2013 год

 

Летопись Санкт-Петербургского международного криминологического клуба за 2013 год

 

 

 

Все члены клуба – это необыкновенная семья с редко встречающимся практически направленным методологическим стилем оригинального мышления.

Почётный профессор Санкт-Петербургского международного криминологического клуба

Г.Н. Горшенков

 

 

8 февраля 2013 года состоялось расширенное заседание Совета Санкт-Петербургского международного криминологического клуба «Право противодействия преступности и законопроекты четырёх кодексов в Республике Казахстан».

8 февраля 2013 года по инициативе Конституционного Совета Республики Казахстан Санкт-Петербургский международный криминологический клуб провёл расширенное заседание Совета Клуба.

За «круглым столом» выступили: Председатель Конституционного Совета Республики Казахстан, д.ю.н., профессор Игорь Иванович Рогов, президент Клуба; д.ю.н., профессор, заслуженный деятель науки России Д.А. Шестаков; д.ю.н., профессор С.У. Дикаев; заместитель президента Клуба к.ю.н. А.П. Данилов; к.ю.н., доцент В.В. Коряковцев; д.ю.н., профессор С.Д. Шестакова; д.ю.н., профессор Л.Б. Смирнов.

И.И. Рогов (Астана, Республика Казахстан) в своём выступлении назвал важные обстоятельства, предшествующие началу проведения реформы – понимание, как руководством правоохранительных ведомств, так и главой государства, тяжеловесности деятельности правоохранительной системы, и, соответственно, необходимости её улучшения, в том числе, через ориентацию на передовой опыт зарубежных стран: России, Германии, США, Франции и других.

В рамках модернизации правоохранительной системы в Казахстане проводится работа по разработке проектов новых редакций УК, УПК, УИК и КоАП РК. При этом учитываются прогрессивные положения действующих кодексов и практика их применения, достижения казахстанской и зарубежной науки уголовного и уголовно-процессуального права.

Председатель Конституционного Совета Казахстана обратил внимание на главные содержательные нововведения, предлагаемые в проекте УК РК, к которым он отнёс категорию уголовного проступка и установление уголовной ответственности юридических лиц.

Д.А. Шестаков (Санкт-Петербург, Россия). Законотворческая работа, проводимая как в Казахстане, так и в России, натолкнулась на одни и те же рифы. Имеет место уход от возможной самобытной реформы в стилизацию «под Запад», при этом игнорируются наработки криминологической теории. Вместе с тем, в обеих странах имеется потребность в новом едином законодательстве о противодействии преступности, опирающемся на общие принципы, цели и задачи, установленные в его «Основах» – нормативно-правовом акте, возвышенном над соответствующими кодексами. Копируемая «двухвекторная уголовная политика» означает измену классическому стремлению к смягчению наиболее суровых наказаний. Во всяком случае, ответственность не должна быть более жестокой, чем в советское время. Недопустимы присутствующие в законопроектах обеих стран положения, укрывающие новоявленную «олигархию» от ответственности или создающие им преимущества перед другими слоями населения.

С.У. Дикаев (Санкт-Петербург, Россия). Кардинальные изменения законодательства происходят обычно тогда, когда общество достигло в своём развитии значимых результатов и действовавшее законодательство перестало удовлетворять потребности в поступательном развитии общества, даже стало тормозить его развитие. Приведённое в Концепции проекта Уголовного кодекса Республики Казахстан обоснование нельзя признать достаточным основанием для столь кардинального изменения УК, УПК, УИК, КоАП.

Большое число внесённых в законы изменений, на которые ссылается Концепция,  означает то, что законы живут жизнью общества, меняются вместе с обществом, что само по себе говорит в пользу сохранения и совершенствования действующих законов. Принятие новых кодексов обнаружит их несовершенство в первые же дни их применения. Кроме того, такие существенные изменения законодательства производят тогда, когда общество в своём развитии достигло существенных результатов и изменение законодательства является важным шагом в дальнейшем развитии. Но всего этого нет, если не считать вхождение Казахстана в Содружество независимых государств, в Единый таможенный союз с Россией и Республикой Беларусь. Тогда было бы разумнее выработать и обсуждать проекты единых для Содружества и Союза кодексов, в которых унифицировались бы нормы национальных кодексов. В этом случае пришлось бы поступиться со своим суверенитетом, но это было бы на пользу всем народам, входящим в Союз и Содружество.

С.Д. Шестакова (Санкт-Петербург, Россия). Процессуальное соглашение – разновидность сделки о признании вины, широко распространённой в странах англосаксонского права, часто называемой сделкой с правосудием, в российском уголовном процессе её аналогом является досудебное соглашение о сотрудничестве.

Казахский подход к правовому регулированию процессуального соглашения о сотрудничестве представляется в целом более удачным, чем российский. Его преимущества заключаются в большей последовательности и гибкости. Проект УПК РК предусматривает более широкие встречные предоставления подозреваемому (обвиняемому, осуждённому) за оказанное им содействие в раскрытии преступлений, чем нормы действующего УПК РФ о досудебном соглашении о сотрудничестве. Так, казахский вариант допускает освобождение от уголовной ответственности по процессуальному соглашению (п. 53 ст. 7 проекта УПК, проекта УК) уже на досудебном производстве посредством прекращения уголовного преследования прокурором по данному основанию (п. 12 ч. 1 ст. 298, п. 3 ч. 1 ст. 592 проекта УПК), а максимально возможной «наградой» за сотрудничество по российскому уголовно-процессуальному закону является освобождение от наказания только по усмотрению суда (ч. 5 ст. 317.7 УПК РФ). В проекте УПК РК, в отличие от действующего российского уголовно-процессуального закона, предусматривается включение в текст соглашения обязательств со стороны прокурора (п. 8 ч. 2 ст. 588 проекта УПК), что весьма важно не только с точки зрения гарантий интересов подозреваемого, но и активного стимулирования его к сотрудничеству.

