разгромах государственности многих стран.

Главная опасность суверенитету государств, по-моему мнению, коренится внутри их самих. Речь идёт о «воробогачах» (термин Д.А. Шестакова), готовых предать всё и вся ради сохранения и преумножения преступно нажитых капиталов, которые они вывозят в Лондон, Цюрих, Франкфурт-на-Майне, Париж, Рим, Нью-Йорк. Ясно, что они не являются полноправными владельцами этого награбленного добра и готовы выполнить, да что там выполнить – предугадать, любую прихоть своих закордонных хозяев, подлинных распорядителей этих многомиллионных «общаков». Это в полной мере относится к Украине и России. Не зря всё знающий М. Веллер вещает о грядущем «дворцовом» перевороте в Кремле ещё до истечения текущего года.

В стратегическо-политическом плане следует открыто заявить о воссоздании единого евразийского государства, основой которого будет нерушимый союз русского, украинского и белорусского народов. Речь идёт не о поглощении Российской Федерацией Украины и Белоруссии, а о том, чтобы вернуть нашим братьям по крови и духу возможность считать своими родными городами Воронеж и Ростов, Казань и Челябинск, Новосибирск и Красноярск, Владивосток и Южно-Сахалинск…

Было бы символичным подписать новый союзный договор именно в Переяслав-Хмельницком…

С.У. Дикаев (Санкт-Петербург, Россия). Об угрозах безопасности России и не извлечённых уроках истории.

В докладе Н.В. Старикова содержатся информация и выводы, указывающие на реальность угрозы для России событий на Украине, но нет ответа на вопрос: «Почему даже тогда, когда Россия ведёт соглашательскую политику, её не воспринимают как полноценное государство, с интересами которого нужно считаться?». Может европейские страны и США хотят чтобы Россия стала, наконец-то, культурной, «цивилизованной» страной, в которой нет места нищете, коррупции, клановости и т.д.?

Для ответа на этот вопрос нужно иметь в виду, что за всю недолгую историю существования США политика этого государства в отношении других стран была однотипна: вмешательство во внутренние дела государства, установление угодного им политического режима и через него открытое или завуалированное разграбление страны. Под колпаком такой политики и по сей день находятся многие страны Африки, Латинской Америки, Центральной и Восточной Азии и другие, которые, однажды воспользовавшись услугами США и контролируемых ими международных финансовых организаций, в течение многих десятилетий выплачивают проценты только по обслуживанию своего государственного долга. Россия, также оказавшись в конце XX века под таким колпаком, только-только выбралась из-под него, понеся, однако, колоссальные потери.

Пора наконец-то политическим деятелям России думать о благе российского народа, проявлять больший гуманизм к своим гражданам, а потом лишь к иностранцам. Наша страна должна раз и навсегда извлечь урок из того, что побеждённым народам-агрессорам впредь никогда нельзя прощать их злодеяния, позволять им укрепляться до такой степени, чтобы они могли вновь представлять угрозу миру и безопасности нашего государства. Благополучие российского народа должно стать главным и незыблемым принципом внутренней и внешней политики России.

Л.Б. Смирнов (Санкт-Петербург, Россия). Россия и Украина как объекты посягательства глобальной олигархической власти (ГОВ).

Государственный переворот на Украине февраля 2014 года осуществлён глобальной олигархической властью (ГОВ) в целях окончательного разрыва исторически сложившихся экономических и социальных связей русских и украинцев. Украина нужна как средство борьбы с Россией, славянством и Русским миром. ГОВ нужен и украинский чернозём, вывозимый эшелонами ещё при власти в Германии их ставленника – Гитлера.

Внутренние силы сдерживания России – это её пятая колонна, компрадорская буржуазия, воробогачи. ГОВ в своей подрывной деятельности против России активно пользуется их услугами. Лидеры пятой колонны умело направляют недовольство населения России властью в своих целях. Представители пятой колонны ведут открытую подрывную деятельность, прикрываясь свободой слова. Особо наглядно это проявляется в их высказываниях по поводу событий на Украине и роли России в них. Геноцид жителей Новороссии преподносится ими как борьба Порошенко с террористами, возвращение Крыма в состав России – как аннексия.

Скоробогачи России входят в систему ГОВ, которой мешают государственные границы и традиционные ценности. ГОВ стремится управлять нашей страной через российских олигархов, но в этом ей мешает Президент России В.В. Путин [60, с. 15]. Нам нужны родолюбивые политические деятели, крепкие государственники.

Противостоять внутренним и внешним угрозам нашей страны может лично преданный Президенту России корпус администраторов-управленцев, опирающихся на широкую народную поддержку. Подобный корпус был создан в XVI веке и стал орудием борьбы Ивана Грозного с боярами-изменниками, церковными ересями, сепаратистами и западными агентами.

Укреплению суверенитета России поспособствует корректировка уголовной политики в отношении активных сторонников ГОВ. Российские следственные органы уже возбудили ряд уголовных дел в отношении лиц, совершивших военные преступления в Новороссии [4].

По-нашему мнению, по отношению к таким преступникам необходимо:

– восстановить смертную казнь;

– отменить пожизненное лишение свободы, заменив его смертной казнью;

– ввести наказание в виде каторжных работ, как это было сделано в отношении немецко-фашистских пособников;

– восстановить ссылку, высылку, конфискацию имущества.

В целях осуществления правосудия за уже совершённые на Украине военные преступления представляется необходимым создать международный трибунал, о чём уже говорили криминологи [6].

А.П. Данилов (Санкт-Петербург, Россия). Криминологический прогноз преступной деятельности против Новороссии и в связи с этой деятельностью против России. Меры противодействия.

Направления ожидаемой преступной деятельности Украины и стоящих за ней сил против Новороссии. В настоящее время в Новороссии шаткое перемирие, сопровождающееся, тем не менее, постоянными обстрелами украинскими силовиками территорий ДНР и ЛНР. Что будет завтра, лучше предположить уже сегодня, чтобы, как говорится, соломки подстелить. По-моему мнению, в ближайшее время от Киева и его вышестоящего ГОВ-командования можно ожидать осуществление следующей преступной деятельности против Новороссии.

1. Усиление блокирования Украиной поставок на территории ДНР и ЛНР продуктов питания и медикаментов, всех видов энергоресурсов, необеспечение финансирования со стороны Украины бюджетной сферы Новороссии. Для России результатами таковой преступной деятельности станут ещё большие денежные и иные траты на помощь жителям ДНР и ЛНР.

2. Мировоззренческое сталкивание украинскими и западными СМИ граждан Украины и Новороссии к взаимной вражде. Последствия для России – дальнейшее разобщение братских славянских народов, укоренение в них ненависти друг к другу.

3. Разжигание межконфессионального конфликта между гражданами Украины и Новороссии. Следствие для России – культурное разделение славянских народов и развитие у них религиозной нетерпимости, вражды друг к другу.

4. Совершение масштабных провокаций против Новороссии, направленных на ещё большую её дискредитацию в глазах мировой общественности. Следствие для России – очернение России, поддерживающей ДНР и ЛНР, в глазах жителей Европы, США и других стран.

5. Разнонаправленное криминогенное давление Запада на ДНР и ЛНР. Следствие для России – угроза безопасности российских граждан, поддерживающих Новороссию.

6. Одностороннее возобновление украинскими вооружёнными силами и олигархическими батальонами военных действий против Новороссии. Применение запрещённых средств и методов ведения войны, имеющих последствия, значительно растянутые во времени и отражающиеся на многих поколениях. Следствие для России – угроза безопасности нашей страны.

Славянские народы, одумайтесь! Будьте сильны своим единством!

И.Н. Лопушанский (Санкт-Петербург, Россия).

Благодарность докладчику за возможность глубже проникнуть в геополитические угрозы России со стороны государств НАТО (прежде всего, США), выбравших Украину в качестве своих преступных действий, выражающихся в прямой материальной и идеологической поддержке государственного переворота и последующих шагов новой власти по развязыванию гражданской войны в Донбассе. Оценка докладчика как одного из лидеров патриотических сил России, сопредседателя партии «Партия великое Отечество».

Первый «майдан» на Украине (2004 год), когда после президентских выборов, на которых победил В. Янукович, толпа блокировала работу Правительства и Рады, настояв на его замене на блок Ющенко (президент) – Тимошенко (премьер), через некоторое время распавшийся. Тогда эти события, казалось, не предвещали угроз для России. Но уже тогда было заметным участие большого количества молодёжи как из организаций гражданского общества, так и «проплаченных», для которых предоставлялись палатки, горячее питание, напитки, выступления артистов.

Второй «майдан» (ноябрь 2013 – февраль 2014 года) должен был подтвердить действенность этой формы борьбы против власти. На его подготовку (пропаганда, обучение уличных «бойцов», обеспечение транспорта для приезжих из западных районов Украины, средства для «стояния» в центре Киева больших масс людей и т.п.) из зарубежных фондов поступило около 5 млн долларов. Непоследовательность президента В. Януковича, в течение 2013 года обещавшего населению быстрое вхождение в Европу, а за две недели до подписания в Литве соответствующих предварительных документов отказавшегося от этого, привела на площадь значительное число простых обывателей, надеявшихся на «прекрасную жизнь» в Евросоюзе и считавших себя обманутыми властью. «Только не стреляйте!» – убеждали Януковича европейские лидеры, 21 февраля 2015 г. ставшие гарантами соглашения власти и контрвласти в Киеве, чтобы через день проигнорировать это соглашение в пользу переворота.

Таким образом, «майдан» стал особой формой борьбы с властью на Украине, отличной от других «цветных» революций на постсоветском пространстве и в арабском мире. Попытку «Майдана-3» предприняли бойцы батальона Национальной гвардии в феврале 2015 года. Нечто вроде нового «майдана» в марте 2015 г. предложил известный олигарх и теперь уже бывший губернатор Днепропетровской области Коломойский. Как могут принимать такую форму давления на законную власть, доходящую до её свержения, в европейских столицах становится понятным только, если мы примем наличие здесь политики «двойных стандартов» после «косовского прецедента» и бомбёжек Белграда в 1999 г. по отношению ко всему, что происходит на постсоветском пространстве, и реализацию собственных геополитических интересов в зоне российских геополитических приоритетов.

Задачей научного сообщества становится соблюдение равновесия между патриотизмом и объективностью. Это важно в условиях информационной войны вокруг событий на Украине, Крыма и Севастополя, вернувшихся в качестве субъектов в Российскую Федерацию, самопровозглашённых Донецкой и Луганской республик.

В.И. Поклад (Луганск, Украина). Мысли вдогонку.

Я считаю, что в глобальном аспекте «цветные революции» – это очередная волна четвёртой модернизации. 1-я – Голландия, Англия, США, Франция; 2-я – Западная Европа XIX века; 3-я – постколониальные трансформации; 4-я – постсоциализм.

Четвёртая модернизация, начавшаяся с конца 1980-х годов, не везде была успешной, поскольку в итоге она предполагает достижение экономического либерализма, политического плюрализма и гарантий прав и свобод личности. Плюс закрепление всего этого в законодательстве и правовой практике. И у нас в Украине, и у вас в России модернизационные ценности оказались чисто декоративными элементами для новых элит, сформировавшихся в результате синтеза наиболее пассионарных представителей прежних командно-административных кадров с прежней же криминально-теневой элитой. Рыночная экономика, демократия, права человека – всё это стало симулякрами и манипуляционными технологиями. А реально возник социальный порядок, основанный на коррупции и насилии.

 

В ходе Беседы её участниками для заполнения была предложена анкета по тематике проходящего мероприятия. Результаты нашего небольшого исследования представлены ниже.

 

1. Согласны ли Вы с тем, что государственный переворот 22 февраля 2014 года организован на Украине с участием глобальной олигархии?

Вариант ответа	Частота	Проценты	Процент допустимых	Накопленный процент
Да	38	95,0	95,0	95,0
Затрудняюсь ответить	2	5,0	5,0	100,0
Всего	40	100,0	100,0

1. Согласны ли Вы с тем, что война против ДНР и ЛНР развязана с участием глобальной олигархии?

Вариант ответа	Частота	Проценты	Процент допустимых	Накопленный процент
Да	36	90,0	90,0	90,0
Затрудняюсь ответить	2	5,0	5,0	95,0
Иное	1	2,5	2,5	97,5
Нет	1	2,5	2,5	100,0
Всего	40	100,0	100,0

2. Правильно ли поступило руководство России, не оказав  ДНР и ЛНР столь же действенной поддержки, как Крыму?

Вариант ответа	Частота	Проценты	Процент допустимых	Накопленный процент
Да	22	55,0	55,0	55,0
Затрудняюсь ответить	8	20,0	20,0	75,0
Иное	4	10,0	10,0	85,0
Нет	6	15,0	15,0	100,0
Всего	40	100,0	100,0

17 апреля 2015 года состоялась беседа на тему «Экономическая криминология: криминологическая безопасность как общественное благо». Основной докладчик – Вадим Вячеславович Колесников (юбилейный доклад) – доктор экономических наук, профессор, заведующий кафедрой общегуманитарных и социально-экономических дисциплин Санкт-Петербургского юридического института (филиала) Академии Генеральной прокуратуры РФ, старший советник юстиции, почётный работник высшего профессионального образования РФ (Санкт-Петербург, Россия).

Беседу вёл заместитель президента Клуба А.П. Данилов.

В беседе приняли участие криминологи из Санкт-Петербурга (Россия). Среди присутствующих:

12 студентов вузов (РГПУ им. А.И. Герцена: Е.П. Морозова, Д.Р. Фассахова – все 3-й курс, М.А. Пахомова, М.С. Туфанов – все 4-й курс; СПб ЮИ АГП РФ: С.А. Бердашкевич, А.В. Бобков, К.И. Клюева, Г.В. Харьковский – все 1-й курс, И.В. Кирилочкин, М.С. Корякин, А.А. Находкин – все 2-й курс; СПбГЭУ: Л.Л. Белуга – 3-й курс);

4 аспиранта (РГПУ им. А.И. Герцена: М.С. Дикаева, А.В. Савченков, М.Н. Сипягина; СПбГУАП: Р.Н. Яхин);

3 адъюнкта (Санкт-Петербургский университет МВД России: Т.В. Константинова, А.А. Малыгина, И.А. Носкова);

1 соискатель (Санкт-Петербургский университет МВД России: О.Ю. Степанова);

1 преподаватель (Санкт-Петербургский университет МВД России: Е.Н. Алёшина-Алексеева);

10 кандидатов юридических наук (НИИ МВД России по Северо-Западному округу: В.С. Харламов; РГПУ им. А.И. Герцена: А.Л. Гуринская, А.П. Данилов; Санкт-Петербургский университет МВД России: О.В. Лукичёв, М.В. Молчанова, А.В. Никуленко, Т.Н. Тимина; СПбГУ: Г.В. Зазулин; Санкт-Петербургский им. В.Б. Бобкова филиал Российской таможенной академии: Н.А. Липский; Военная академия МТО им. генерала армии А.В. Хрулёва: А.А. Бакин);

1 кандидат экономических наук (РАНХиГС: А.Б. Рященко);

1 кандидат исторических наук (СПб ЮИ АГП РФ: И.Н. Лопушанский);

4 доктора юридических наук (РГПУ им. А.И. Герцена: Г.Л. Касторский; Санкт-Петербургский университет МВД России: Л.В. Готчина, С.У. Дикаев), среди которых 1 заслуженный деятель науки РФ (РГПУ им. А.И. Герцена: Д.А. Шестаков).

В обсуждении доклада участвовали: А.Л. Гуринская, А.П. Данилов, Г.В. Зазулин, И.Н. Лопушанский, А.Б. Рященко, В.С. Харламов, Д.А. Шестаков.

В.В. Колесников (Санкт-Петербург, Россия). «Экономическая криминология: криминологическая безопасность как общественное благо».

В рамках экономической криминологии должен быть раздел, посвящённый проблеме криминологической безопасности, рассматриваемой в качестве общественного блага. Понятие «общественное благо» есть в современной экономической науке, но не во всех курсах экономики в вузах эту тематику изучают. В итоге даже экономисты в этом плохо разбираются, не говоря уже о юристах.

Значительную часть общественных благ должно создавать государство, и они должны быть бесплатны для населения (здравоохранение, образование, культура и др.). На самом деле за них мы, конечно, платим,  но опосредованно – через налоги. В числе таких благ особое место занимает обеспечение безопасности, включая обеспечение криминологической безопасности или, если чуть проще, безопасности от криминальных рисков и угроз!