Если же говорить о недочётах, представленных в проекте правовых норм о процессуальном соглашении, то следует обратить внимание, прежде всего, на следующие два момента.

1.            Требуют уточнения роль и пределы усмотрения суда при рассмотрении уголовного дела, по которому заключено процессуальное соглашение. Проект предусматривает проверку процессуального соглашения судом, в том числе и на предмет объективности «обещанного» прокурором наказания, уже после выполнения обвиняемым своих обязательств, что может снизить стимулы последнего к сотрудничеству. Правовой природе, да и эффективности процессуального соглашения в большей мере отвечало бы правило о проверке его условий и утверждении судом на этапе его заключения, а не исполнения.

2.            Участие потерпевшего в процессуальном соглашении не предусматривается, что можно признать закономерным в виду специфического предназначения данного института. Однако целесообразным было бы предусмотреть включение в качестве дополнительного, возможного, но не обязательного условия, исходя из особенностей дела и по усмотрению стороны обвинения, возмещение вреда потерпевшему, соответственно в свою очередь влияющее на смягчение наказания.Л.Б. Смирнов (Санкт-Петербург, Россия). В Концепции нового УИК РК обращает на себя внимание то, что отмечается необходимость более широкого применения видов наказаний, альтернативных лишению свободы и внедрения новых видов таких наказаний. О необходимости более широкого применения наказаний, альтернативных лишению свободы,  говорят уже несколько десятилетий (порядка 40 лет) в европейских государствах и лет 20 в странах СНГ. Более того, национальные законодательства многих стран изобилуют такими видами наказаний. УК РК даже в прошлой редакции не был исключением. Расширение применения наказаний, альтернативных лишению свободы в новом УК РК, происходит за счёт перемещения административных правонарушений в разряд уголовных под видом уголовных проступков. Таким образом, уголовно-правовые санкции или уголовные наказания применяются за административные правонарушения. Представляется, что такой подход лишь расширяет уголовную репрессию.

В.В. Коряковцев (Санкт-Петербург, Россия). Пытаясь дать краткую сравнительную характеристику (соотносимо УК РФ и действующего УК РК) будущего УК РК анализом его Особенной части, необходимо вкратце сказать и о тех статьях Общей части Проекта, каковые напрямую взаимосвязаны с конкретными статьями Особенной. На мой взгляд, наибольшей редакции законодателя в Общей части заслуживает ст. 9 Проекта, предусматривающая некоторые основные понятия Уголовного кодекса РК. Необходимость данной статьи (а, может быть, и отдельной главы) бесспорна и актуальна, отметим, что в большинстве зарубежных УК (за исключением УК РФ и действующего УК РК) подобная статья или глава имеет место быть, но на сегодня, по нашему мнению, данная статья Проекта как где-то излишне объёмна и размыта, так и нет в таковой  некоторых важнейших понятий (определений), так и некоторые предлагаемые понятия носят весьма неопределённо-оценочный характер.

Статья 186 Проекта располагается в гл. 4 Особенной части (преступления против мира и безопасности человечества) и предусматривает ответственность за возбуждение социальной, национальной, родовой, расовой или религиозной вражды. На наш взгляд, из диспозиции данного состава следует исключить термин «родовая» вражда, т.к. подобное обстоятельство отсутствует как в перечне отягчающих обстоятельств (ст. 57 Проекта), так и в качестве квалифицирующего признака подавляющего большинства статей Особенной части Проекта (например, нет его и в ст. 102 ч. 2, предусматривающей ответственность за убийство с отягчающими обстоятельствами), да и наличие подобного признака не вполне соответствует смыслу данной статьи. Для российского законодателя наибольший интерес в данной главе представляет ст. 177 Проекта (преступные нарушения норм международного гуманитарного права во время вооружённых конфликтов), а вот выделение в отдельный состав (ст. 183 Проекта) создания баз (лагерей) подготовки  наёмников представляется явно нецелесообразным.

Во взаимосвязи с вышеуказанным и в составах преступлений, предусмотренных ст. 199 Проекта и  ст. 200 Проекта (данные преступления включены в гл. 5 Особенной части, предусматривающую ответственность за преступления и проступки против основ конституционного строя и безопасности государства) необходимо исключить  термины соответственно «сословная исключительность»  и «сословная и родовая рознь» (ст. 199 Проекта предусматривает ответственность за дачу разрешения на публикацию в СМИ материалов, направленных на разжигание национальной вражды, а ст. 200 Проекта за изготовление, хранение, ввоз продукции террористического и экстремистского характера).

А.П. Данилов (Санкт-Петербург, Россия). Конфискация в Казахстане (ст. 49 проекта УК РК) и России (ст. 104.1 УК РФ) имеет усечённый характер, т.е. может быть применена только в отношении имущества, приобретённого преступным путём. Однако усечённая конфискация явно криминологически необоснованна: как в России, так и в Казахстане, сохраняется огромный разрыв между доходами богатых и бедных. Очевидно, что колоссальные капиталы – результат чудовищных преступлений. В 2012 году доходы наиболее обеспеченных граждан России в 16, а в Казахстане в 30 раз превышали доходы наименее обеспеченных. Данный разрыв является существенным криминогенным противоречием, разрешить которое  помогло бы применение расширенной конфискации.

 

В заключение Игорь Иванович поблагодарил всех участников заседания за обоснованные предложения по внесению корректив в проекты УК РК и УПК РК, в частности Д.А. Шестакова – за возможную теоретическую платформу всей реформы – право противодействия преступности, опирающееся на общие принципы, цели и задачи, установленные в его «Основах» – нормативно-правовом акте, возвышенном над соответствующими кодексами; С.У. Дикаева – за конструктивную критику понятийного аппарата и системы деления преступлений на собственно таковые и проступки; А.П. Данилова – за криминологически обоснованное предложение по установлению в новом УК РК не усечённой конфискации; С.Д. Шестакову – за ряд важных технико-юридических замечаний к проекту УПК РК.

Закрывая заседание, Д.А. Шестаков сказал:

– Хватит ли у наших народов духа строить законы, соответствующие праву? А это значило бы – в интересах населения в целом, без  преимуществ для «сословия», у которого в руках волею судеб оказались деньги и, соответственно, власть.

Мудрый законодатель не должен идти против закономерности. Зачем надо сдавать высокие рубежи, которых достигли наши предшественники, обходившиеся предельным сроком лишения свободы в 15 лет?

Не для стилизации под «общепринятое», а для подлинной реформы нужно всё же что-то своё, евразийское. Таким новшеством, весьма важным с практической точки зрения,  могла бы стать подготовка единого, внутренне увязанного законодательства о противодействии преступности.

Полные тексты выступлений опубликованы в журнале «Криминология: вчера, сегодня, завтра». – 2013. – № 2 (29).

 

1 марта 2013 года прошла беседа на тему «Закон и совесть». Основной докладчик – старший преподаватель Санкт-Петербургского Юридического института Виктор Григорьевич Шарыгин (Санкт-Петербург, Россия).

Заседание провёл заместитель президента Клуба А.П. Данилов.

В семинаре приняли участие криминологи из Санкт-Петербурга (Россия), Таллинна (Эстония). В обсуждении доклада участвовали: А.П. Данилов, С.У. Дикаев, А.В. Комарницкий, А. Лепс, А.А. Селифонов, Д.А. Шестаков.

В.Г. Шарыгин (Санкт-Петербург, Россия). Необходим анализ реализации моральных принципов, заложенных в действующем уголовном законодательстве. Обращают на себя внимание позитивные инновации в УК РФ, но, вместе с тем, отмечаются нормы, противоречащие уголовно-правовым принципам, заложенным в нём, таким как  равенство перед законом, справедливость и неотвратимость наказания.

Последние законодательные инновации нарушают не только правовые принципы, но также системность и логику действующего законодательства. Важно расширение законодательной практики аутентичного толкования, что способствовало бы  единству правоприменения уголовного законодательства.

 

Д.А. Шестаков (Санкт-Петербург, Россия). Совесть и закон.

 «Как ни мудри, а совести не перемудришь».

Русская пословица

 Заявленная В.Г. Шарыгиным в очередной раз нравственно-правовая тема (Шарыгин В.Г. Феномен предательства в новой и новейшей истории России (криминологический взгляд) // Криминология: вчера, сегодня, завтра. – 2008. – № 2 (15). – С. 190–199), на этот раз тема закона и совести, побудила меня обратиться к народной мудрости. Мне попалась в руки блестящая статья, посвящённая анализу русских пословиц и поговорок о совести (См.: Хайдарова Р.М. Концепт «совесть» в русских пословицах и поговорках // http://festival.1september.ru/articles/415189/). Её автором, Райсой Мауткалиевной Хайдаровой, обнаружены в кратких изречениях, веками переходивших из уст в уста, все необходимые науке о преступности грани представлений о совести.

Муки совести, как расплата за преступление: «Злая совесть стоит палача», «Совесть спать не даёт», «Чёрной совести и кочерга виселицей кажется».

Усыпление собственной совести как психологическая самозащита: «Заскорузлой совести не проймёшь», «У него совесть – дырявое решето», «У тебя совесть что розвальни: садись да катись», «С его совестью жить хорошо, да умирать плохо».

Противопоставление совести и имущественного процветания: «Рубаха черна, да совесть бела», «Хоть мошна пуста, да совесть чиста».

Высокая оценка народным сознанием совестливости, связь совести со стыдливостью и верой в Бога:  «Добрая совесть не боится клевет», «В ком стыд, в том и совесть», «За совесть да за честь – хоть голову снесть», «Глаза – мера, душа – вера, совесть – порука».

Совесть выше справедливости, которая тяготеет к равенству содеянного и кары. На Руси говорилось: «Нет чуда, если праведника спасти, но преславно грешника помиловать, в разум истинный привести» (Иван Неронов, религиозный деятель XVII в.) (Мудрость Древней Руси / Сост. Ю.И. Смирнов. – СПб.: Паритет, 2009. – С. 119).

 Представление о совести требуется науке о преступности не только для осмысления личности преступника либо, напротив, человека, преодолевшего соблазн преступления, но и для оценки закона. В нынешних условиях совесть криминолога, по моему мнению, предполагает откровенное осуждение законодателя, если тот служит не Родине, а кучке воробогачей, сосредоточивших в своих руках богатство и власть.

А.П. Данилов (Санкт-Петербург, Россия)Нормы Конвенции о защите детей от сексуальной эксплуатации и сексуального насилия содержат преступные положения, являющиеся de jure правилом применения сексуального насилия в отношении детей. В ст. 6 данной Конвенции «Просвещение детей» завуалировано, но нормативно читаемо, закреплено преступление, предусмотренное ст. 22 Конвенции – совращение детей.