В докладе показан экономический механизм обеспечения криминологической безопасности за счёт производства так называемых общественных благ. При этом такой механизм будет отличаться для уровня государства (макроэкономики) и для уровня местных органов самоуправления (мезо- и микроэкономики). Если мы знаем, как должен этот экономический механизм действовать, нам проще и понятнее будет осуществить переход на двухуровневую систему обеспечения безопасности от криминальных рисков и угроз. Речь идёт о создании по факту отсутствующего пока, чтобы не пытались говорить адепты МВД, нижнего муниципального уровня полиции (милиции), финансируемого из бюджетов местных сообществ граждан. Решение этой задачи постоянно откладывается, а уровень эффективности защиты граждан от криминала на местном уровне, соответственно, постоянно снижается! Наша же задача состоит в том, чтобы помочь юристам, правоохранителям и законодателям понять сущность названного механизма – для того, чтобы перейти к практическим мерам по его формированию.

Нобелевский лауреат Герри Беккер, основатель экономической теории преступлений и наказаний, завещал мудрый подход. Он отрёкся от традиционного подхода, что экономика – это инфляция, безработица, ВВП, налоги и т.п. Беккер утверждал, что обновлённое понимание экономики состоит в том, что ею движет мотивация: это то, как люди и организации реагируют на изменение в стимулах!

И такие стимулы мы обязаны дать правоохранителям, напрямую увязать их мотивацию с эффективностью их работы на местах, чтобы само гражданское общество на муниципальном уровне оценивало результат и решало, стоит ли им платить дальше или набирать других. А пока любой участковый по вертикали подчиняется, в конечном счёте, министру-богожителю и им самим и оценивается, и оплачивается денежное довольствие, а все мы из этой цепочки исключены, – при такой схеме у нас никогда не будет возможности влиять на результаты антикриминальной деятельности…

Мы – исключённые акторы в этой игре за наш счёт. Некоторые специалисты называют это системой экономического крепостничества, экономической несвободы, при которой налоги ты обязан платить всегда, но оказывать влияние на распределение собранных денежных средств не имеешь права. Речь идёт в нашем случае о средствах, расходуемых на безопасность от криминальных угроз и рисков на местном уровне – от таких преступлений, как уличные и «бытовуха», грабежи, разбои, квартирные кражи, угоны автомобилей и т.п.

Важно понимать, что для того, чтобы разработать и принять жизнеспособный нормативно-правовой акт (Федеральный закон) о введении в стране двухуровневой системы криминологической безопасности, под него нужно подвести научно обоснованный экономический механизм с соответствующим мощным финансовым обеспечением.

Ну а начать следует с осмысления сущности самого понятия криминологической безопасности как общественного блага.

В.В. Лунеев (Москва, Россия). Я сожалею, что по своему состоянию не смогу приехать на это мероприятие. Считаю Вадима Вячеславовича Колесникова глубоким исследователем, хорошо знающим не только экономические, но и криминологические проблемы, и их методологию.

Д.А. Шестаков (Санкт-Петербург, Россия). Настраиваясь на предстоящую беседу по экономической криминологии, слушал в Мариинском театре в течение 4 дней «Кольцо нибелунга» Вагнера. Очень помогает разобраться в противостоянии духовности и «власти золота». Не столько сюжет, сколько музыка. Как в случае с Зигфридом (главный герой), разобравшим в дремучем лесу щебетание пташки, которая ему много чего рассказала.

Принятый в криминологической школе преступных подсистем методологический подход нацелен на исследование преступности основных сфер общества. Назовите их социальными полями, подсистемами, институтами, окрестите подход отраслевым, системным, институционным – суть дела от этого не меняется. Экономическая криминология, прежде всего в лице В.В. Колесникова (согласованно в какой-то, хотя пока и не в полной, мере с преступностиведческой теорией), привносит в осмысление преступности созревшие в экономической науке инструментарий, новые идеи и положения, в том числе те, которые разработаны лично Вадимом Вячеславовичем.

Так, профессор Колесников, рассуждая по ходу своего доклада о криминогенном противоречии между интегральным интересом общества и частными интересами экономической и политической властных элит, заключает: «В названной противоречивости, конфликтогенности разнонаправленных экономических интересов и заключаются основные угрозы экономической безопасности. А такие явления как теневая экономика, криминализация экономических отношений и т.п. выступают скорее не как самостоятельные угрозы, а лишь в качестве следствий вышеобозначенных угроз» [17].

И далее, существенно углубляя экономкриминологическое  знание, Вадим Вячеславович связывает преступность экономики с неолиберальной экономической моделью, принципиально отличающейся от модели либеральной, которую профессор обоснованно определяет как оптимальную для подъёма отечественного хозяйства. Неолиберализм, – напоминает он, – выступает идеологией постмодерна, либерализм – эпохи модерна. Период эпохи модерна был связан со становлением государства всеобщего благосостояния [16]. С началом осуществления планетарной программы глобализации неолиберальная (особо криминогенная, преступная, – примечание Д.Ш.) модель экономики проявляется в тенденции к усилению и поддержке частного предпринимательства и рыночного саморегулирования, сокращению доли государственной собственности, отказу от государственного вмешательства в развитие различных отраслей экономики и от бесплатности множества услуг, в том числе, в сферах образования и здравоохранения. Пособия и преференции теперь предоставляются лишь наиболее нуждающимся. Государство ограничивает себя в области управления экономикой. Проводится политика перехода от реализуемого государством монополистического капитализма к более свободной конкуренции [16].

Колесников показывает, как государство перестаёт выступать в качестве эффективного «производителя» экономического законодательства.  В первых двух десятилетиях XXI века российское государство целенаправленно сдерживает борьбу силовых структур против экономической преступности. Вместе с рядом криминологов Вадим Вячеславович возмущается отменой конфискации, как вида наказания, которая ранее могла применяться без необходимости доказывать преступное происхождение имущества, подлежащего конфискации.

С.Ф. Милюков (Санкт-Петербург, Россия). От продажной полиции – к народной милиции.

Поскольку доклад В.В. Колесникова юбилейный, хочу сказать несколько слов о личности юбиляра. Я знаком с Вадимом Вячеславовичем с лета–осени 1987 года, когда был переведён на Ленинградский факультет Академии МВД СССР. Мы работали с ним на равнозначных должностях, потом я стал его номинальным руководителем по научной линии, а в 2001–2006 гг. произошла обратная метаморфоза (речь идёт уже об Институте Генеральной прокуратуры). Ну а потом эпизодические встречи, прежде всего на заседаниях нашего уникального Клуба.

Во всех этих ипостасях Вадим Вячеславович представал как интеллигентный, глубоко порядочный человек, большой энтузиаст науки, за что порой и получал тычки, как и многие из нас. Как-то от Эдуарда Филипповича Побегайло я услыхал, что, по его мнению, он смог реализовать себя всего на 10–15 %. В ответ с горькой усмешкой я сказал: «Зато КАКИХ процентов!» (имея в виду, что процент – величина относительная, и тяжесть, наполненность его может разительно отличаться). Думается, что и Вадим Вячеславович вполне мог руководить крупным вузом, большим подразделением правоохранительной структуры, стать наставником практикующих экономистов и политиков самого высокого ранга. Впрочем, какие его годы… Ещё многое можно успеть сделать, для чего необходимы здоровье, сила духа и поддержка окружающих.

Теперь по существу проблемы. Лично меня деятельность органов МВД, прокуратуры, ФСИН, судов и судебных исполнителей совершенно не устраивает. Не только как правоведа и криминолога, но и как гражданина (слово «налогоплательщик» я не люблю).

Особо удручает состояние полиции. Главный результат её деятельности – неуклонное снижение регистрации преступлений на протяжении девяти лет подряд. Впрочем, некоторые криминологи, например, Я.И. Гилинский, считают, что это отражение объективной реальности.

Причины несостоятельности, профессиональной импотенции полицейских многообразны. Одна из них та, что они осознают себя не идейными борцами с преступниками, а наёмниками, ландскнехтами. Поэтому в заголовке моего выступления «продажность» надо понимать не только в плане коррумпированности, но и в плане психологии наёмника, делающего нелюбимое дело. А то, что полицейские не любят свою службу, я убеждаюсь постоянно: не только в учебных аудиториях, но и на улице, когда вижу их демонстративную безучастность к происходящим на их глазах безобразиям. Когда-то милиционеров, хоть и неприязненно, но уважительно, называли «легавыми», а теперь презрительно – «мусорами»…

Хорошо помню, сколько романтиков в рядах правоохранителей было в 50–70-е годы прошлого века и не только среди сотрудников МВД СССР, но и дружинников, членов оперативных комсомольских отрядов, да и просто бескорыстных доброхотов из числа простых, неорганизованных граждан. Казалось бы, время энтузиастов давно и навсегда миновало. Но это, к счастью, не так.

Некоторые люди готовы самолично защищать правопорядок, не жалея здоровья, а, порой, и жизни, не ожидая какой-то награды от государства или потерпевших. Среди них немало лиц, хорошо владеющих стрелковым оружием, специальными средствами, силовыми приёмами, поскольку они ранее служили, и даже воевали, в рядах Вооружённых Сил, милиции (полиции) и других милитаризованных структурах.

Но они разрознены, не вооружены и справедливо опасаются недоброго отношения со стороны официальных лиц МВД, прокуратуры и судов. Что же им нужно? Во-первых, ясная правовая основа их деятельности – по примеру Национальной гвардии в ряде зарубежных стран. Во-вторых, бесплатное, или хотя бы по себестоимости, обеспечение короткоствольным оружием, специальными средствами, обмундированием. В регионах Северного Кавказа, на границах с ДНР и ЛНР к этому должны быть добавлены автоматы, пулемёты, гранаты. В-третьих, страхование их жизни, здоровья и имущества от противоправных посягательств.

Есть ли риск, что такие формирования выйдут из-под контроля? Есть, но он небольшой. Во всяком случае, несравнимо меньший, нежели мы реально имеем от бесчисленного множества частных охранников: иногда ЧОПы превращаются, по существу, в легализованные банды.

Поэтому формирование новой, поистине народной милиции должно проходить из числа добровольцев с безупречной правовой репутацией (термин Д.А. Корецкого) под контролем государства и общества.

Н.В. Щедрин (Красноярск, Россия). Назад, в «эпоху динозавров»?

Как бы мы не именовали защиту общества от криминальных опасностей, она была и остаётся разновидностью социального управления. На этих позициях российская криминология стояла, и надеемся, будет стоять. В учении о противодействии преступности традиционно выделяют такие подсистемы как «объект», «субъект», «воздействие», а в последнее время наконец-то обратили внимание на значимость подсистемы «ресурсы».

Эффективность противодействия преступности напрямую зависит от «тылов», то есть ресурсного обеспечения этого процесса: материального, финансового, организационного, нормативно-правового, научно-методического, информационно-аналитического и информационно-пропагандистского. Выстраивая систему противодействия преступности нужно отдавать отчёт в том, что: а) вся система и любой субъект управления действуют в условиях ограниченных ресурсов; б) особенно ресурсоёмкими являются ограничительно-репрессивные меры.

Профессор В.В. Колесников в очередной раз предлагает нам посмотреть на противодействие преступности через призму экономической теории и с позиций «здравого экономического смысла».

И с ним трудно не согласиться. В разнообразнейшем спектре управленческих рычагов применительно к противодействию преступности в последние годы задействуются, главным образом, командно-административные и ограничительно-запретительные. Стимулы (в т.ч. экономические) и критерии эффективности системы противодействия преступности «настроены» на угождение «вышестоящим». Конечный потребитель услуг криминологической (антикриминальной) безопасности, который, собственно, и оплачивает эти услуги, из системы оценивания практически отстранён.

Поддержать проф. В.В. Колесникова следует и в другом вопросе. Россия, действительно, нуждается в двухуровневой, а, может быть, даже четырехуровневой системе криминологической (антикриминальной) безопасности. Ведь реформами последних лет у нас фактически нивелировано деление милиции (полиции) на «криминальную» и «общественной безопасности», а третий уровень – муниципальная милиция (полиция) так и не была создана. К четвёртому уровню следует отнести самозащиту. Помимо того, что граждане страны платят налоги, они тратят огромные средства на обеспечение собственной безопасности. В частных охранных структурах работает целая армия специалистов. Но, к сожалению, и этот, четвёртый уровень в теории противодействия преступности представлен слабо.

В.С. Харламов (Санкт-Петербург, Россия). Экономические факторы корыстных преступлений в семейной сфере.

Судебно-следственная практика свидетельствует о совершении в семейной сфере краж, разбоев и других преступлений, одним из доминирующих компонентов которых является корысть. Среди наиболее впечатляющих фактов – убийства из корыстных побуждений, продажи младенцев родителями.

Объединяет рассматриваемые криминальные проявления то, что они направлены на получение личной выгоды и относятся к категории корыстных преступлений. Корыстный мотив доминирует в имущественных преступлениях. Однако следует отметить, что корысть как преступный мотив присутствует и в насильственных внутрисемейных посягательствах. В сравнении с иными насильственными преступлениями максимальное значение данного мотива (7 %) достигается при внутрисемейных убийствах.

К типичным происшествиям с корыстной мотивацией следует отнести внутрисемейные преступления, связанные с разделом наследственного имущества, незаконным захватом жилья, хищением денежных и иных средств у родственников, вымогательством имущества на собственные нужды (на приобретение спиртного, наркотиков и др.). В большинстве случаев указанные корыстные преступления тщательно готовятся. Собственная материальная выгода для виновного выше семейных ценностей.

Причины корыстных преступлений в семейной сфере образуют подсистему общей системы причин преступного поведения. Данной теме посвящены работы видных российских криминологов: Д.А. Шестакова, И.П. Портнова, В.П. Ревина.

А.П. Данилов(Санкт-Петербург, Россия). Минимально криминогенная модель экономики. Постановка вопроса.

Современная мировая экономика крайне криминогенна и преступна: она настроена на искусственное удержание в состоянии нищеты значительной части населения Земли при одновременном процветании жителей стран так называемого «золотого миллиарда» – США, Канады, Западной Европы, Израиля и Японии.

Для объяснения того, что не могут быть одновременно богаты и на «Западе» и на «Востоке» в условиях, когда от последнего всё только убывает, лучше всего подходит закон сохранения вещества, предложенный великим русским учёным М.В. Ломоносовым. Из его письма к светилу математики, подданному Российской империи Леонарду Эйлеру: «..все изменения, совершающиеся в природе, происходят таким образом, что сколько к чему прибавилось, столько же отнимается от другого. Так, сколько к одному телу прибавится вещества, столько же отнимется от другого, сколько часов я употребляю на сон, столько же отнимаю от бдения, и т.д. Этот закон природы является всеобщим» [24].

Криминологически обозначить сложившееся необъективное экономическое неравенство в мире можно как проблема глобальной экономической преступной деятельности – финансово-экономическая система мира преступно контролируется небольшим числом сверхбогатых лиц, именуемых в преступностиведении глобальной олигархической властью (ГОВ), использующих своё верховенство в экономике и, соответственно, политике для неумеренного обогащения, получаемого за счёт совершения преступных деяний.

Преступление в криминологическом смысле – это виновное деяние, представляющее для общества значительную опасность, безотноси­тельно к признанию его в качестве такового законом [56]. Преступления ГОВ в экономической сфере крайне разнообразны:

– мошеннический перевод всех основных средств и благ в пользу стран «золотого миллиарда» и, конечно же, свою;

– разрушение национальных экономик для встраивания их во всеобъемлющую бизнес-модель ГОВ;

– выдача международными финансовыми организациями кредитов с сверхзавышенным ссудным процентом и иными кабальными условиями, порождающими полную зависимость получивших их государств, а с ними и  народов стран от ГОВ;

– вывод в своих корыстных целях через подконтрольную банковскую систему денежных средств из государств;

– организация финансовых кризисов, используемых для перераспределения, завладения государственной и крупной частной собственностью;

– преступная приватизация – скупка за гроши народного имущества;

– эмиссия денежных средств, не обеспеченных золотым эквивалентом и/или валовым внутренним продуктом;

– наполнение финансового рынка пустыми, необеспеченными финансовыми инструментами.