Обращаясь к своей совести, законодатель не должен был ратифицировать Конвенцию Совета Европы о защите детей от сексуальной эксплуатации и сексуального насилия до тех пор, пока в её структуре присутствуют преступные нормы о совращении детей.

А.А. Селифонов (Санкт-Петербург, Россия). Нрав и нравственность, несмотря на общий корень, понятия разные. О нравах говорят уже первые летописи, а вот нравственность появляется в русской речи не раньше XVIII века. Появление это не случайно и связано с европеизацией страны, что проявилось в принятии новых стандартов общественного устройства, новой системы ценностей. Эти ценности соответствуют определённому общественному порядку, описываемому в науке через определённые признаки. Многие из этих признаков: «естественные права и свободы», «правовое государство», «гражданское общество» выступают ориентирами современного государственного строительства в России, «работающими» понятиями. На личностном уровне нравственность работает за счёт образцов человеческого поведения в определённых жизненных условиях, однако, в отличие от нрава, нравственность явление не психической, а общественной среды.

 

Полные тексты выступлений опубликованы в журнале «Криминология: вчера, сегодня, завтра». – 2013. – № 3 (30).

 

31 мая 2013 года состоялось международное заседание на тему «Развитие криминологии США в ХХI столетии». Основной докладчик – доктор психологии, профессор Эдвард Гондолф (Индиана, США).

Заседание провёл президент Клуба Д.А. Шестаков. 

В заседании приняли участие криминологи из Владивостока (Россия), Индианы (США), Краснодара (Россия), Москвы (Россия), Санкт-Петербурга (Россия), Ставрополя (Россия). Среди присутствующих:

18 студентов вузов (РГПУ им. А.И. Герцена: А.Н. Городецкая, М.Х. Дзейтов, М.С. Дикаева, Е.И. Ляшина, М.А. Пахомова, Л.В. Савдина, В.А. Стальнова, А.В. Шантруков; СПбГИПиСР: Т.С. Лабзина; Санкт-Петербургский им. В.Б. Бобкова филиал Российской таможенной академии: Н.А. Алёхов, А.М. Бобков, Е.В. Василенко, А.О. Дудник, В.В. Месникова, Т.В. Муштаева, М.В. Филиппова; иные вузы: А.В. Цедилина, З.М. Халимова);

1 сотрудник РГПУ им. А.И. Герцена: И.В. Кожухова;

3 адъюнкта (Санкт-Петербургский университет МВД России: Т.В. Константинова, И.А. Носкова, А.Г. Филимонова);

2 гостей (супруга Э. Гондолфа – Л. Дилл, писатель Н.В. Кофырин);

2 преподавателя (Военно-медицинская академии им. С.М. Кирова: М.А. Фадеева; Юридический институт (Санкт-Петербург): В.Г. Шарыгин);

1 кандидат исторических наук (СПб ЮИ АГП РФ: И.Н. Лопушанский);

1 кандидат психологических наук (МГППУ: С.Н. Ениколопов);

1 кандидат социологических наук (Дальневосточный федеральный университет: О.Ю. Ильченко);

9 кандидатов юридических наук (Кубанский государственный университет: А.В. Петровский; НИИ МВД России по Северо-Западному округу: В.С. Харламов; Санкт-Петербургская академия управления и экономики: В.П. Кутина; Санкт-Петербургский университет МВД России: О.В. Лукичёв; СПб ЮИ АГП РФ: Д.Ю. Краев, Северо-Западный институт РАНХиГС: Н.И. Пишикина; Северо-Кавказский федеральный университет: П.И. Истомин; РГПУ им. А.И. Герцена: А.В. Комарницкий, А.П. Данилов);

6 докторов юридических наук (РГПУ им. А.И. Герцена: Я.И. Гилинский; НОУ ВПО МИЭП: Г.Л. Касторский; Санкт-Петербургский университет МВД России: С.У. Дикаев, С.Д. Шестакова; Советник министра внутренних дел РФ: В.С. Овчинский), среди которых 1 заслуженный деятель науки РФ (РГПУ им. А.И. Герцена: Д.А. Шестаков).

В обсуждении доклада участвовали: Я.И. Гилинский, С.У. Дикаев, О.Ю. Ильченко, О.В. Лукичёв, В.С. Овчинский, А.Г. Филимонова, В.С. Харламов, Д.А. Шестаков.

Э. Гондолф (Индиана, США). Три новых тенденции ознаменовали недавнее расширение области американской криминологии. Сторонники первой тенденции, именуемой практикой, основанной на доказательствах, поддерживают использование экспериментальных оценочных программ для определения эффективности осуществления уголовного правосудия. В конечном счёте, этот подход направлен на снижение уровня преступности и размера налога посредством устранения вмешательства и программ, которые не дают желаемого результата.

Вторая тенденция,  критическая криминология, предлагает встречный удар узкому «контролю над преступностью», который осуществляется практикой, основанной на доказательствах. Здесь делается акцент на выявлении социальных различий, таких как бедность и расизм, лежащих в основе высокого уровня преступности. Идеальным в этом отношении было бы развитие общества и проведение социальных преобразований.