Как уже писалось выше, современная экономическая модель чрезвычайно  криминогенна и преступна. Что же делать? Необходимо предложить ей замену на минимально криминогенную модель экономики (МКМЭ) – это финансово-экономическая модель, положенная в основу государственного строительства, мирового устройства в целом, снимающая социальные противоречия в обществе или значительно уменьшающая их число.

Главными звеньями МКМЭ являются: нулевой ссудный процент для всех банковских операций, свободный труд (не управляемый и не подчинённый ТНК), наделение граждан собственностью на условия своей жизнедеятельности для своей жизнедеятельности (капитал в предприятиях, природные ресурсы государства) [17], преобладание производственных над спекулятивно-посредническими организациями.

Г.В. Зазулин (Санкт-Петербург, Россия). Экономическая криминология и антинаркотическая деятельность о противодействии наркобизнесу (сравнение подходов).

Мне довелось 12 лет (с 1987 по 1999) служить в подразделениях УБНОН ГУВД по Санкт-Петербургу. За это время со мной автоматически произошло то, что социологи называют «включённым» наблюдением, а посмотреть было на что. Именно в этот исторический период неорганизованная торговля наркотиками, мы её называли «дворовый» наркобизнес, когда наркотик продаётся сбытчиком только в кругу знакомых ему лиц, превратилась в организованную деятельность, т.е. в настоящий наркобизнес с соответствующим международным компонентом. Во-первых, это нашло выражение в том, что основным наркотиком наркорынка стал героин, который поступал в незаконный оборот из-за рубежа. Героин быстро вытеснил с «чёрного» рынка маковую солому, как неконкурентный товар, из которого потребителям самим приходилось изготавливать раствор ацетилированного опия («советский» аналог героина). Во-вторых, было непривычно, что организаторы героинового бизнеса, находясь в Таджикистане и Афганистане, практически недосягаемы для нашей правоохранительной структуры, и нам о них ничего не известно.

Фактически этот новый вид наркобизнеса в России был заметен нам только с уровня оптового сбытчика. В Санкт-Петербурге данный уровень возник в 1996 году и состоял примерно из 100 таджиков, которые контрабандно доставляли в город героин оптовыми партиями по несколько килограмм. Создавать новую сеть для его розничного сбыта они не стали, а использовали для его продажи уже существующую в городе сеть уличных торговцев из лиц азербайджанской национальности, которые профессионально, используя приёмы конспирации, продавали маковую солому, опий, раствор ацетилированного опия и другие наркотики. В оперативно-поисковой картотеке УБНОН к этому времени уже были данные примерно на 2000 профессиональных уличных сбытчиков наркотиков, главным образом, азербайджанцев, как правило, живущих в городе нелегально.

Что противопоставило ГУВД героиновому бизнесу в Санкт-Петербурге? Арестовать профессионального наркоторговца так же сложно, как и взять с поличным карманника. А если уличный сбытчик входит в преступное сообщество, организованное на этнической основе, то сделать это ещё сложнее. Задерживать с поличным таких торговцев наркотиками могли только опытные оперативники УБНОН с общей численностью сотрудников не более 45 человек. Поэтому ежегодно среди тысяч задержанных всеми службами ГУВД участников незаконного оборота наркотиков (НОН) количество арестованныхуличных профессиональных наркоторговцевсоставляло всего около 100 наркосбытчиков.

Это означает, что для ареста и изобличения всех тех, кто уже был известен УБНОН, понадобилось бы 20 лет! Нужны были принципиально другие, эффективные формы противодействия наркобизнесу. Но поскольку их не было, предложение героина в этот период многократно превышало спрос. Предложение было навязанным (модным), ежедневно «раскручивающим» незаконное потребление наркотика, провоцирующим начало героиновой эпидемии в России. В итоге вместо 1 наркомана на 1000 человек, как было в СССР, в конце 90-х годов прошлого века их стало 1 на 100, а среди молодёжи 1 на 10. Другими словами, стало происходить ежегодное самоистребление сотен тысяч молодых людей.

Д.М. Гаджиев (Махачкала, Россия). Актуальность рассматриваемой проблемы не вызывает сомнений. Удачной представляется идея о двухуровневой системе обеспечения безопасности. Мы рассмотрим муниципальный уровень: так как распространение экстремизма в исламе происходило по горизонтали, потенциал местного сообщества в противодействии криминальным рискам и угрозам весьма велик.

Анализ криминальной атмосферы показывает, что многие проблемы протестного, межконфессионального, межтерриториального, экстремистского и иного разрушительного характера можно было нейтрализовать, используя потенциал муниципальной полиции.

Приведём пример, когда указанное В.В. Колесниковым общественное благо не удалось реализовать в полном объёме. Напомним, что Указом Президента РФ от 3 июня 1996 г. № 802 были определены меры по поэтапному формированию муниципальных органов охраны общественного порядка вне системы МВД России.

В целях создания правовых, организационных и материальных условий для реализации органами местного самоуправления конституционного права на самостоятельное осуществление охраны общественного порядка для ускорения процесса формирования муниципальных органов охраны общественного порядка и впредь до принятия соответствующего Федерального закона Указом Президента РФ Республика Дагестан была включена в этот эксперимент [46].

В рамках его реализации в республике осуществлялись мероприятия по разработке программы государственно-правового эксперимента по отработке норм и принципов организации местного самоуправления в Карабудахкентском районе [39]. В ней предусматривались меры по материально-техническому укреплению деятельности муниципальной милиции. МВД Республики Дагестан (далее по тексту – РД) осуществляло контроль за соблюдением действующего законодательства в ходе эксперимента, взаимодействовало с другими службами милиции, решало организационно-кадровые вопросы.

Администрацией района в порядке финансовой поддержки из бюджета района в 1999 г. РОВД были выделены денежные средства в размере 400 000 руб., в том числе для материального поощрения наиболее отличившихся работников 27 000 руб., для компенсации расходов на содержание личного транспорта участковых инспекторов милиции ежемесячно выдавалась 1000 руб. Между главой администрации и начальником РОВД был подписан договор, в котором было предусмотрено введение дополнительных 26 штатных единиц в состав службы участковых инспекторов милиции за счёт средств бюджета района.

В районе были распространены разбои, факты похищения людей, захват заложников и другие тяжкие преступления, которые не характерны для сельской местности Дагестана.

Нестабильная общественно-политическая и криминальная обстановка в районе не исключала прихода к руководству района лиц, которые могли злоупотреблять своим положением и использовать муниципальную милицию не столько для обеспечения общественного порядка, сколько для защиты собственных интересов. Имелась опасность возникновения перекосов в обеспечении объективности расстановки кадров милиции по национальному составу, что в данных условиях чревато серьёзными последствиями.

В 2000 г. Указом Президента РФ [47] эксперимент был приостановлен. При этом основным аргументом МВД РД против эксперимента было то, что муниципальная милиция может превратиться в «личную гвардию» главы администрации, которая будет сводить счёты с его оппозицией. Материалы этого эксперимента легли в основу совершенствования деятельности милиции общественной безопасности.

Региональная криминологическая политика, как инструмент противодействия преступности, в контексте предложений В.В. Колесникова должна получить дальнейшее развитие и совершенствование, так как это направление может реализовать каждый субъект РФ, с учётом личных национально-территориальных особенностей, используя напрямую свои полномочия. Муниципальная полиция необходима, она cможет обеспечить криминологическую безопасность как общественное благо, а также позволит противодействовать различным криминальным угрозам в опережающем режиме – ещё на стадии их зарождения.

И.Н. Лопушанский (Санкт-Петербург, Россия).

1. В.В. Колесников – большой учёный, внёсший значительный вклад в формирование экономической криминологии и создавший такое её направление как «теневая экономика».

2. Вадим Вячеславович успешно руководит кафедрой, собравшей в своём составе многообразные учебные дисциплины: от философии и логики до экономики, социологии и политологии, от информатики и математики до иностранных языков и физической культуры.

3. Отлично структурированный доклад далёк от непритязательной «юбилейности»: в нём выдвинуто несколько принципиальных положений, отражающих позицию учёного и позволяющих вести действительно научную дискуссию.

4. «Мечта» юбиляра иметь во главе руководства отечественной экономикой своего Людвига Эрхарда, создателя послевоенного германского «экономического чуда», неосуществима, ибо существующая политическая модель «властной вертикали» при плюсах начального периода её осуществления привела к «ручному управлению» экономикой. Либеральная и неолиберальная составляющие работы правительства, пожалуй, остались в прошлом: его подчинённость администрации Президента не подлежит сомнению. Подобное «ручное управление» часто игнорирует экономические законы.

5. «Чистые» общественные блага (культура, образование, здравоохранение) из зоны «несоперничества» государства с рынком, как это должно быть теоретически, на практике нередко становятся объектом «покушения»: началось с фармацевтики, а пришло к резкому росту платных медицинских услуг, не перекрываемых системой ДМС. Подавляющее большинство населения, в первую очередь, пенсионеры, не может позволить себе роскоши добровольного медицинского страхования, как к этому уже призывает Министерство здравоохранения. На наших глазах произошла коммерциализация образования и культуры в целом.

6. Интересна идея докладчика о перспективах муниципальной милиции. Действительно этот потенциал не задействован. Попытки казачьей стражи создать нечто подобное носят позитивный, но недостаточный характер, поскольку они имеют место только там, где находится сообщество, и не охватывают территории муниципалитетов. То есть проблемы остаются: во-первых, как инициировать население муниципальных образований на обеспечение собственной безопасности, если, как показывает статистика, муниципальных выборов, на них приходит всё меньше населения (до 10 %), а во-вторых, нужны средства для оплаты полиции (или муниципальной милиции) при совместных действиях на территории муниципального образования. Вопросы возникали ещё в начале 2000-х годов на Петербургских гражданских форумах, из которых форум 2003 г. был полностью посвящён вопросам муниципального управления. Однако ни власть не откликнулась, ни организации гражданского общества не стали активнее с того времени.

В.Ф. Лапшин (Рязань, Россия). Уголовное законодательство как средство противодействия экономической преступности: история развития и перспективы совершенствования.

Уголовная политика как один из видов государственной деятельности осуществляется на основе специальных принципов – основополагающих идей или фундаментальных начал, предопределяющих её цели, задачи, а также систему мер проведения уголовной политики в жизнь. Современная доктрина в качестве принципов уголовной политики называет: социальную обусловленность, научную обоснованность, сочетание частных и публичных интересов, устойчивость и предсказуемость, экономию уголовной репрессии и др. [5]. Анализ современной уголовной политики по противодействию экономической преступности позволяет сделать вывод о том, что далеко не все перечисленные принципы строго соблюдаются при формировании положений уголовного законодательства и практики его применения.

А.Б. Рященко (Санкт-Петербург, Россия). Институциональные преобразования в сфере управления криминальными рисками: к вопросу о криминологической безопасности как общественном благе.

Решение проблемы криминологической безопасности на муниципальном уровне означает производство этого общественного блага за счёт местных источников финансирования. Сформировать такие источники можно за счёт введения налога на недвижимость. Осуществить данную задачу должна Федеральная целевая программа «Развитие единой государственной системы регистрации прав и кадастрового учёта недвижимости», рассчитанная на 2014–2019 годы.

 

В ходе Беседы её участникам для заполнения была предложена анкета по тематике проходящего мероприятия. Результаты нашего небольшого исследования представлены ниже.

Было роздано 38 анкет (100,0 %), вернулось заполненными – 27 (71,05 %), из них 1 (0,27 %) – частично. Незаполненными остались 11 анкет (28,95 %).

Вопрос № 1. Согласны ли Вы с тем, что экономическая модель, служащая приоритету сверхкрупного капитала (далее по тексту – ЭМСК), порождает глобальную преступную деятельность: агрессивные войны, экспорт революций, включающий в себя государственные мятежи, преступления в информационном пространстве и т.п.?

Варианты ответов		Частота	Процент	Валидный процент	Кумулятивный процент
Валидные	Да	21	77,8	77,8	77,8
	Нет	2	7,4	7,4	85,2
	Затрудняюсь ответить	3	11,1	11,1	96,3
	Иное	1	3,7	3,7	100,0
	Итого	27	100,0	100,0

Вопрос № 2. Согласны ли Вы с тем, что ЭМСК ведёт к попаданию экономик суверенных государств в труднопреодолимую внешнюю зависимость?

Варианты ответов		Частота	Процент	Валидный процент	Кумулятивный процент
Валидные	Да	21	77,8	77,8	77,8
	Нет	3	11,1	11,1	88,9
	Затрудняюсь ответить	2	7,4	7,4	96,3
	Иное	1	3,7	3,7	100,0
	Итого	27	100,0	100,0

Вопрос № 3. Согласны ли Вы с тем, что ЭМСК проводится в жизнь определённым кругом сверхбогатых людей, тесно взаимосвязанных и тщательно сорганизовавшихся?

Варианты ответов		Частота	Процент	Валидный процент	Кумулятивный процент
Валидные	Да	20	74,1	74,1	74,1
	Нет	2	7,4	7,4	81,5
	Затрудняюсь ответить	3	11,1	11,1	92,6
	Иное	2	7,4	7,4	100,0
	Итого	27	100,0	100,0

Вопрос № 4. Требуется ли преодоление ЭМСК?

Варианты ответов		Частота	Процент	Валидный процент	Кумулятивный процент
Валидные	Да	21	77,8	77,8	77,8
	Нет	3	11,1	11,1	88,9
	Затрудняюсь ответить	2	7,4	7,4	96,3
	Иное	1	3,7	3,7	100,0
	Итого	27	100,0	100,0

Вопрос № 5. Возможно ли преодоление ЭМСК?

Варианты ответов		Частота	Процент	Валидный процент	Кумулятивный процент
Валидные	Да	14	51,9	53,8	53,8
	Нет	4	14,8	15,4	69,2
	Затрудняюсь ответить	5	18,5	19,2	88,5
	Иное	3	11,1	11,5	100,0
	Итого	26	96,3	100,0
Пропущенные	Системные пропущенные	1	3,7
Итого		27	100,0

Вопрос № 6. Какие меры потребуются для слома ЭМСК (возможно несколько вариантов ответов)?

Варианты ответов	Ответы		Процент наблюдений
	Частота	Процент
Создание значительных налоговых и организационных преимуществ для малого и среднего бизнеса перед бизнесом крупным	17	30,9%	65,4%
Сокращение имущественной диспропорции гражданско-правовыми средствами	13	23,6%	50,0%
Сокращение имущественной диспропорции государственно-административными мерами: национализация, компенсационный налог и др.	19	34,5%	73,1%
Революционные действия	2	3,6%	7,7%
Военные действия	2	3,6%	7,7%
Иное	2	3,6%	7,7%
Всего	55	100,0%	211,5%

Статистика по вопросам

Номер вопроса	Первый	Второй	Третий	Четвёртый	Пятый	Шестой
Валидные	27	27	27	27	26	26
Пропущенные	0	0	0	0	1	1

На основании Решения Совета Клуба № 1/15 от 17.04.2015 года профессору Колесникову В.В. присвоено звание почётного профессора Санкт-Петербургского международного криминологического клуба.

В связи с истечением срока полномочий президента Клуба, доктора юридических наук, профессора, заслуженного деятеля науки РФ Д.А. Шестакова, в соответствии с Уставом Клуба состоялись выборы президента Клуба. Открытым голосованием президентом Санкт-Петербургского международного криминологического клуба единогласно избран на новый срок Дмитрий Анатольевич Шестаков.

5 июня 2015 года состоялась беседа на тему «Крах толерантности и мультикультурализма как вызов российской криминологии». Основной докладчик – Сергей Фёдорович Милюков (юбилейный доклад) – доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры уголовного права РГПУ им. А.И. Герцена, соучредитель, почётный профессор Санкт-Петербургского международного криминологического клуба (Санкт-Петербург, Россия).

Беседу вёл заместитель президент Клуба А.П. Данилов.

В беседе приняли участие криминологи из Санкт-Петербурга (Россия). Среди присутствующих:

7 студентов вузов (РГПУ им. А.И. Герцена: А.Ю. Зайцева, Н.А. Скоробогатов – все 2-й курс, И.В. Васютина – 4-й курс, А.Э. Коньков, И.Г. Романов, Е.В. Смирнова; СПб ЮИ АГП РФ: Ю.В. Бобкова);

4 аспиранта (РГПУ им. А.И. Герцена: М.С. Дикаева, А.В. Савченков, С.Т. Телаян; ВМА им. С.М. Кирова: М.А. Фадеева);

3 адъюнкта (Санкт-Петербургский университет МВД России: В.В. Аминова, Д.М. Кокин, А.А. Малыгина);

2 гостей (публицист Н.В. Кофырин, супруга докладчика Е.Н. Милюкова);

3 преподавателя (РГПУ им. А.И. Герцена: И.В. Морозова; Санкт-Петербургский университет МВД России: Е.Н. Алёшина-Алексеева; БИЭПП: М.С. Васильев);

15 кандидатов юридических наук (НИИ МВД России по Северо-Западному округу: В.С. Харламов; РГПУ им. А.И. Герцена: А.Н. Гришин, А.П. Данилов, А.В. Комарницкий; Санкт-Петербургский университет МВД России: М.В. Молчанова, А.В. Никуленко, Е.В. Стебенева, Т.Н. Тимина; СПбГУ: Г.В. Зазулин; СПбВИ ВВ МВД России: Н.А. Петухов, Санкт-Петербургский им. В.Б. Бобкова филиал Российской таможенной академии: Н.А. Липский; Военная академия МТО им. генерала армии А.В. Хрулёва: А.А. Бакин; РАНХиГС: Н.И. Пишикина; О.В. Лукичёв, А.А. Раськевич);

1 кандидат исторических наук (СПб ЮИ АГП РФ: И.Н. Лопушанский);

1 доктор медицинских наук (Санкт-Петербургский им. В.Б. Бобкова филиал Российской таможенной академии: Д.Н. Афонин);

6 докторов юридических наук (РГПУ им. А.И. Герцена: Г.Л. Касторский, В.Г. Орлов, Л.Б. Смирнов; Санкт-Петербургский университет МВД России: Л.В. Готчина, С.У. Дикаев), среди которых 1 заслуженный деятель науки РФ (РГПУ им. А.И. Герцена: Д.А. Шестаков).

В обсуждении доклада участвовали: А.П. Данилов, С.У. Дикаев, Г.В. Зазулин, И.Н. Лопушанский, В.Г. Орлов, В.С. Харламов, Д.А. Шестаков.
С.Ф. Милюков (Санкт-Петербург, Россия). «Крах толерантности и мультикультурализма как вызов российской криминологии».

«Толерантность» и «мультикультурализм» – термины, которые постоянно на слуху в постсоветской России. Существуют даже соответствующие учебные дисциплины, великоречивые научные работы на эту тему. При этом, в своем буквальном значении, эти слова не несут негативной, а, тем более, криминогенной нагрузки.

Так, толерантность (от лат. «tolerantia» – терпение, терпеливость, принятие, добровольное перенесение страданий) обычно трактуется как терпимость к иному мировоззрению, образу жизни, поведению и обычаям. Россияне (прежде всего русские) как раз славятся терпением и терпимостью к инакомыслящим и инакодействующим. Иначе они не смогли бы объединить огромные земные и водные пространства от Варшавы и Кишинёва до Порт-Артура, Аляски и Калифорнии и от Мурманска (Николаева-на-Мурмане) до Тифлиса, Самарканда и Бухары.

Могут они терпеть и угнетение – как национальное (монголо-татарское иго), так и социальное (крепостное право). Могут, но это терпение не беспредельно, поскольку оно периодически разряжается с такой силой, что сотрясается старушка Европа, вечная Азия, да и Африка с Америкой.

Наши внешние геополитические противники и внутренние паразиты-эксплуататоры хорошо это усвоили. Они боятся нового русского бунта, хотя и бессмысленного, но беспощадного.

Поэтому с середины ХХ века, после победоносного окончания Великой Отечественной войны, они прибегли к принципиально иной стратегии и тактике – отказу от прямого порабощения и вооружённого захвата наших земель с переходом к кардинальной перестройке мировоззренческого и национально-религиозного сознания русских, белорусов, украинцев, татар, грузин, азербайджанцев и других народов России.

В меморандуме 20/1 Совета национальной безопасности США от 18 августа 1948 г. «Задачи в отношении России» наряду с военными целями устанавливались и две «мирные»:
А. Уменьшить мощь и влияние Москвы до таких пределов, в которых они больше не будут представлять угрозу миру и стабильности международного сообщества.

В. Добиться коренных изменений в теории и практике международных отношений, которых будет придерживаться правительство, находящееся у власти в России.

По второму пункту имелось в виду прекращение прежней политики СССР с заменой её на политику, основанную на принципах «терпимости и международного сотрудничества». Авторы документа однозначно выступали за представление независимости прибалтийским республикам с расчётом на то, что «если Украина без поддержки США провозгласит независимость, против этого не следует выступать».

Для решения этой задачи был подготовлен (не будем вступать в полемику по поводу того, кем конкретно) пресловутый план Даллеса. В романе Юрия Дольд-Михалика «У чёрных рыцарей», опубликованном в 1965 г. в Киеве мы находим такие установки: «Отравляйте душу молодёжи неверием в смысл жизни, пробуждайте интерес к сексуальным проблемам, заманивайте такими приманками свободного мира, как модные танцы, красивые тряпки, специального характера пластинки, стихи, песни […]. Поссорьте молодых со старшим поколением».

Следует честно признаться, что обе эти задачи были с успехом выполнены: от России отторгнуты веками принадлежавшие ей густонаселённые плодородные земли – Украина, Белоруссия, Молдавия, Прибалтика, Центральный и Южный Кавказ, Казахстан и Средняя Азия. Возникшие на этих землях государства с развитой промышленностью, сельским хозяйством, транспортной сетью и военной инфраструктурой сразу подпали, в своем большинстве, под контроль США и их сателлитов по агрессивному блоку НАТО и ведут ярко выраженную русофобскую политику.

Главный же успех западных «партнёров» всё же не на суше и море, а в головах бывших и нынешних россиян: подвергнута осмеянию и уничижению многовековая история России, оплевывается (в прямом и переносном смысле) её многонациональная культура и религиозные верования. Воспеваются все мыслимые и немыслимые человеческие пороки: содомия, бесстыдство, клятвопреступление, культивируется жажда наживы, алкоголизм и наркотизм. Порицаются скромность, честность, целомудрие, трудолюбие.
Прямо-таки зоологическую злобу вызывает патриотизм (навязывается знак равенства между нацизмом и коммунизмом, Гитлером и Сталиным, гестапо и НКВД, советскими исправительными учреждениями и немецкими концлагерями и т.п.). На этом фоне, мягко говоря, непонятна позиция руководства страны, избравшего символом 70-летия Победы советского народа и его Красной Армии голубя на голубоватом фоне, напоминающем флаг ЛГБТ. Вновь был стыдливо задрапирован мавзолей В.И. Ленина, к подножью которого, как известно, на историческом параде Победы 24 июня 1945 года были брошены фашистские знамёна и штандарты.

Особое возмущение лично у меня, сына фронтовиков, начавших воевать 22 июня 1941 г., вызывает сооружение на русской земле кладбищ немецких, венгерских и прочих фашистов. И где?! Под Ленинградом, Сталинградом, Воронежем, Ржевом, где шли самые ожесточённые бои и где гитлеровцы и их пособники наиболее зверствовали по отношению к старикам, женщинам, детям, безжалостно уничтожали раненых и больных.

Новоявленные писатели, поэты, журналисты, блогеры, сценаристы, критики, режиссеры и продюсеры скрыто, а то и открыто, ненавидят Достоевского, Чехова, Толстого, Пушкина, Лермонтова, не говоря уже о Шолохове и плеяде других замечательных советских писателей, поэтов, художников, музыкантов, скульпторов.

Не всегда укладываются в «цивилизованные» рамки и сами последователи толерантности. Вспомним дело Пусси Райт, «невинный» танец пчёлок на глазах жаждущего «меда» медведушки (только что получено сообщение об отказе в возбуждении уголовного дела по бесспорному факту развратных действий).

Итак, толерантность и мультикультурализм обладают мощным криминогенным потенциалом, развязывая и оправдывая самые низменные человеческие страсти. Под личиной вседозволенности скрывается последовательное тоталитарное перепрограммирование личности ради установления Нового порядка на планете. Всякое несогласие с этой бесовщиной встречает яростное противодействие (полюбуйтесь на сайте «Эха Москвы» на грубую площадную брань в адрес патриотов, да и просто инако (по отношению к Западу) мыслящих и действующих; недалеко от этих хулителей ушли и некоторые либералы-криминологи на известном сайте «Кримправо».

Д.А. Шестаков (Санкт-Петербург, Россия). Новое правосознание: тюрьмы для народа и безответственность воробогачам?

Соучредитель Клуба, его почётный профессор С.Ф. Милюков, судя по обнародованным кратким положениям предстоящего доклада, провёл разбор преступной политики, осуществляемой в отношении России. Разбор представляется мне вполне убедительным. Недвусмысленно Сергей Фёдорович называет две группы лиц, осуществляющих эту уголовную деятельность: наши внешние геополитические противники и внутренние паразиты-эксплуататоры [58]. Со своей стороны подчеркну лишь определяющую роль внешних сил, нападающих на нас через подчинённых им внутренних посредников.

Особое единение с докладчиком нахожу в части его суждений о нацеленности названных преступных сил на «перестройку мировоззренческого и национально-религиозного сознания… народов России». В задачи ненавистников нашей страны, как известно, входит уменьшение мощи и влияния России до таких пределов, в которых она перестала бы играть роль одной из ведущих мировых держав. А также обеспечение коренных изменений в теории и практике международных отношений российской власти в сторону безоговорочного подчинения Западу. Профессор уместно об этом напоминает. Кстати, один из перестроечных наших  министров иностранных дел, а именно, Андрей Козырев, вполне соответствовал продиктованным Вашингтоном инструкциям.

Вместе с тем, в соответствии с объявленным названием беседы хотелось бы, чтобы собственно преступностиведческая её составляющая была углублена в сопоставлении обсуждаемых положений с развиваемой в Клубе и невско-волжской научной школе общей криминологической теорией, криминологией закона и, разумеется, с политической криминологией. Прежде всего, хотелось бы выяснить, усматривает ли докладчик за нашими геополитическими противниками и внутренними эксплуататорами направляющую силу глобальной олигархической власти (ГОВ)?

Кроме того, надо бы расширить предмет обсуждения за счёт включения в него ранее исследованных С.Ф. Милюковым вопросов уголовной политики. Терпимость… Была ли она у постсоветского законодателя с первых его шагов? Или на деле новое наказательное правосознание предстало как тюрьма народу и безответственность воробогачей? Нельзя здесь не сослаться на ценные суждения патриарха отечественного преступностиведения В.В. Лунеева [28]. Очень важно для нас и то, что пишет по этому поводу руководитель Калининградского филиала клуба М.Г. Миненок [34].

М.Г. Миненок (Калининград, Россия). Антитолерантность как противодействие русофобии. Криминологические и нравственные аспекты

Выступление профессора С.Ф. Милюкова не могло оставить равнодушным, поскольку касается важнейших для человечества проблем, оценок отношений между людьми, социальными группами, государствами. Кроме того, как всегда привлекает внимание авторский стиль изложения материала: выразительный, оригинальный, убедительный и потому, в значительной степени, уникальный.

Для такой предельно широкой категории как толерантность точных, математически выверенных критериев нет. В основе оценок толерантности и антитолерантности должны быть здравый смысл и нравственность.

С.У. Дикаев (Санкт-Петербург, Россия). О европейском мультикультурализме и угрозах «исламского» экстремизма

Термин «мультикультурализм», обозначающий идеологию межэтнической толерантности и взаимодействия, появился относительно недавно. В частности, британский мультикультурализм, как некая политическая инициатива, имеющая своей целью урегулирование отношений между коренными англичанами и эмигрантами, появился в конце 1960-х годов. По мнению разработчиков этой идеи, мультикультурализм должен был обеспечить профилактическое воздействие на возможные (в связи с усилением иммиграционных процессов) беспорядки на расовой почве.

Европейский мультикультурализм обусловлен желанием государств сгладить жестокости их колониальной политики в прошлом, то есть имеется расчёт на прощение их злодеяний без признания при этом своей вины и без раскаяния за содеянное.

А.П. Данилов (Санкт-Петербург, Россия). Преступностиведческое положение о терпимости (криминологическая теория толерантности).

Шар терпимости (шар Данилова) – это образ человеческого общества. Он покоится на поверхности воды в случае наличия в нём достаточного количества умеренных терпимости и нетерпимости, обеспечивающих продолжение здорового существования человека и, в целом, всего государства. Умеренная терпимость – основное криминологическое наполнение данного шара. Она должна всецело преобладать над неумеренными терпимостью и нетерпимостью. Только в этом случае шар будет находиться на воде, свидетельствуя о нормальных условиях человеческого бытия. На северном полюсе шара располагается терпимость – скрытый криминогенный фактор. При её разрастании, по аналогии с озоновой дырой, рушится оболочка шара, и он гибнет. Южный полюс занимает неумеренная нетерпимость – открытый криминогенный фактор. Она, в случае её чрезмерного расширения, утягивает шар под воду, и он также прекращает своё существование.

Г.В. Зазулин (Санкт-Петербург, Россия). Толерантность к наркореальности как проблема отечественной криминологии.

Сергей Фёдорович Милюков, с взглядами которого мы в целом согласны, размышляя о смысле терминов «толерантность» и «мультикультурализм», полагает, что «…в своём буквальном значении, эти слова не несут негативной, а, тем более, криминогенной нагрузки». Однако буквальное значение слова не отражает современной сущности используемого понятия «толерантность». Представляется, что сущность его можно понять только в контексте международной политики и того факта, что «Россия уже двести пятьдесят лет, с середины XVIII века, является главным конкурентом и геополитическим противником Запада» [32]. Ведь без понимания причин крушения СССР – великой советской державы, в которой  наркомания «…по европейским меркам, а особенно по американским, ещё не вышла из младенческого возраста» [22, с. 160], невозможно понять, почему сейчас русский народ, «к числу первичных свойств которого принадлежит могучая сила воли» [25, с. 33], оказался массово поражён наркотизмом и какую роль в этом сыграла навязанная ему либеральной пропагандой толерантность.

Понятно, что касательно причин краха СССР в научном сообществе  нет единства, хотя бы на том основании, что одни от этого только «выиграли», а другие – всё «потеряли». Но для криминолога, знающего как ничтожно мал был уровень преступности, коррупции, незаконного оборота наркотиков (НОН) в СССР и какие масштабы приобрели эти криминальные явления в постсоветской России, профессионально важно во множестве причин (экономических, политических, идеологических и т.д.) найти объективно доминирующее социальное противоречие, определить, когда оно возникло и понять какой механизм лёг в основу его разрешения не в пользу России.

По нашему мнению, в известной мере с решением этой задачи справился писатель и политик Юрий Власов: «В русской духовной жизни не затихала напряжённая борьба за чистоту служения добру и любви, возвышенному служению творцу… Именно в это время Кальвин в Швейцарии вколачивает в людей и церковь каноны своей веры на протестантский лад, примеряя Бога с наживой, страстью делания денег и грехом, коли ты их не делаешь … Это было попрание учения Христа. Но Запад его с восторгом принял. Здесь и произошло расхождение мира русского человека и западного, расхождение несоединимое… Пока Россия горячо искала Бога, Запад реформацией превратил Бога в наживу и деньги» [3, с. 389–390]. Учитывать данный историко-философский контекст необходимо для ясного понимания проблемы, поднятой в докладе С.Ф. Милюкова «Крах толерантности и мультикультурализма как вызов российской криминологии» [33]. Это непреодолимое расхождение мира русского «богочеловека» и западного «правочеловека» оформилось в ХХ веке в противостояние двух сверхдержав – СССР (России) и США (Запад), а борьба между ними (холодная война) стала главной интригой века.

Н.А. Ныркова (Ростов-на-Дону, Россия). С.Ф. Милюков в своём докладе очень убедительно высказался на тему, самым непосредственным образом связанную с проблемами самосохранения России. Эмоциональных союзников у него немало. В докладе соединены эмоции и железная логика, продемонстрирована гражданская и профессиональная позиции, основанные на доскональном знании истории и ясном понимании скрытых от большинства (а часто – тщательно скрываемых!) технологий и механизмов т.н. «демократических» реформ.