Третья тенденция представляет собой попытку найти альтернативы лишению свободы. США занимает первое место в мире по количеству лиц, отбывающих наказание; высокую стоимость содержания заключённых государство больше не может себе позволять. Поэтому новым направлением научного исследования криминологов является разработка программ, направленных на сокращение числа заключённых, а также составление оценочного листа, позволяющего выявить тех потенциальных заключённых, которые являются наиболее подходящими для применения в отношении их таких альтернатив. Наконец, возможность интеграции элементов этих дивергентных тенденций проиллюстрирована в попытках автора продвинуть и оценить специальные рекомендательные программы для лиц, арестованных за насилие в семье.

Д.А. Шестаков (Санкт-Петербург, Россия). Судя по докладу моего давнего друга, профессора Эдварда Гондолфа,  работа заокеанских коллег в минувшем десятилетии это, с одной стороны, оценка эффективности уголовного правосудия, с другой стороны, социально ориентированная критика жёсткого репрессивнного «контроля над преступностью» и, наконец, взаимопроникновение обоих этих течений. В связи с услышанным мне бы хотелось заглянуть в ближайшее будущее криминологии российской (Подробнее см.: Шестаков Д.А. Чего я жду от криминологии уже завтра? // Криминология: вчера, сегодня, завтра. – 2013.  – № 4 (31). – С. 21–25.).

Преступностиведение вообще переступает с либерального на постлиберальный этап. На постлиберальном (с первого десятилетия XXI-го века) этапе осмысляется внешняя государственная и надгосударственная, глобальная олигархическая преступная деятельность. Вскрываются реальные цели современной уголовной политики: 1) поддержание минимального порядка на обыденном уровне преступности и 2) сбережение от ответственности олигархов (воробогачей), с которыми власть связана общими интересами.

А вот далее предстоит перейти от установления корней мирового преступного зла (см.: Воронка Шестакова – девятиуровневая модель преступности)  к открытию путей спасения от него. Следует устремиться к разработке концепции взаимоувязанных мер защиты от преступной ГОВ.

Завтрашние преступностиведы, надеюсь, разработают учение о законодательстве, перенаправляющем не заработанное трудом воробогатство на всеобщее благо. В отношении ближайшего к криминологии уголовного права соответствующие предложения уже внесены.       

От дня грядущего ожидается дальнейшее согласованное развитие общей криминологической теории и отраслевой криминологии.

Сегодня ощущается потребность в появлении криминологии национальных отношений. Целями этой отрасли криминологии в России являются антипреступное сплочение народов, восстановление утраченного единства россиян, преодоление искусственно разжигаемой – главным образом из-за рубежа – розни между ними. Поднимая вопрос об этнокриминологии, надо указать на то, что значимой причиной воспроизводства преступности, находящейся в сфере отношений российских народов, выступает русооттеснение, а главной противопреступной задачей – преодоление этой пагубной для страны деятельности.

Криминологии закона надо развернуть разбор тех преступных изменений законодательства, которые на территории бывшего Советского Союза штампуются по западному образцу во вред России. Прежде всего, речь должна идти о гражданском законодательстве, об отношениях собственности. Применительно же к уголовному закону под сомнение не в последнюю очередь должна быть поставлена «двухвекторная» модель реформ. Она, как известно, состоит в ужесточении ответственности за наиболее злостные преступления на фоне смягчения её за преступления, не столь опасные, за проступки. Двунаправленность противоречит объективной и, в конечном итоге, неотвратимой тенденции спада уголовно-правовой репрессии. Задумаемся о разработке на пространстве СНГ единого законодательства о противодействии преступности! Верхний его уровень – Основы предупредительного и наказательного законодательства. Под ним уровень кодексов: 1) Кодекс предупреждения преступлений (и мер безопасности), 2) Кодекс об  уголовной ответственности и восстановления положения молодёжи в обществе, 3) кодексы – Уголовный, Уголовно-процессуальный, Уголовно-исполнительный.

В семейной криминологии и криминологии взаимоотношения полов надо вдумчиво сопоставить диалектический и связанный с рядом нелепостей феминистский подходы к внутрисемейным преступлениям и половым преступлениям против детей и молодёжи. Необходимо научное обоснование сокращения репрессии в данных областях, введения её в разумные рамки.

Грядущая криминология окажет нашей стране услугу, если она увяжет теорию противодействия преступности с возвышением духа соотечественников над обыденщиной, с перспективой восстановления Россией надлежащего ей места в мировом масштабе, сбережения её ресурсов, обустройства жизни основной массы населения.

 Я.И. Гилинский (Санкт-Петербург, Россия). Прежде всего, благодарю профессора Э. Гондолфа за интересный доклад на весьма актуальную тему. Пути развития современной криминологии – одна из важных проблем. Теперь по существу трёх направлений, тенденций американской криминологии, представленных профессором Э. Гондолфом.

Первая тенденция – «практика на основе эмпирических данных» (Evidence-based practice). Эмпирические исследования в криминологии чрезвычайно важны. Они служат основой как теоретических построений (их подтверждений или опровержений), так и практической превентивной деятельности. К сожалению, в России практически прекращены такие исследования из-за отсутствия их финансирования. Другое дело, что использование результатов эмпирических исследований в целях профилактики путём воздействия на потенциальные группы риска и их представителей не безупречно. Ещё в книге Hendrics J., Byers B. Crisis Intervention in Criminal Justice (1996) высказывались обоснованные сомнения в правомерности «интервенции» в мир человека, грозящей нарушением прав и свобод. А в книге Грэхем Д., Бенетт Т. «Стратегии предупреждения преступлений в Европе и Северной Америке (1995)» обзоры лучших превентивных программ двух континентов каждый раз заканчивались резюме: эффективность не установлена…

Вторая тенденция – продолжение идей «критической криминологии», направленных на более широкое изучение и понимание факторов преступности в целях совершенствования социального контроля над ней. В частности, выявление роли социального неравенства, бедности, расизма в детерминации преступности. Это очень важное направление. Роль социально-экономического неравенства в генезисе преступности невозможно переоценить. Это было ясно К. Марксу и Р. Мертону, П. Сорокину и М. Гернету. В современной российской криминологии это подтверждено результатами факторного, корреляционного анализа, предпринятого С. Ольковым, И. Скифским, Э. Юзихановой.