Необходимо твёрдо усвоить: нельзя давать себя одурачивать, массированному лже-информационному натиску может противостоять только добротное знание, безошибочно определяющее и развенчивающее ложные агрессивно навязываемые «мировоззренческие» установки, влекущие в бездну. Лица, определяющие политику российского государства, должны обязательно ознакомиться с докладом Сергея Фёдоровича.

С.С. Тихонова (Нижний Новгород, Россия). Представляется, что вызовом российской криминологии нужно считать не «крах толерантности», а именно саму толерантность, которая от краха пока далека. Не могу согласиться и с мнением докладчика о недопустимости вражеских захоронений на нашей территории, поскольку считаю, что могилы врагов никак не могут унизить достоинство народа-победителя (за исключением их излишней помпезности и торжественности, конечно). Более того – именно эти самые могилы есть прекрасная иллюстрация к поговорке о гибели пришедшего с мечом. Не надо лишать себя такой наглядности.

В ходе Беседы её участникам для заполнения была предложена анкета по тематике проходящего мероприятия. Результаты нашего небольшого исследования представлены ниже.

1. Одобряете ли Вы то, что предельные сроки лишения свободы по законодательству РФ более чем в два раза превышают соответствующие сроки, которые были установлены в СССР?

Вариант ответа	Частота	Процент
Да	13	35,1
Нет	13	35,1
Затрудняюсь ответить	8	21,6
Иное	3	8,1
Итого	37	100,0

 

2. Одобряете ли Вы то, что в уголовном законодательстве РФ смягчена ответственность за экономические преступления на фоне ужесточения общей репрессии?

Вариант ответа	Частота	Процент
Да	6	16,2
Нет	30	81,1
Иное	1	2,7
Итого	37	100,0

 

3. Одобряете ли Вы проведённую в РФ отмену конфискации как вида наказания?

Вариант ответа	Частота	Процент
Нет	35	94,6
Затрудняюсь ответить	1	2,7
Иное	1	2,7
Итого	37	100,0

4. Одобряете ли Вы очень значительное ужесточение за половые преступления в отношении несовершеннолетних?

Вариант ответа	Частота	Процент
Да	28	75,7
Нет	9	24,3
Итого	37	100,0

5.1. Известно ли Вам понятие «преступление в криминологическом смысле слова»?

Вариант ответа	Частота	Процент
Да	27	73,0
Нет	10	27,0
Итого	37	100,0

5.2. Известно ли Вам понятие «криминогенный закон»?

Вариант ответа	Частота	Процент
Да	26	70,3
Нет	11	29,7
Итого	37	100,0

5.3. Известно ли Вам понятие «преступный закон»?

Вариант ответа	Частота	Процент
Да	24	64,9
Нет	13	35,1
Итого	37	100,0

6.1. Известна ли Вам книга: Милюков С. Ф. «Уголовное законодательство. Опыт критического анализа»?

Вариант ответа	Частота	Процент
Нет	1	2,7
Слышал (а) название	9	24,3
Отчасти знаком (а) с содержанием	7	18,9
Прочитал (а)	10	27,0
Изучил (а)	10	27,0
Итого	37	100,0

6.2. Известна ли Вам книга: Шестаков Д. А. «Введение в криминологию закона»?

Вариант ответа	Частота	Процент
Нет	6	16,2
Слышал (а) название	5	13,5
Отчасти знаком (а) с содержанием	9	24,3
Прочитал (а)	11	29,7
Изучил (а)	5	13,5
Иное	1	2,7
Итого	37	100,0

6.3. Известна ли Вам книга: Шестаков Д. А. «Криминология. Новые подходы к преступлению и преступности. Криминогенные законы и криминологическое законодательство. Противодействие преступности в изменившемся мире. Учебник»?

Вариант ответа	Частота	Процент
Нет	7	18,9
Слышал (а) название	6	16,2
Отчасти знаком (а) с содержанием	7	18,9
Прочитал (а)	11	29,7
Изучил (а)	5	13,5
Иное	1	2,7
Итого	37	100,0

23 октября 2015 года состоялась беседа по семейной криминологии. С юбилейным докладом «Криминогенное влияние социальных катаклизмов на семейные отношения» выступил Валентин Станиславович Харламов – кандидат юридических наук, доцент, ведущий научный сотрудник филиала ВНИИ МВД РФ по Северо-Западному федеральному округу, член Санкт-Петербургского международного криминологического клуба (Санкт-Петербург, Россия).

Беседу вёл заместитель президента Клуба А.П. Данилов.

В беседе приняли участие криминологи из Архангельска (Россия) и Санкт-Петербурга (Россия). Среди присутствующих:

23 студента вузов (РГПУ им. А.И. Герцена: Е.В. Брадул, О.И. Васильева, В.Д. Доброславский, Ф. Жиганов, А.М. Земцов, М.А. Зубилина, В.Ю. Курбатова, А.С. Куценко, Е.А. Николаев, Л.Б. Рудакова, В. Синица, О.А. Стадникова, Ю.С. Чурсинова – все 2-й курс, А.Ю. Зайцева – 3-й курс, Д.Р. Фассахова – 4-й курс, М.Х. Дзейтов, М.А. Пахомова; СПбГЭУ: А.И. Корзун, Т.М. Кудайбергенов, К.Э. Франц – 4-й курс; Северо-Западный филиал Российского государственного университета правосудия: А.В. Семёнова – 1-й курс, А.А. Парфёнова – 5-й курс; БИЭПП: Р. Чебан – 4-й курс);

3 аспиранта (РГПУ им. А.И. Герцена: М.С. Дикаева, А.В. Савченков, Д.В. Семерич);

4 адъюнкта (Санкт-Петербургский университет МВД России: А.В. Андреев, Е.Н. Курилова, А.А. Малыгина, Ю.С. Рубцова);

2 гостей (О.Ф. Янчурина, сотрудник Управления Роспотребнадзора по СПб Д.Н. Пивоварова);

1 преподаватель (Санкт-Петербургский университет МВД России: Е.Н. Алёшина-Алексеева);

10 кандидатов юридических наук (РГПУ им. А.И. Герцена: А.П. Данилов, А.В. Комарницкий; Санкт-Петербургский университет МВД России: А.В. Никуленко, Т.Н. Тимина; СПбГУ: Г.В. Зазулин; Санкт-Петербургский им. В.Б. Бобкова филиал Российской таможенной академии: Н.А. Липский; Военная академия МТО им. генерала армии А.В. Хрулёва: А.А. Бакин; РАНХиГС: Н.И. Пишикина; Северо-Западный филиал Российского государственного университета правосудия: В.Н. Сафонов; САФУ: Н.В. Машинская);

1 доктор медицинских наук (Государственный университет морского и речного флота имени адмирала С.О. Макарова: Л.Н. Галанкин);

6 докторов юридических наук (РГПУ им. А.И. Герцена: Г.Л. Касторский, С.Ф. Милюков, Л.Б. Смирнов; Санкт-Петербургский университет МВД России: Л.В. Готчина, С.У. Дикаев), среди которых 1 заслуженный деятель науки РФ (РГПУ им. А.И. Герцена: Д.А. Шестаков).

В обсуждении доклада участвовали: С.У. Дикаев, Г.В. Зазулин, Г.Л. Касторский, А.В. Комарницкий, С.Ф. Милюков, Н.И. Пишикина, В.Н. Сафонов, Л.Б. Смирнов, Д.А. Шестаков.

В.С. Харламов (Санкт-Петербург, Россия). «Криминогенное влияние социальных катаклизмов на семейные отношения».

В криминологии признано, что к преступлению ведут две линии причинной связи, обусловленные особенностями личности и конкретной жизненной ситуацией, в которой она находится [20, с. 16–17]. Конкретная жизненная ситуация испытывает семейные отношения на прочность, устойчивость и правопослушность. Особую роль в этом процессе играют социальные катаклизмы. Войны, революции, техногенные катастрофы оказывают значительное влияние на эволюцию семей. Война становится значительным криминогенным фактором, провоцирующим деформацию семейных отношений. Возрастает деструктивное влияние государственной политики на семью, провоцируются процессы ослабления семьи как социального института, семейные ценности вытесняются на окраину общественно значимых ценностей.

Вооружённое противоборство повышает риск дезорганизации институтов брака и семьи, способствует формированию среди населения воюющих сторон культуры насилия. Синдром агрессии переносится на семейно-бытовую сферу. В период военных действий нарушаются внутрисемейная целостность и стабильность, усиливаются деформации семейных отношений: структурные и функциональные. Семья остаётся без кормильцев на длительный срок, снижается контроль за подрастающим поколением со стороны домочадцев. В результате у членов семьи развиваются депрессивные состояния, наблюдаются значительные эмоциональные перегрузки, фиксируется «надлом» механизмов психической регуляции. Распространяющаяся межличностная агрессия приводит к деструкции внутрисемейной сферы и, в конечном счёте, к противоправному поведению домочадцев в семье. Стремление к выживанию и самосохранению в сложных условиях войны вынуждает семью избавляться от слабых и больных. К последним относятся, прежде всего, наименее защищённые домочадцы: младенцы, немощные представители старшего поколения.

В ходе другого социального потрясения – государственного переворота – оппоненты, не угодные власти, и члены их семей подвергаются репрессиям, вплоть до физического уничтожения последних. Усиление внутрисемейных криминогенных деформаций зависит от степени ожесточённости борьбы за власть в ходе государственного переворота.
Чрезвычайная ситуация природного и техногенного характера является серьёзным испытанием семьи. Крепость и надёжность семейных отношений проверяются возникшими лишениями и ограничениями. В указанный период общество и семьи вынуждены консолидироваться с целью устранения последствий бедствия. В межличностных отношениях проявляется существенно меньше нетерпимости и агрессивности, чем в иных общеопасных ситуациях.

Д.А. Шестаков (Санкт-Петербург, Россия). Виктимизация семьи вследствие преступной составляющей катаклизмов (К докладу В.С. Харламова).
В преддверии беседы по экономической криминологии слушал Вагнера. Духовный взлёт в области криминологии семейной я получаю обычно от Бизе. Но «Кармен» в Мариинском дают только в ноябре, уже после доклада В.С. Харламова. Впрочем, Валентин Станиславович на этот раз говорит не о преступной любви – лейтмотиве криминофамилистики.

Кто как не преступностиведы должны оценивать прямой и косвенный ущерб от совершения преступлений [2], отрицательные социальные последствия преступных войн, государственных переворотов, революций и т.д.? Часть злодеяний уголовных политических сил направляются непосредственно против семьи. Не прошло это и мимо автора настоящих слов. Так, моя родная бабушка, Анастасия Васильевна Кочеткова, как классово чуждый элемент в 1935 году была выслана вместе с четырнадцатилетней дочерью (моей матерью) из Ленинграда по доносу. Личность «стукача» достоверно установлена. Он представил в НКВД выкраденную им у Анастасии Васильевны фотографию её деда, Леонтия Леонтьевича Эйлера – вице-адмирала Российского Императорского флота. В мундире, с эполетами… Доносчик завладел квартирой «врагов народа», в которой со своей семьёй прожил долгую жизнь. А бабушка моя погибла в тюрьме г. Владимира [63, с. 115–118].

По ходу революций физически уничтожаются целые семьи из числа «бывших». Убийство царской семьи в Екатеринбурге 17 июля 1918 года – гнуснейшее из преступлений ХХ века. В результате гибели людей во время военных действий, экономических потрясений, сопровождающих войны и революции, рушатся либо терпят бедствие огромное число семей. Нет сомнения в том, что проблема, поставленная Харламовым, – наша, криминологическая проблема. Преступностиведение призвано изучать преступления не только в пределах тех его юридических признаков, которые указаны в уголовном законе, но, по мере возможности, в полном объёме.

Доклад нашего почётного профессора содержателен. Отсюда – обширная дискуссия и дальнейшая постановка вопросов.

Милюков С.Ф. (Санкт-Петербург, Россия). Глубинные истоки кризиса российской семьи и его криминологические последствия.

Тема доклада В.С. Харламова чрезвычайно важна в условиях, когда помимо кавказского и юго-западного (Донбасс) фронтов для России открылся ещё один театр военных действий – в громокипящем узле Сирии, Ирака и, вероятно, Турции. Российское государство, его Вооружённые Силы, всё общество в целом и каждая семья будут проверяться, что называется, «на излом». Никому не удастся отсидеться в стороне от надвигающегося глобального катаклизма, грозящего перерасти в подлинно Мировую войну (две первые всё же, на наш взгляд, не дотягивают до этого масштаба, поскольку основные события 1939–1945 гг. происходили в Европе и на севере Африки, при всей важности противоборства с Японией в Китае и Юго-Восточной Азии).

Однако кризис семьи, в том числе российской, возник гораздо раньше: на исходе XIX – начале ХХ века. По нашему мнению, его причины невозможно выявить без понимания предназначения семьи. Главная её функция – материальное производство, прежде всего аграрное (но и ремесленное тоже).

Л.Б. Смирнов (Санкт-Петербург, Россия). Традиционная семья как объект посягательства со стороны глобальной олигархической власти.

Не добившись пока абсолютного мирового господства, ГОВ ставит своей задачей разрушение традиционных национальных государств. Для этого выбран простой и эффективный способ – «самоуничтожение» государств. Для реализации такой сверхзадачи ГОВ осуществляет следующие действия: уничтожает культуры, языки, религии, образование, здравоохранение, производства, армии [51, с. 25].

Традиционная семья, как ячейка общества и государства, по замыслу глобалистов является одним главных препятствий на пути ликвидации государств и поэтому подлежит разрушению в первую очередь. В результате информационной и культурной экспансий происходит утрата традиционных статусов и функций семьи.

В зависимых от ГОВ странах активно внедряется ювенальная юстиция, разрушающая уклад семьи, осуществляется массовый террор родителей, у которых необоснованно отбирают детей, лишают родительских прав, привлекают к уголовной ответственности. Под предлогом обеспечения прав ребёнка изъятые от родителей дети передаются под опеку другим лицам, включая гомосексуалистов.

Л.В. Готчина (Санкт-Петербург, Россия). Семья как фактор преступлений, посягающих на половую неприкосновенность несовершеннолетних

В России отмечается рост числа преступлений, посягающих на половую неприкосновенность несовершеннолетних, высокая рецидивность  и латентность действий педофильного характера. Среди факторов таких преступлений выделяется и семейный. Изъяны нравственно-полового воспитания требуют особого внимания, как со стороны института семьи, так и со стороны правоохранительных органов.

Н.И. Пишикина (Санкт-Петербург, Россия). Процессы, проходящие сегодня не только в России, но и мире, закономерно обуславливают актуальность темы беседы. Внимание В.С. Харламова обращено на ключевые элементы проблемы криминогенного влияния социальных катаклизмов на семейные отношения. Вместе с тем, в контексте социальных катаклизмов следует обратить внимание и на то, что неблагополучие семей в России за последние 20 лет проявляется более ярко на фоне серьёзных изменений в самом институте семьи и отношении к нему. Так, например, резкое снижение рождаемости в России в 90-е годы XX века, как правило, у той категории россиян, которые в материальном и нравственном смысле более ответственно относятся к процессу дальнейшего содержания и воспитания детей, привело к увеличению доли тех, кого эти вопросы мало волнуют. И если в 90-е основной причиной отказа от рождения детей стала тяжёлая социально-экономическая ситуация в стране, то сегодня это стремление занять высокий социальный статут, выстроить карьеру, иметь возможность быть свободным от лишних обязательств, быть мобильным. Кроме того, в странах Европы, а теперь и в России появилось сообщество чайлдфри (англ. «childfree» – свободные от детей) – люди, чья бездетность является следствием рано сформировавшегося сознательного нежелания быть родителями. Этот термин приобрел популярность в 90-е годы прошлого столетия, когда американская феминистка Лесли Лафайет организовала группу супружеских пар The Childfree Network, чей выбор в пользу бездетности был осознанным, продуманным. Чайлдфри утверждают, что их жизнь может быть полноценной и без потомства.

А.В. Никуленко (Санкт-Петербург, Россия). Насилие в семейной сфере является очень распространённым явлением, как в Российской Федерации, так и во многих зарубежных странах. В Петербурге насчитывается более 4,5 тысячи семей, где зафиксированы случаи бытового насилия. Сколько их на самом деле – не скажет никто [7].

Обострение проблемы насилия в семье обусловливается большим количеством негативных процессов, происходящих в общественной жизни. Это и экономическая нестабильность, развитие социального неравенства, распад семейных традиций (снижение значимости института семьи), недостаточность финансирования образования, культуры, искусства, снижение социальных гарантий, в том числе по рождению ребенка (несмотря на «материнский капитал»), возрастающая миграция граждан из экономически неблагополучных стран.

Нередко семейная ссора становится предшественницей чего-то более страшного. «По данным экспертов, 40 % всех тяжких насильственных преступлений совершается именно в семье. Жертвами убийств, совершаемых в семье, ежегодно становится около 14 тысяч женщин. При этом, как обращали в своё время внимание эксперты МВД, из 4 миллионов человек, совершавших насилие в семье, только 205 тысяч являются «дебоширами», людьми с неустойчивой нервной системой, 400 тысяч – алкоголиками, 40 тысяч – психически больными. А подавляющая часть – 3 355 000 семейных истязателей – это «нормальные, уважаемые люди» [21].

В настоящее время развитие негативных процессов не только во внутригосударственной политике, но и в мировом масштабе существенно сказывается на семейном благополучии и ещё больше обостряет и дополняет различные дестабилизационные явления, которые сугубо отрицательно отражаются на отношениях в семейно-бытовой сфере.

О.Ю. Ильченко (Владивосток, Россия). Тема доклада В.С. Харламова является значимой и актуальной по нескольким причинам. Во-первых, значимость и ценность имеет семья как особая форма малой группы, выполняющей специфические функции. Приоритетность функций семьи изменчива и во многом обусловлена историческими особенностями развития общества, морали и нравственности. Но на любом этапе развития общества одними из важнейших функций, выполняемых семьёй, являлись защитная и превентивная – предостережение членов семьи от совершения противоправных поступков. В современных условиях под воздействием деструктивных факторов семье всё сложнее выполнять свои функции, и уже ей самой требуется защита от потрясений и катаклизмов.

Во-вторых, семья как древнейший социальный институт характеризуется непосредственной зависимостью от общества. В докладе Валентина Станиславовича сказано, что в семье находят отражения все основные перипетии, достижения, трудности и противоречия общественной жизни. Нескончаемая череда социальных катаклизмов не погубила семью, но, несомненно, способствовала её изменению, появлению новых форм и типов.

В-третьих, семья сама влияет на жизнь общества, ей принадлежит решающая роль в процессе воспроизводства человечества, на неё ложатся большие обязанности в воспитании и социализации детей и подростков. Тем самым криминогенное влияние социальных катаклизмов на семью может иметь обратную связь в виде увеличения числа преступлений.

Таким образом, доклад В.С. Харламова имеет ярко выраженную значимость. Основные идеи автора подлежат дальнейшему научному осмыслению и применению.

А.В. Чураков (Санкт-Петербург, Россия). Хотелось бы обратить внимание на ряд законодательных новелл, способных оказать влияние на ситуацию с семейным насилием. 1 января 2015 года вступил в действие Федеральный закон «Об основах социального обслуживания в РФ» № 442-ФЗ. После изучения его норм и уже имеющейся правоприменительной практики можно сделать вывод о том, что Россия стала ещё на один шаг ближе к европейскому варианту предоставления социальной помощи гражданам. Правда, может ли это служить поводом для оптимизма – вопрос крайне спорный.

Если мы изучим содержание 442-ФЗ, да и просто обратимся к его названию, мы сможем сделать вывод о том, что он является ещё одним инструментом по уничтожению системы социальной помощи и замене её на систему социальных услуг. Например, ч. 3 ст. 10 этого акта предусматривает обязанность гражданина своевременно и в полном объёме оплачивать стоимость предоставленных социальных услуг при их предоставлении за плату или частичную плату. Часть 2 ст. 11 позволяет поставщику социальных услуг отказать получателю в их предоставлении. Для того чтобы спрогнозировать, какие последствия для ситуации в семьях, не способных оплатить эти самые «услуги», окажет отказ в их предоставлении, не надо быть специалистом по семейной криминологии.

Отдельно в ч. 3 п. 2 ст. 12 выделено, что нельзя совместно содержать детей-получателей социальной услуги, страдающих расстройством психики, и признанных нормальными, про взрослых же не говорится ничего! Можно было бы, конечно, предположить, что разработчики данного закона решили сохранить возможность недокументированного влияния на политическую позицию отдельных граждан путём использования арсенала психиатрии, а также для заработка отдельным недобросовестным поставщикам этих самых социальных услуг, но автор данного комментария уверен, что это просто случайная опечатка.

Можно долго писать о том, что этот закон является очередной победой сторонников ювенальной юстиции, так как породил, как минимум, одно изъятие ребёнка из семьи, признанной неблагополучной, с последующей его гибелью. Родион Тонких был отобран у родителей и чуть позднее скончался в больнице.

Законодательно оформляемый (не только данным законом) отказ от мер социальной поддержки граждан и коммерциализация данной сферы (то есть, фактически, уничтожение её для неимущих), на наш взгляд, могут быть объектами исследования криминофамилистами в качестве криминогенных факторов.

Ю.В. Кеменева (Оренбург, Россия). Доклад В.С. Харламова отличается высокой актуальностью. Тема, поднятая автором, должна звучать и обсуждаться. Несмотря на то, что негативное влияние вооружённых конфликтов на семейные отношения является очевидным, в нашей стране со стороны научного сообщества этому влиянию уделяется недостаточное внимание. Безусловно, самым опасным является деструктивное воздействие социальных катаклизмов на семьи с детьми. В феврале 2016 года «Международное сообщество по противодействию жестокому обращению с детьми и пренебрежению их нуждами» (ISPCAN) проводит конференцию, посвящённую теме негативного влияния вооружённых конфликтов и терроризма на жизни детей. Валентин Станиславович идёт в ногу с современными тенденциями мировой криминологии, акцентируя внимание на важнейших социальных проблемах.

Н.А. Тунина (Санкт-Петербург, Россия).Доклад В.С. Харламова интересен, актуален, многоаспектен. В мире происходит множество негативных процессов: войны, экологические и техногенные катастрофы, которые, естественно, отражаются и на малой ячейке общества – семье.

В России также много проблем: социальное расслоение общества, экономический кризис, недоступность многих бесплатных возможностей, к которым граждане привыкли с советских времён. СМИ постоянно увеличивают своими сообщениями градус тревоги, рассказывая о войнах, волнениях, боевых действиях, ведущихся у границ России. Наркомания, алкоголизм, и, особенно, кредитомания, ведут к печальным последствиям, подчас физическому истреблению семьи. Как выжить в этих условиях? Как не превратиться в «ходячую ненависть» ко всему и не уничтожить этим лучшее, что есть у человека – семью? Очень трудно жить в эпоху перемен.

Г.В. Зазулин (Санкт-Петербург, Россия). Российская семья как объект криминогенного влияния наркореальности.

Для ликвидации последствий демографической катастрофы в постсоветской России недостаточно защищать семьи от обладающих криминогенным влиянием очевидных социальных катаклизмов (война, революция и др.). Наркореальность, не купированная эффективной антинаркотической политикой, по своей сущности должна рассматриваться как неочевидный социальный (имеющий социальную природу и охватывающий миллионы населения) катаклизм, который не только  ежедневно физически уничтожает десятки семей их «собственными руками», но и повышает их криминогенность.

Что такое наркореальность и в чем её опасность?  Наркореальность есть процесс воспроизводства употребления, производства и распространения наркотиков с соответствующими отрицательными последствиями для общества в идеологической, политической, экономической, правоохранительной и других сферах жизни нашего общества. Опасность наркореальности, помимо прочего, в том, что она отрицает общество, т.е. фактически «пожирает» его, превращая в социально недееспособное нарконаселение. Опасность наркореальности заключается в её размерах, глобальности.

Д.З. Зиядова (Махачкала, Россия). Политические, экономические и нравственно-воспитательные кризисы в большой степени затронули семью. Она, как наиболее подверженная негативным социальным воздействиям ячейка общества, оказалась уязвимой и незащищённой в материальном и духовно-психологическом плане. Как правильно отмечает В.С. Харламов, семья стала жертвой политических, экономических и других социальных катаклизмов.

Признание значительного влияния социальных условий на психологическую атмосферу в семье является решающим в семейной криминологии. Это предполагает необходимость проведения целевых криминологических исследований по изучению влияния различных по своему содержанию социальных явлений на нравственное состояние семьи. Поэтому проблема предупреждения пагубного влияния социальных катаклизмов на семейные отношения была и остаётся актуальной.

В республиках Северного Кавказа в наибольшей степени отрицательно воздействуют на нравственные устои семьи сложная этнополитическая ситуация, постоянное противодействие терроризму и экстремизму, экономические кризисы. К сожалению, такой мощный сдерживающий фактор преступности, как семья, теряет свои превентивные возможности. В северокавказских субъектах Российской Федерации основной проблемой семьи стал экстремистский настрой молодёжи, а не алкоголизм, наркомания и другие современные криминогенные отклонения. Поэтому многие исследования в области семейной криминологии посвящены изучению проблем экстремизации семьи – вовлечение её членов в экстремистскую деятельность, экстремистской социализации в семье.

Влияние политического экстремизма  на экстремизацию (радикализацию) семьи. Если в 90-х годах ХХ века экстремистским центром считалась Чеченская Республика, то в настоящее время он переместился в Республику Дагестан.

Особенностью данного региона Российской Федерации стали процессы массового вовлечения членов семьи в экстремистскую деятельность, экстремистская социализация в семье. Материальная мощь незаконных вооружённых формирований, финансируемых из внешних и внутренних источников, способствует вовлечению некоторых семей в сети экстремистских сообществ. Как отмечают многие исследователи, основным фактором экстремистского настроя членов семьи является её социально-экономическое положение. По большинству социальных показателей республика уступает другим субъектам РФ. Это связано с тем, что материальные богатства, включая природные ресурсы, сосредоточены в руках нескольких находящихся у власти кланов.  Отсутствие государственных предприятий способствовало росту числа молодых людей, которым чужды легальные способы заработка. В то же время внешние и внутренние деструктивные силы,  материально заинтересовывая членов семьи молодёжного возраста, используют их для достижения экстремистских целей. Цель зарубежных сообществ экстремистского толка  –  это создание криминальной ситуации в приграничных регионах Российской Федерации, разрушение её целостности, которое зарубежные экстремисты начали с семьи. Происходит экстремизация семьи, то есть семья начала противостоять власти.

Следует отметить, что экстремистский настрой семьи  –  это также результат коррупции, которая в высших эшелонах власти создаёт эффект экстремистского противостояния семьи. Попустительство или активное способствование реализации экстремистских мыслей зарубежных сепаратистов со стороны подкупленных представителей власти толкают членов семьи в сети сообществ экстремистского толка. Этноклановые и коррупционные взаимоотношения почти полностью вытеснили правовые. Нормой поведения стало игнорирование общественных интересов, пренебрежение нормами права и морали, притворство и безответственность, лживость и продажность государственных деятелей.
Экстремистский настрой семьи – это протест против дефектности существующей власти. Следствием коррумпированности и попустительства представителей органов власти является утрата уважения у населения к государственным установлениям, правовым нормам. Негативный резонанс у населения вызывается разрывом между требованиями права и их реализацией представителями власти. По результатам опроса среди различных категорий населения, у 87 % опрошенных сложилось мнение, что представители власти не желают улучшения ситуации в республике. Во властных структурах редко можно найти чиновников, «болеющих» за судьбу республики, народа, чужую семью. По мнению 65 % респондентов, основная цель государственных деятелей –  это собственное обогащение и благоустройство своих  многочисленных родственников за счёт федеральных дотаций, нищенского положения учителей, врачей, учёных и других служащих.

Экстремистская субкультура была навязана семье, членам семьи молодёжного возраста, а органы власти не прореагировали на этот негатив должным образом, и поэтому некоторая часть ячеек общества попала в сети сообществ экстремистского толка. Не предпринимая усилий по улучшению социально-экономической ситуации, сотрудники федеральных и местных силовых структур уничтожают молодых людей. Печально, что истребление молодёжи стало одним из способов обогащения некоторых  представителей власти.

Важное направление противодействия процессу радикализации семьи – это сведение к минимуму нарушений конституционных прав и свобод представителей различных этносов со стороны чиновников, представителей власти на региональном уровне. Пока существуют злоупотребления должностными полномочиями среди представителей власти, республика при любых капиталовложениях и контртеррористических операциях будет оставаться генератором экстремистских семей.

С.М. Бучаев (Махачкала, Россия). Семья как кузница террористов.

В последние годы в республиках Северного Кавказа некоторые семьи стали «кузницами» террористов. Нередко родители оказываются воспитателями террористов и экстремистов. Именно в семьях с экстремистскими взглядами происходит психологическая подготовка к становлению на путь террористической и экстремистской деятельности. Как показало исследование, для семей с экстремистским уклоном характерна демон­страция пренебрежения к светским нормам, а также следование обычаям и традициям, созданным в экстремистском мире.

Родители вовлекают своих детей в религиозные организации и секты, распространяющие учения, течения религии, искусственно созданные сообществами экстремистского уклада. В горных районах Республики Дагестан некоторые родители запрещают детям даже младшего школьного возраста (особенно девочкам) посещать светские общеобразовательные учреждения и отправляют в местные исламские учебные заведения, где нередко ведётся подготовка экстремистов и террористов. В данных учебных заведениях зарубежные сепаратисты вели работу по подбору лиц молодёжного возраста для отправки их на учёбу в центры экстремистской направленности в Сирии, Иране, Саудовской Аравии, Пакистане, Египте. Как известно, вернувшись в Россию, многие молодые люди стали проповедовать экстремистские идеи среди соотечественников.
С.Т. Ахмедханова (Махачкала, Россия). Процесс перерастания жертвы-женщины в преступницу-террористку в семье.

В республиках Северного Кавказа распространённым явлением стало вовлечение в семье женщин, особенно молодых, в совершение преступлений террористической направленности. При этом вовлекатель, эмоционально вторгаясь в процесс моральной саморегуляции молодой девушки, оказывает давление на неё. Таким образом, происходит процесс перерастания жертвы-женщины в преступницу-террористку. По нашему мнению, именно в нетрадиционных формах религии, внедрённых в сферу семейных отношений, кроются корни чудовищных превращений молодых женщин в террористок. Женщина-террористка становится в семье жертвой по той причине, что она под воздействием родственников получила преступную установку – готовность совершать преступления против общественной безопасности. Она жертва и потому, что при совершении террористических актов, как правило, выполняет наиболее опасные действия, тем самым подвергая себя по воле близких людей самоуничтожению.
В совершение преступлений террористической направленности большинство молодых женщин вовлекаются путем психического и психофизического воздействия с отведением им роли исполнителя или пособника при организационной роли организаторов и подстрекателей из членов семьи, родственников. Изучение судебно-следственной практики в некоторых районах Республики Дагестан показывает, что следователи органов внутренних дел и суды не всегда изобличают и привлекают к ответственности лиц, вовлекающих молодых женщин в совершение преступлений террористической направленности, не учитывают характерную для женщин  склонность к самопожертвованию ради своих близких.
К.М. Шаидханова (Махачкала, Россия). Зависимое положение женщины в семье как фактор вовлечения её в совершение преступлений террористической и экстремистской направленности.

В последние годы уси­лилась тяга к возрождению традиций и обычаев, к соблюдению предписаний шариата. Возвращается брачный выкуп и снижается минимальный возраст вступления в брак (родители спокойно выдают своих дочерей замуж с пятнадцатилетнего возраста, если подвернётся богатый жених из известного рода). Многоженство перестало рассматриваться как противо­правное деяние.

Формированию зависимой и безропотно подчиняющейся личности молодой женщины,  готовой беспрекословно выполнять указания мужчины, его экстремистскому влиянию способствуют и обычаи радикального течения ислама. У представителей сообществ экстремистской направленности широко практикуется выдача замуж за так называемых сподвижников по общему «делу» своих дочерей, сестёр. При этом  мнение невесты не имеет никакого значения, она должна беспрекословно подчиняться воле отца, брата или другого члена семьи.