Третья тенденция – поиски альтернатив лишению свободы. Со второй половины минувшего столетия «кризис наказания», т.е. неэффективность наказания, как средства сокращения преступности, волнует умы криминологов. Идет поиск альтернатив лишению свободы, поскольку тюрьма никого еще не исправляла, но служит школой криминального профессионализма. Мною был проведён контент-анализ тематики одиннадцати европейских конференций криминологов (2001–2011) и четырёх мировых криминологических конгрессов (1998–2011), всего свыше 6500 докладов. От 21 % до 44 % всех выступлений были посвящены проблемам социального контроля над преступностью, поискам альтернатив лишению свободы и мерам снижения негативных последствий тюремного заключения. 

 

На основании Решения Совета клуба № 1/13 от 31.05.2013 года профессору Гондолфу присвоено звание почётного профессора Санкт-Петербургского международного криминологического клуба.

 

4 октября 2013 года состоялась беседа на тему «Готовящееся военное вторжение в суверенную Сирию: криминолого-правовая оценка». Основной докладчик – д.ю.н., профессор Салман Умарович Дикаев (Санкт-Петербург, Россия).

Заседание провёл президент Клуба Д.А. Шестаков.

В семинаре приняли участие криминологи из Ростова-на-Дону (Россия) и Санкт-Петербурга (Россия). Среди присутствующих:

31 студент вузов  (РГПУ им. А.И. Герцена: С.И. Гудима, М.Х.  Дзейтов, Ю.Е. Екименюк, М.С. Живайкина, Я.С. Кострыкина, М.А. Куйда, Г.А. Маркова, В.В. Мартюк, Д.С. Меркулова, А.А. Мылерина, Д.С. Сердюков, Д.А. Уралова, Д.Р. Фассахова, Е.В. Фомкина, А.В. Цопанова, А.Д. Шаварина, А.В. Шантруков – все 2-й курс; Е.И. Беляшева,  О.Ю. Дементьев, М.А. Пахомова, Е.Е. Федотова – все 3-й курс. Санкт-Петербургский им. В.Б. Бобкова филиал Российской таможенной академии: А.М. Бобков, Е.В. Василенко, В.В. Месникова, М.В. Филиппова – все 2-й курс. Северо-Западный филиал Российской академии правосудия: А.Е. Пензин. СЗИУ РАНХиГС: Н.И. Дехтерёва. Санкт-Петербургский филиал НИУ ВШЭ: Л.В. Арутюнян, Г.О. Бубнов, Д.В. Буранов, Н.А. Модель);

1 адъюнкт (Санкт-Петербургский университет МВД России: И.А. Носкова);

3 аспиранта (РГПУ им. А.И. Герцена: К.М. Исакова, А.В. Чураков; Санкт-Петербургский государственный университет: Н.А. Крюкова);

2 гостей (репортёр ИА «Росбалт» Е. Зубарев, писатель Н.В. Кофырин);

2 преподавателя (РГПУ им. А.И. Герцена: И.В. Кожухова; Юридический институт (Санкт-Петербург): В.Г. Шарыгин);

2 кандидата исторических наук (СПб ЮИ АГП РФ: И.Н. Лопушанский; А.Д. Сухенко);

2 кандидата социологических наук (РГПУ им. А.И. Герцена: О.Г. Цыплакова; БИЭПП: Н.Б. Бараева);

7 кандидатов юридических наук (Санкт-Петербургский университет МВД России: Н.И. Браташова, А.В. Никуленко; Северо-Западный институт РАНХиГС: Н.И. Пишикина;  РГПУ им. А.И. Герцена: А.П. Данилов, А.В. Комарницкий, В.Н. Сафонов; Санкт-Петербургский государственный университет: Г.В. Зазулин, Н.И. Мацнев);

4 доктора юридических наук (РГПУ им. А.И. Герцена: Г.Л. Касторский, С.Ф. Милюков; Санкт-Петербургский университет МВД России: С.У. Дикаев), среди которых 1 заслуженный деятель науки РФ (РГПУ им. А.И. Герцена: Д.А. Шестаков).

В обсуждении доклада участвовали: А.П. Данилов, А.В. Комарницкий, И.Н. Лопушанский, С.Ф. Милюков, И.А. Носкова, А.Д. Сухенко, А.В. Чураков, Д.А. Шестаков.

Выжимки из докладов и поступивших откликов.

В.В. Лунеев (Москва, Россия). Мы живём в «свободном» мире дикой природы, где каждая живая тварь ситуационно абсолютно свободна, но до тех пор, пока другая, также абсолютно свободная, но более сильная тварь, не съест её. Это относится и к нашей стране, и к миру. Сила – вот главное. Я иногда возмущаюсь при ознакомлении с военным бюджетом России в условиях, когда люди вне Москвы и Санкт-Петербурга живут в великой бедности. А потом, размышляя, прихожу к выводу, что с нами пока (хотя и не в полной мере) как-то считаются. Мы пока представляем определённую опасность мировой жадности США и её шавкам.

В. Путин, которого критикуют и есть за что, понимает это, и он почти на равных ведёт себя с аморальными мировыми лидерами. Поэтому приходится соглашаться с его политикой. Правда, с ней не согласны либероиды, которые давно продались гуманному Западу. И их много. Я когда-то пытался разобраться с глобализацией по нашим и зарубежным источникам и даже написал книжку «Эпоха глобализации и преступность». При глобализации страны теряют суверенитет. Экономика принадлежит транснациональным компаниям. Роль «суверенных» властей – поддерживать порядок среди народа, работающего в компаниях. Компании что-то дают руководству страны за это. Организованная транснациональная и террористическая преступность – составная часть политики глобализации, которая может рядиться в различный «революционный цвет». Мировое правительство – это не блеф. Чернокожий демократ под его дудку вынужден плясать. А европейцы – под дудку чернокожего.   

Глобалисты оценивают занятость населения в виде пары цифр 20:80 и концепции титтитайнмент (от tits – сиськи и entertainment – развлечение) – термин Бжезинского. При глобализации надо будет до 20 % образованного населения. А остальные 80 % будут довольствоваться титтитайнментом. Сейчас 7 млрд. населения, а надо один золотой миллиард и один рабский. Рабы и земные богатства. Поэтому они изобретают всё возможное для уничтожения неугодных. Ещё в 1995 г., когда многие думали, что со строптивой Россией всё покончено, в «Фермонт-отеле» в Сан-Франциско говорилось об этом с участием нашего перестройщика. Югославия, Ливия, Ирак, Сирия – ступени дикой глобализации. Как можно называть себя гуманистами и демократами, учить другие страны демократии, уничтожать целые страны (они нужны послушными) и нагло врать, врать, врать? Есть русская пословица: «Единожды соврёшь, кто тебе поверит». Не поверишь, заставим. Вот и вся мировая политика.

Д.А. Шестаков (Санкт-Петербург, Россия). Препятствие для осуществления правосудия над Обамой и другими виновниками развязывания агрессивных войн состоит в неправовой сущности нынешней международной уголовной юстиции и Международного Уголовного Суда в Гааге. Этот суд – орудие расправы ГОВ (глобальной олигархической власти) над неугодными ей политическими деятелями, с одной стороны, и укрывательства от ответственности насильников, совершивших преступления против мира в интересах этой власти, с другой стороны.

МУС не признаёт международного уголовного права, о чём прямо сказано в статье 5.2. Римского Статута от 15.7.1998, на основании которого этот неправый суд возник. Из данной статьи следует, что МУС пренебрегает легитимным понятием международной агрессии, содержащимся в Уставе Нюрнбергского Военного Трибунала и в Резолюции № 3314 Генеральной Ассамблеи ООН от 14 декабря 1974. До принятия иного (читай: неправового)  определения агрессии вершить правосудие против этого тягчайшего преступления суд не будет. Решение вопроса о наказании лиц, виновных в преступлениях против мира, упирается в создание правового – независимого от ГОВ – международного суда и построение соответствующей ему юстиции.

С.Ф. Милюков (Санкт-Петербург, Россия). Сирийский путь для России: можно ли с него сойти? Два года назад – 14 октября 2011 года – состоялся международный «круглый стол», посвящённый агрессии против суверенной Ливии (см.: Криминология: вчера, сегодня, завтра. – 2012. – № 1. – С. 94–101). Наше выступление на нём мы озаглавили так: «Ливийский путь для России». И вот приходится говорить уже о сирийском  пути для нашего многострадального Отечества, стоящего на пороге социально-экономического, военно-политического и нравственно-духовного краха. 

А ведь Сирия гораздо ближе (в прямом и переносном смысле) к России, нежели Ливия. Опасность переноса натовской интервенции на территорию Российской Федерации стала ещё более явственной. Выстраивается следующая цепь очагов агрессии США и поддерживающих их Великобритании, Германии, Франции (не говоря уже о прочих сателлитах вроде Польши и прибалтийских государств): Югославия – Ирак – Афганистан – Ливия – Сирия. Сюда же надо отнести и связку Тунис – Египет, где междоусобица, инспирируемая извне, только разгорается. 

Есть основания предполагать, что следующим звеном станет Иран. При этом Запад готовит различные сценарии слома его суверенитета – как прямого нападения (в том числе ракетно-ядерной бомбардировки), так и разложения иранского общества изнутри. Поверженный Иран вместе с проамериканской Грузией станет непосредственным плацдармом для вторжения на Кавказ (возможно, и на Нижнюю Волгу), где тлеет уже долгие годы вооружённое противостояние. 

Какие меры должны предпринять здоровые силы в государственном аппарате нашей страны? Само собой, это всемерное укрепление обороноспособности, возрождение промышленной и аграрной самодостаточности, прекращение оболванивания населения (прежде всего молодёжи) «общечеловеческой» пропагандой, бессовестного очернения прошлого (прежде всего советского). Но этого мало. Надо искать ассиметричные ответы, поскольку одна лишь гонка вооружений может подорвать силы хронически больного российского государства. Ведь в ней не смог устоять и могучий Советский Союз.

Поэтому нужно объединить людей ясной идеей, понятной всем и каждому. Эта идея – воссоздание России в границах 1991 года, возвращение в её лоно Украины, Белоруссии, Казахстана, Средней Азии, а также, возможно в более длительной перспективе, – Прибалтики. Это отнюдь не реваншизм, а следование заветам Великих Петра и Екатерины, Суворова и Кутузова, Скобелева и Брусилова и целого пантеона героев Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Они вопиют о восстановлении нашей Державы. 