С.Ю. Алиева (Махачкала, Россия). Социальные факторы вовлечения несовершеннолетних в совершение преступлений террористической направленности.
Вовлечение несовершеннолетних в совершение преступлений террористической направленности является социальным явлением. Как отмечает Ю.В. Маркова, «социальная дезорганизация общества продуцирует эскалацию социального диспаритета вкупе с другими негативными процессами, стимулирующими преступность» [30]. В этой связи факторы, обуславливающие данное преступление, должны рассматриваться как социальные явления, которые являются следствием недостатков и просчётов в социально-политической, социально-экономической, организационно-управленческой, нравственно-воспитательной сферах.

В качестве основополагающего фактора вовлечения несовершеннолетних в совершение преступлений террористической направленности выступает невыполнение семьёй своих функций. В этом причина становления несовершеннолетних на преступный путь. В последние годы наблюдается тенденция роста конфликтных отношений между родителями и детьми. Это опасно тем, что в трудных жизненных ситуациях несовершеннолетние могут обратиться за помощью к лицам с экстремистской установкой.

Социальными факторами вовлечения несовершеннолетних в совершение преступлений террористической направленности являются такие, как  религиозные противоречия, национальная  вражда и ненависть, социальная несправедливость, падение уровня жизни населения. Как правильно отмечает И.М. Рагимов, «преступность стоит в прямой зависимости от социальных условий, в особенности, от тяжёлого экономического положения населения» [40, с. 144].

В период социальных, политических и идеологических преобразований, экономических кризисов пострадавшей категорией населения, оказались несовершеннолетние. Это связано с тем, что сократились организации, учреждения дополнительного образования, где несовершеннолетние могли бы самореализоваться, приобщиться к социально полезной деятельности. Несовершеннолетние лишены возможности развиваться (удовлетворять потребность в общении, раскрывать таланты, получать навыки) посредством институтов социализации. Поэтому главным институтом социализации несовершеннолетних, оказавшихся вне семьи, общеобразовательных учреждений, системы социальной защиты становится «улица» со своими правилами, целями и ценностными установками. На улице псевдорелигиозные ценности представителей нетрадиционного ислама являются доминирующим фактором вовлечения несовершеннолетних в совершение преступлений террористической направленности.

В.Г. Крючков (Омск, Россия). Женский экстремизм как следствие социальных катаклизмов.

Региональной особенностью криминальной ситуации в республиках Северного Кавказа стал женский экстремизм, одним из факторов которого является вовлечение лиц женского пола (чаще всего родственниками) в совершение преступлений. Постоянное общение с экстремистски настроенными членами семьи приводит к преступному поведению. В свою очередь, лица женского пола, в молодом возрасте вовлечённые в совершение преступлений рассматриваемой категории, в редких случаях прекращают свою экстремистскую деятельность. Женщины (вдовы, жены, матери и сёстры погибших экстремистов) осуществляют руководство над уже созданными экстремистскими сообществами, продолжая преступное дело своих родственников: разработку планов совершения конкретных преступлений экстремистской или террористической направленности, их финансирование и материально-техническое обеспечение.

Проведённое исследование показало, что возрастной ценз женщин-пособниц колеблется  в рамках от 16 до 25 лет, а лидеров женского бандитского подполья  экстремистского толка – от 25 до 40 лет. Такая разница в возрасте объясняется тем, что над молодой женщиной стоит её наставница-идеолог, являющаяся координатором её экстремистского поведения. Как правильно отмечает Е.Р. Чернышёва, «при этом наблюдается закономерность: чем моложе девушка, тем больше шансов, что она изберёт (или для неё изберут) роль террористки-самоубийцы» [50, с. 20]. Практика показывает, что «характерной чертой идеологов экстремизма является пренебрежение чужой жизнью, причём в одинаковой степени, как врагов, так и соратников. Никто из них не спешит лично участвовать в качестве террориста-смертника» [48, с. 25].

В криминологической литературе отмечается, что в основном преступления совершают женщины, не обременённые семьёй, без детей. То есть семья, дети являются фактором, сдерживающим преступное поведение. Проведённое исследование указывает, что такая гипотеза не всегда подтверждается в отношении женщин-экстремисток. Обобщение материалов судебной практики показало, что среди женщин-экстремисток встречаются лица, имеющие семью и детей (35 %). Более того, выбор на представительницах слабого пола остановился по той причине, что большинство женщин имеют обширные родственные связи, позволяющие им вовлекать в сообщества экстремистского толка своих родственников. Привлекательность женщин как связующего звена объясняется и тем, что они часто имеют малолетних детей (данное обстоятельство влияет на смягчение наказания). 

Преобладание среди экстремисток женщин с детьми связано и с тем, что их мужья  были в основном лицами с экстремистскими взглядами, установками и укладом жизни. Часто именно мужья-представители  нетрадиционного течения ислама вовлекают своих жен-«однодневок»  в совершение преступлений террористической и экстремистской направленности. Анализ и обобщение материалов следственной и судебной практик  показывают, что почти 95 % женщин стали экстремистками (руководителями или членами женского бандитского подполья) из-за религиозной безграмотности, под влиянием мужей, братьев, родственников, радикально настроенных против существующей власти.
Психология женщин-экстремисток отличается от психологии мужчин-экстремистов. Женщины в отличие от мужчин редко совершают преступления экстремистской направленности по политическим и идеологическим мотивам. Как правильно отмечает Ю.М. Антонян, «женщины почти никогда не пытаются повысить свой социальный статус путем совершения преступлений террористического характера. Основным мотивом совершения женщинами террористических преступлений является месть за убитых родственников или мужа. Правда, и на это их обычно подталкивают мужчины, от которых они находятся в психологической зависимости, в большинстве случаев порождаемой этнорелигиозной культурой» [1, с. 163].  И проведённое нами исследование подтвердило, что экстремистки борются не за абстрактные идеи, их мотивы носят более конкретный характер – это месть за родных и близких, за любимого человека. Получив сильнейшую эмоциональную травму после потери близкого, родного, любимого человека, месть становится смыслом жизни женщины. По нашему мнению, прежде всего такая особенность религиозных экстремисток на Северном Кавказе отличает их от представительниц радикальных структур в других регионах Российской Федерации. К примеру, в отличие от представительниц движения скинхедов, совершенно не собирающихся расставаться с жизнью ради «светлых» идей, экстремистки готовы пожертвовать жизнью ради религиозных целей.

Женщина становится на экстремистский путь из-за социальной неустроенности, неопределённости, нестабильности, тяжелого материального положения. Именно в молодом возрасте у лиц женского пола обострено чувство справедливости. Как известно, в зрелом возрасте женщины редко становятся экстремистками (уходят к «лесным братьям).
О.Ю. Степанова (Санкт-Петербург, Россия). В настоящее время ситуация, в которой оказался институт семьи, стала источником напряжённости и конфликтов в семье. Социальные проблемы воспринимаются людьми, преломляясь через их личные ситуации: именно семья, дети оказываются, по мнению многих, причиной переживаемых трудностей. Очевидно, что материальные, жилищные и другие проблемы в семьях с детьми стоят более остро, чем в бездетных. Таким образом, семья оказывается в эпицентре конфликтных ситуаций, связанных с накопившимися в стране социально-экономическими проблемами. А это, в свою очередь, ещё усугубляет кризисные явления в жизнедеятельности современной семьи.

В современном обществе в приоритете не семья, а профессиональная деятельность, карьерный рост, повышение квалификации и культурного уровня. Наличие и особенно «размер» семьи оказываются нейтральным, а чаще негативным фактором во всех существенных моментах жизнедеятельности человека: при распределении материальных благ, образовательном и профессиональном росте, бытовом и медицинском обслуживании, организации отдыха и приобщении к культурным ценностям и т.д. Выполнение женщиной множества функций носит противоречивый характер: стремясь качественно совместить профессиональные и материнские функции, семейная женщина испытывает большие перегрузки в условиях постоянного дефицита времени, что приводит ко многим негативным явлениям: снижению эффективности труда женщин в общественном производстве (а соответственно и уровня их заработной платы), участия в общественно-политической деятельности, занятиях наукой, искусством; ограничению пополнения профессиональных знаний, продвижения по службе; возникновению конфликтных ситуаций в семье, влияющих на здоровье матери и ребёнка; ограничению числа детей в семье и т.д.

Всё актуальней становится проблема активизации демографической политики для сохранения воспроизводства населения. Требуется увеличение числа семей с несколькими детьми. Следует сказать о бесперспективности попыток решения этих проблем в рамках существующих структур здравоохранения и о необходимости создания специальной службы планирования семьи, что не только даст экономический эффект, но и существенно уменьшит напряжённость в области семейных отношений.

Такие явления как гендерная революция в Европе, бурная пропаганда однополых сексуальных отношений, педофилия, оплодотворение чужим семенем являются факторами деформации семейных отношений.

Серьёзными проблемами являются и ухудшение психологического климата в семье, обществе, рост насилия, алкоголизм и наркомания. Без преодоления социально-экономического кризиса и подъёма экономики решение обозначенных проблем затруднительно.

На основании Решения Совета Клуба № 2/15 от 21.10.2015 года Харламову В.С. присвоено звание почётного профессора Санкт-Петербургского международного криминологического клуба.

20 ноября 2015 года состоялась беседа по криминологии закона. С докладом «Уголовное право Финляндии 2015 года. Уголовное право евросоюзной Финляндии» выступил Киммо Нуотио – доктор юридических наук, профессор уголовного права, декан юридического факультета Хельсинкского университета (Хельсинки, Финляндия).
Беседу вёл заместитель президента Клуба А.П. Данилов.

В беседе приняли участие криминологи из Волгограда (Россия), Казани (Россия), Москвы (Россия), Омска (Россия), Санкт-Петербурга (Россия), Хельсинки (Финляндия). Среди присутствующих:

30 студентов вузов (РГПУ им. А.И. Герцена: А.А. Гудкова, М.А. Пахомова, М.О. Федулова – все 1-й курс, А.Ю. Алексеева, К.Д. Андрейкина, А.В. Буркова, Д. Герасимов, В.С. Вершинина, Е.В. Иванов, П.А. Самородская, В.А. Макеева, Ю.Ю. Палкина, Л.Б. Рудакова, Е.С. Урдина, Е.В. Брадул, М.А. Зубилина, В.Ю. Курбатова, В. Синица, О.А. Стадникова, Ю.С. Чурсинова – все 2-й курс, М.Х. Дзейтов, П.П. Крылов, М.А. Куйда, А.П. Малкина, Д.С. Меркулова, К.С. Никаленко, Е.А. Приказчикова, А.Д. Шаварина – все 4-й курс; БИЭП: Г.А. Семёнов; ВУМО РФ: Е.А. Астишина);

3 аспиранта (РГПУ им. А.И. Герцена: М.С. Дикаева, Д.В. Семерич, С.П. Шагнин);

3 адъюнкта (Санкт-Петербургский университет МВД России: И.А. Носкова, Т.В. Константинова; Нижегородская академия МВД России: Д.Л. Паньшин);

4 преподавателя (Волгоградская академия МВД России: А.С. Иванов; Всероссийский институт повышения квалификации сотрудников МВД России: Т.В. Астишина; Санкт-Петербургский университет МВД России: Е.Н. Алёшина-Алексеева, М.В. Шкеле);

10 кандидатов юридических наук (РГПУ им. А.И. Герцена: А.П. Данилов, И.С. Кокорин, А.В. Комарницкий; НИИ МВД России по Северо-Западному округу: В.С. Харламов; Волгоградская академия МВД России: В.А. Канубриков, О.В. Стрилец; Казанский юридический институт МВД России: М.Р. Гарафутдинов; Санкт-Петербургский университет МВД России: А.В. Никуленко; СПбГУ: Г.В. Зазулин; РАНХиГС: Н.И. Пишикина);

8 докторов юридических наук (РГПУ им. А.И. Герцена: С.Ф. Милюков, В.Г. Орлов, Л.Б. Смирнов; Санкт-Петербургский университет МВД России: Л.В. Готчина; СПбГУ: В.Н. Бурлаков; Омская академия МВД России: М.В. Бавсун; Хельсинкский университет: С. Меландер), среди которых 1 заслуженный деятель науки РФ (РГПУ им. А.И. Герцена: Д.А. Шестаков).

В обсуждении доклада участвовали: С. Меландер, С.Ф. Милюков, В.С. Харламов, Д.А. Шестаков.

К. Нуотио (Хельсинки, Финляндия). «Уголовное право Финляндии 2015 года. Уголовное право евросоюзной Финляндии».

Развитие уголовно-правового сотрудничества как части деятельности Европейского Союза стало означать перемены в политической ориентации. Европейский Союз ответил на вызовы серьёзной трансграничной преступности поисками мер, направленных на гармонизацию национальных правопорядков стран-членов ЕС. И это произошло несмотря на то, что в ЕС основное внимание стали уделять трансграничным случаям, а также несмотря на то, что сближение материального уголовного права сочетается с процедурными мерами по взаимному признанию, направленными на повышение эффективности сотрудничества судов и правоохранительных органов. Несмотря на ограниченность масштабов, общеевропейские принципиальные положения оказывают большое влияние на национальное регулирование в области уголовного права. В сфере политических решений значение международных и европейских арен явно возросло. Поэтому будущее уголовного права невозможно изучать без тщательного анализа того, что происходит на этих аренах.

Интернационализация означает возрастание значения компаративного знания уголовного права, так как случаи с трансграничным элементом стали встречаться чаще, чем раньше. Уголовное право постоянно требует обновляемости мышления и развития. Это касается всех его частей: от Особенной части до права общих учений об ответственности. Это приведёт к определённой фрагментации уголовного права, но сохранить сущность уголовного права нам необходимо. Эта сущность определяется на ценностном уровне. Самым решающим является то, что уголовное право нам следует рассматривать как институт, а не только определять его посредством инструментальной терминологии. Уголовное право должно отражать ценности и цели общества. Финский опыт говорит, что уголовное право не способно действительно разрешать основные социальные проблемы. И это означает, в первую очередь, осторожность и предусмотрительность по отношению к применению уголовно-правовых мер.

Что касается финского опыта, то наши законодательные изменения в последние годы часто имеют отношение к внутренним связям между различными нормативными аренами. Уголовное право не может существовать само по себе, оно нуждается в живой связи со многими другими нормативными отраслями. Даже в быстро меняющемся мире национальное законодательство является окончательным гарантом качества уголовного права. Однако, как законодатель, так и правоведы должны теперь более, чем раньше, следовать и сознавать, что происходит в мире. Уже более чем двести лет назад такие кантианцы как П. Фейербах право отнесли к сфере свободы. Только узкое и избегающее излишней инструментализации понятие уголовного права может удовлетворить такие ожидания. Это касается также уголовного права будущего.

Д.А. Шестаков. (Санкт-Петербург, Россия). «Право» безопасности наступает на традиционное уголовное право на международном и внутригосударственном уровнях. (В связи с докладом Киммо Нуотио 20 ноября 2015 года и откровениями Эдварда Сноудена).

Трансграничное прослушивание телефонных переговоров как мера безопасности. Мне приходилось высказываться по поводу трансграничного прослушивания телефонных переговоров как о мере безопасности. Основательно этот вопрос исследован А.П. Даниловым [12]. Благодаря разоблачениям Э. Сноудена миру стало известно о том, что США подслушивали Папу Римского Франциска, президента Франции Жака Ширака, канцлера ФРГ Ангелу Меркель и многих других. Общее число «прослушек» исчисляется миллионами. Не могу не повториться: ГОВ в лице Штатов, образно говоря, прильнула ухом к замочной скважине… Как бы там кто-либо из государственных лидеров не позволил себе сказать лишнее.

Положения внутренних законодательств различных государств, допускающие подслушивание, например, как разведывательную деятельность, находятся в коллизии со статьёй 17 Международного пакта о гражданских и политических правах, которой запрещены произвольные или незаконные посягательства на тайну корреспонденции. За шпионаж и несанкционированное прослушивание государства установлено внутри государств уголовное наказание. (Например, § 109 f «Разведывательная деятельность, создающая угрозу безопасности» и раздел 15 «Нарушение неприкосновенности и тайны личной жизни» Наказательного кодекса ФРГ).

Возникают вопросы. Почему не предпринимаются меры по привлечению к уголовной ответственности виновных в глобальном прослушивании? Или общеевропейские и национальные уголовно-правовые нормы о шпионаже, нарушении тайны телефонных переговоров, перехвате компьютерных данных должны быть изменены в знак терпимости к осуществляющей меры безопасности разведке США?

Нужна нормамеждународного уголовного права, безоговорочно исключающая уничтожение невиновных людей в состоянии «крайней необходимости», в том числе путём сбивания самолёта или потопления судна, захваченных террористами.

Ответственность за шпионаж на уровне международных соглашений не установишь. Он – неотъемлемая часть разведывательной деятельности, от которой ни одно из государств отказываться не намерено. Во внутренних же законах такая норма присутствует. Надо только её последовательно применять: возбуждать уголовное преследование и т.д., насколько позволят обстоятельства.

Л.Б. Смирнов (Санкт-Петербург, Россия). Кризис европейской постмодернистской уголовной и уголовно-исполнительной политики и его последствия.
Террористическая атака в Париже 13 ноября 2015 г. является закономерным результатом кризиса европейского либерализма, либеральной демократии и либеральной репрессии, воплощённых в уголовном и уголовно-исполнительном законодательстве. Террористические акты – не последствие внутренней гуманной политики, а ответ на бомбёжки Ливии и Сирии, осуществлённые под видом продвижения либеральной демократии.

Содержание охраняемых уголовным правом некоторых либеральных европейских ценностей и свобод входит в противоречие с содержанием ценностей и прав представителей других не западно-европейских культур и, тем самым, провоцирует ответную криминальную агрессию, подобную произошедшей 13 ноября 2015 в Париже, а ещё ранее – в редакции журнала «Шарли Эбдо».

В западноевропейском уголовном праве установлены жёсткие уголовно-правовые запреты на критику некоторых либеральных ценностей, например, феминизма, гомосексуализма, критических оценок тех или иных общественно-политических или исторических явлений и событий, в частности, национализма, холокоста, что также вызывает агрессивное неприятие подобных запретов части населения.

В последнее время в Европе высказываются мнения о кризисе наказания, что является справедливым отчасти, так как уголовное наказание не может быть единственным средством противодействия преступности. В первую очередь, влияют на снижение преступности экономические, социальные и политические  меры, в связи с чем уместно говорить о кризисе общества, причём в глобальном масштабе.

Наказательная политика Европы заключается в мягких мерах и санкциях, расширении применения наказаний без изоляции осуждённых от общества, ограничении лишения свободы, отказе от смертной казни.

Либеральные подходы, заключающиеся в том, что труд осуждённых противоречит рыночным принципам, обеспечивает полное исключение осуждённых из производительного труда. Пенитенциарная система в рыночном обществе становится абсолютно затратной и содержится исключительно за счёт налогоплательщиков, которым постоянно внушают гуманистические принципы обращения с заключёнными. Осуждённые, освободившиеся из тюрем Европы, пополняют международную армию террористов, что и подтвердили события 13 ноября в Париже.

С.Ф. Милюков (Санкт-Петербург, Россия). Неизбежна ли геополитическая катастрофа?

Преднамеренное разрушение Советского Союза привело к разбалансировке послевоенного мироустройства и создало предпосылки для новой мировой (теперь уже подлинно глобальной) войны. Сполохи таковой мы наблюдаем не только в Азии (Афганистан, Палестина – Израиль, Ливан, Ирак, Сирия, Турция) и Африке (Ливия, Египет, Судан, Нигерия), но и в некогда мирно дремавшей Европе (Сербия, Косово, Приднестровье, Луганск, Донецк, а теперь и Франция). Тлеют очаги вооружённого противостояния на Кавказе, в Средней Азии, на Корейском полуострове.

Заложена серьёзная мина и под благополучие доселе мирной Финляндии. Как сообщает Vie, в результате бурного притока беженцев-мусульман в Суоми, их количество (около 70 тыс.) уже превысило число православных (61 тыс.), а, тем более, католиков (13 тыс.). Эта диспропорция, скорее всего, будет нарастать и закономерно приведёт к конфликту с коренным населением, поскольку переселенцы получают весьма скромное пособие в 93 евро в месяц [41], и их трудоустройство на фоне имеющейся безработицы проблематично.

Коллега только отчасти прав, заявляя, что «уголовное право не способно действительно разрешить основные социальные проблемы». Думается, что не следует вовсе сбрасывать со счетов уголовную ответственность и наказание (включая смертную казнь). Иначе самое демократичное государство (будь то Франция или Бельгия) будет обречено на широкое применение военно-полицейской репрессии, что мало согласуется со статусом правового государства.

Ещё есть возможности предотвратить сползание мира к новой кровопролитной бойне. Для этого Западу надо прекратить политико-экономическую и военную экспансию в направлении Уральского хребта и объединиться с Россией в противодействии их главному геополитическому противнику – новоявленному Халифату.

Н.И. Пишикина (Санкт-Петербург, Россия). В настоящее время западно-европейские государства столкнулись с большим количеством проблем, одна из них – массовый приток мигрантов из Сирии и других стран Ближнего Востока. Мигранты – носители культуры, во многом не похожей на культуры европейских стран. Безусловно, это будет осложнять процессы социализации и адаптации мигрантов, взаимопонимания с местным населением.

В связи с этим хочется пожелать гражданам стран Евросоюза успехов в деле создания оптимальных форм сосуществования с беженцами, а также в решении стоящих перед ними задач, в том числе, совершенствовании уголовного права, которое, как указывает наш коллега Киммо Нуотио, «…постоянно требует обновляемости мышления и развития. Это касается всех его частей: от Особенной части до права общих учений об ответственности».

События в Париже, по трагической случайности предшествующие нашей беседе, ещё больше обуславливают актуальность проблемы, предлагаемой для обсуждения. Конечно, можно ожидать, что после теракта 13 ноября законодатели стран ЕС могут пересмотреть своё национальное уголовное законодательство. Но думается, что и здесь наш коллега прав, говоря о финском опыте, показывающем, что «…уголовное право не способно действительно разрешить основные социальные проблемы. И это означает, в первую очередь, осторожность и предусмотрительность по отношению к применению уголовно-правовых мер».

Г.А. Семёнов (Санкт-Петербург, Россия). По факту прослушивания выступления уважаемого коллеги К. Нуотио возникает ряд вопросов относительно готовности Евросоюза, вообще, и Финляндии, в частности, к приёму беженцев из зон конфликта и возможности ассимиляции этих масс во избежание появления анклавных гетто-культур. 

В отличие от США, слабо затрагиваемых прокси-войнами, в данном случае военные операции НАТО приводят к прямому последствию в виде неконтролируемых потоков нелегальных мигрантов, к приёму которых социальные службы ЕС подготовлены слабо, будучи более привычны к притоку высококвалифицированных специалистов. Наибольший интерес для этих потоков, разумеется, представляют высокоразвитые страны, а не относительно бедная периферия Европы.

Скептической также выглядит инициатива ЕС по попытке откупиться от беженцев, созданию обратного коридора для возвращения мигрантов в страны исторического проживания, выделению средств Турции и в панафриканский траст на сокращение миграции, в особенности, на фоне коррупции в этих странах.

Лидеры Евросоюза по результатам конференции, прошедшей 11–12 ноября в мальтийской Валетте планируют выделить 3 млрд евро Турции в течение следующих двух лет как ключевой стране, играющей роль в контроле людских потоков из Сирии, на улучшение условий проживания более 2 миллионов сирийских беженцев и дополнительных 1,8 млрд евро странам Африки для содействия возвращению трудовых мигрантов.

При этом на фоне отсутствия реальных результатов Мальтийской конференции мы имеем широкое поле для обсуждения данных глобальных вызовов, как никогда ставших актуальными, и перспектив развития уголовного законодательства на фоне стремительно радикализирующегося европейского общества.

 

1. Антонян Ю.М. Особо опасный преступник. М., 2013.
2. Бабаев М.М. Социальные последствия преступности. М.: Академия МВД СССР, 1982.
3. Власов Ю.П. Временщики: Судьба национальной России: Её друзья и враги. М. Издательство «Детектив-Пресс». 1999.
4. Волеводз А.Г. Уголовное дело о военных преступлениях в Украине: на каком основании оно возбуждено в России? // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2014. № 3 (34). С. 52–57.
5. Гладких В.И. О некоторых проблемах уголовной политики в сфере противодействия экономической преступности // Российская юстиция. 2012. № 3.
6. Голик Ю.В. События на Украине и уголовная юстиция // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2014. № 3 (34). С. 49–51.
7. Голубкова М. Убьёт – тогда обращайтесь // Российская газета. – 2015. – 26 марта.
8. Горшенков Г.Н. Криминология массовых коммуникаций: Научно-учебное издание. Н. Новгород: Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского, 2003.
9. Горшенков Г.Н. Рецензия на книгу Шестакова Д.А. Преступность как свойство общества. СПб гос. ун-т, 2001. // Сыктывкарский госуниверситет. Сб. науч. трудов юрид. факультета. Сыктывкар, 2002.
10. Горшенков Г.Н. Триединство криминологии в борьбе противоположностей // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2015. № 1 (36). С. 15–25.
11. Горшенков Г.Н., Костыря Е.А., Лукичёв О.В. и др. Криминология и профилактика преступлений: Учебное пособие. Курс лекций / Под общ. ред. Сальникова В.П. СПб.: Фонд «Университет», 2001.
12. Данилов А.П. Всеобъемлющее нарушение тайны общения как мера безопасности // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2014. № 1 (32). С. 41–47.
13. Данилов А.П. Криминологический прогноз преступной деятельности против Новороссии и в связи с этой деятельностью против России. Меры противодействия // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2015. № 2 (37) С. 55–61.
14. Епихин А.Ю. Концепция безопасности личности в уголовном судопроизводстве. СПб.: Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2004.
15. Исиченко А.П. Оперативно-розыскная криминология:  Учеб. пособие для вузов. М.: ИНФРА-М, 2001.
16. Колесников В.В. Криминогенность современных моделей экономики – ключевой фактор детерминации мирового финансово-экономического кризиса // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2010. № 1 (18). С. 163–191.
17. Колесников В.В. Экономическая криминология: криминологическая безопасность как общественное благо // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2015. № 2 (37). С. 16–35.
18. Коробеев А.И., Кульгин В.В. Уголовное право и уголовная политика // Полный курс уголовного права в 5 т. / Под ред. А.И. Коробеева. Т. 1. СПб.: Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2008. С. 70–139.
19. Криминология – ХХ век. Научно-учебное издание / Под ред. В.Н. Бурлакова, В.П. Сальникова, СПб.: Юрид. центр Пресс, 2000.
20. Кудрявцев В.Н. Причинность в криминологии. М.: Юрид. литература, 1968.
21. Куликов В. Не ори, не дома. И дома не ори // Российская газета. – 2015. – 15 июня.
22. Левин Б.М., Левин М.Б. Наркомания и наркоманы: Книга для учителя. М. 1991.
23. Лозбяков В.П. Криминология и административная юрисдикция милиции. М.: ИНФРА-М, 1996.
24. Ломоносов М.В. Избранные философские произведения. Госполитиздат. М., 1950.
25. Лосский Н.О. Характер русского народа. Книга первая. Посев. 1957.
26. Лунеев А.А. Криминология: учебник для бакалавров. М.: Издательство Юрайт. 2013.
27. Лунеев В.В. О криминолого-аналитическом и системном подходе к законотворчеству // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2014. № 4 (35). С. 14–25.
28. Лунеев В.В. Проблемы российского уголовно-правового законотворчества (часть I) // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2013. № 2 (29). С. 48–59.
29. Лунеев В.В. Теории права и криминальные реалии // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2015. № 1 (36). С. 26–35.
30. Маркова Ю.В. К вопросу о сущности экстремизма как уголовно-правового и криминологического феномена // Пробелы в российском законодательстве. 2008. № 1. С. 297–302.
31. Марченко М.Н., Дерябина Е.М. Теория государства и права: учебник для бакалавров. М.: Проспект, 2013.
32. Мединский В.Р. Скелеты из шкафа русской истории. М. ЗАО «ОЛМА Медиа Групп». 2010. (Мифы о России).
33. Милюков С.Ф. Крах толерантности и мультикультурализма как вызов российской криминологии // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2014. № 3 (38). С. 38–44.
34. Миненок М.Г. Глобальная олигархическая власть: криминологические и политические аспекты // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2014. № 3 (34). С. 26–37.
35. Официальный сайт Николая Старикова. URL: http://nstarikov.ru/blog/28878 (дата обращения: 23.03.2015).
36. Пионтковский А.А. Наука уголовного права. Ярославль: Типо-Литография Э.Г. Фальк, 1895.
37. Поляков В. Тупики торгашества: URL: Литературная газета http://old.lgz.ru/archives/html_arch/lg472006/Polosy/13_3.htm (дата обращения: 07.02.2015).
38. Понятовская Т.Г. Предупреждение преступлений: меры безопасности, административный надзор // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. 2013. № 3.
39. Постановление Правительства Республики Дагестан от 2 сентября 1996 г. № 146 «О мероприятиях по разработке программы государственно-правового эксперимента по отработке норм и принципов организации местного самоуправления в Карабудахкентском районе».
40. Рагимов И.М. Преступность и наказание. М., 2011.
41. Санкт-Петербургские ведомости. – 2015. – 13 ноября.
42. Синергетический подход как современная методологическая ориентация. URL: http://murzim.ru/nauka/pedagogika/obwaja-pedagogika/26748-sinergeticheskiy-podhod-kak-sovremennaya-metodologicheskaya-orientaciya.html (дата обращения 30.11.2015).
43. Старков О.В. Основы криминопенологии. Уфа: УЮИ МВД РФ, 1997.
44. Старков О.В., Милюков С.Ф. Наказания: уголовно-правовой и криминологический анализ. СПб.: «Юридический центр Пресс», 2001.
45. Тангиев Б.Б. Экологическая криминология. Проблемы теории и методологии исследования экологической транснациональной преступности. Saarbrücken: Palmarium Academic Publishing, 2014.
46. Указ Президента РФ от 17 сентября 1998 г. № 1115 «О проведении в ряде муниципальных образований эксперимента по организации охраны общественного порядка органами местного самоуправления» // Российская газета. – 1998. – 23 сентября. – № 182.
47. Указ Президента РФ от 2 июня 2000 г. № 1011 «О завершении эксперимента по организации охраны общественного порядка органами местного самоуправления» // СЗ РФ. 2000. № 23. Ст. 2386.
48. Фридинский С.Н. Религиозный экстремизм как идеология, используемая при совершении преступлений экстремистской направленности // Российский следователь. 2008. № 12.
49. Харламов В.С. Отечественный и зарубежный опыт противодействия криминальному насилию в семье. СПб.: Филиал ФГКУ «ВНИИ МВД России» по Северо-Западному федеральному округу, 2014.
50. Чернышёва Е.Р. Криминологическая характеристика современной женской преступности и её предупреждение: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Ростов-на-Дону, 2007.
51. Шалыганов Ю.В. Проект Россия. Полное собрание. М., 2012.
52. Шестаков Д.А. Введение в криминологию закона. СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2011. 75 с.
53. Шестаков Д.А. К преступностиведческому учению об управляемых со стороны ГОВ и очищающих от неё революциях // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2014. № 2 (33). С. 13–24.
54. Шестаков Д.А. Криминологическое законодательство и право противодействия преступности // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2013. № 1 (28). С. 47–50.
55. Шестаков Д.А. Криминология. Новые подходы к преступлению и преступности. Криминогенные законы и криминологическое законодательство. Противодействие преступности в изменяющемся праве: Учебник: 2-е изд., перераб. и доп. / Предисл. В.П. Сальникова. СПб.: Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2006.
56. Шестаков Д.А. Криминология: преступность как свойство общества. Краткий курс. СПб.: Санкт-Петербургский государственный университет, Издательство «Лань», 2001.
57. Шестаков Д.А. На криминологическом семинаре // Правоведение. 1981. № 2. С. 105–107.
58. Шестаков Д.А. Планетарная олигархическая преступная деятельность // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2012. № 2 (25). С. 12–22.
59. Шестаков Д.А. Понятие преступности в российской и германской критической криминологии // Правоведение. 1997. № 3. С. 105–110.
60. Шестаков Д.А. Преступное вмешательство в политику суверенного государства // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2012. № 3 (26). С. 12–17.
61. Шестаков Д.А. Преступность политики. Размышления криминолога. СПб., 2013. 224 с.
62. Шестаков Д.А. Семейная криминология: Криминофамилистика. 2-е изд. СПб., 2003.
63. Шестакова М.В. Минувшее и вечное. СПб.: Русь, 2007.