Чтобы сплотить россиян, нужно подавить сопротивление разветвлённой и ориентированной на Запад «пятой колонны», вернуть народу награбленные новоявленной компрадорской буржуазией заводы, фабрики, рудники, нефте- и газопромыслы, саму землю и водные ресурсы.

Задача кажется невыполнимой, но для народа, сбросившего с себя татаро-монгольское иго, изгнавших польско-литовских интервентов, разгромивших доселе непобедимые полчища Наполеона и Гитлера, прорвавшегося в космос – всё по плечу. 

Ю.В. Голик (Москва, Россия). Проблема, которая будоражит мир уже второй год – это не проблема Сирии. Сирия в состоянии решить свои внутренние проблемы сама, если ей не мешать. Даже помогать особенно не надо. Это действительно сирийская проблема, ибо решается на территории Сирии, решается привходящими силами и решается не в интересах самой Сирии и сирийского народа, решается за их спиной. По сути дела решается во вред всему миру.

Некоторое время тому назад Д.А. Шестаков выступил с концепцией планетарной олигархической преступной деятельности, которую систематически и непрерывно ведёт глобальная олигархическая власть (ГОВ) (Шестаков Д.А. Преступность политики. Размышления криминолога. – СПб.: Алеф-Пресс, 2013. – С. 8–45). Не все тогда его поняли и поддержали. Но вот сегодня мы вместе со всем миром наблюдаем это собственными глазами, что называется, online.

Б. Обама, которого олицетворяют с агрессивной политикой против Сирии, не её автор. Вряд ли он даже понимает до конца последствия своих действий. Он в данном случае всего лишь проводник, кондуктор той политики, которая задаётся ему ГОВ. К сожалению, это не конспирология, которая меня уже давно не привлекает и не развлекает, а наша реальная жизнь в одном из её проявлений.

А.Г. Кибальник (Ставрополь, Россия). В Уставе ООН в качестве агрессии признаётся факт вооружённого нападения на государство (группу государств), но её дефиниция отсутствует, а определение о том, произошла ли агрессия, могут (на настоящий момент) вынести либо Совбез, либо Генассамблея ООН. Этот «порочный» круг замыкает неопределённость Римского Статута (при всей ущербности юрисдикции последнего). Получается, что повсеместно признаётся преступность актов агрессии и необходимость уголовной ответственности за неё, но реально реализация такой ответственности затруднительна по вышеназванным причинам (недаром в уставах международных трибуналов ad hoc агрессия вообще не упоминается).

Таким образом, в плане признания военной акции США и их сателлитов против Сирии агрессией, мы имеем ситуацию «собаки, догоняющей свой хвост». Совбез либо Генассамблея ООН эту акцию агрессией не признают (три голоса членов Совбеза ООН будут явно «против»), а без этого признания о совершении акта агрессии как преступления против международного мира речи (в формально-юридическом смысле) вести не приходится.

И.Н. Лопушанский (Санкт-Петербург, Россия). В повестке дня – Сирия. Доклад С.У. Дикаева, отразивший многослойность причин, содержания и форм событий, происходящих вокруг Сирии, вызвал и не менее разностороннюю дискуссию участников встречи в Клубе.

Бросается в глаза «кучность» событий в арабском мире, что позволяет говорить о цепи так называемых «сетевых» революций, получивших пышное название «арабской весны». Поскольку всё начинается с лозунгов демократизации авторитарных режимов, а заканчивается победой фундаментальных исламистов, то напрашиваются, по крайней мере, два вывода: то ли «весна» имеет густой оттенок фундаментализма, что вряд ли можно считать шагами к социальному прогрессу, то ли надо соглашаться с авторитетными мыслителями от античности до современности, предупреждавшими об опасностях демократии. Происходящее в Сирии вполне вписывается в общеарабский контекст наступления фундаменталистов.

Союзники Б. Асада (прежде всего Россия), уступая в информационных баталиях, сумели на настоящий момент предотвратить вторжение в Сирию, предложив политическое решение проблемы: согласие сирийского руководства на уничтожение имеющегося у него химического оружия под международным контролём. Значение этой дипломатической победы России столь велико, что Нобелевский комитет даже отреагировал присуждением премии мира за 2013 год, правда, исполнителям этого решения (Организации по запрещению химического оружия), а не его организаторам (России). 

А.П. Данилов (Санкт-Петербург, Россия). Как показывает развитие событий, нападение на Ливию и Сирию организовано для обогащения глобально-олигархической власти (ГОВ) за счёт природных ресурсов государстважертвы агрессии и его народа, разрушения государственных границ, создания платформы для ведения дальнейших агрессивных войн, уничтожения культуры и народной самобытности, построения наднациональной глобальной системы управления государствами. Криминологическое сообщество должно представить свои предложения, направленные на противодействие разработкам западных теоретиков по организации революций и разрушению суверенных государств. 

А.Д. Сухенко (Ростов-на-Дону, Россия). Сирия. Древняя многострадальная земля. Земля, которая всегда привлекала завоевателей всех мастей. Она сродни Балканам по своей значимости для судеб мировой истории. Земля, населённая удивительным народом, пронёсшим свой образ жизни и миропонимания через века. И теперь, в XXI веке, всё это хотят разрушить, стереть с лица Земли. Современные варвары желают осуществить то, чего не смогли сделать их предшественники из Средневековья.

Заявления высокопоставленных представителей государственной власти США, их поведение и поведение их больших и малых сателлитов, та информационная война, развязанная против маленького, но по настоящему независимого государства и его народа, носят откровенно криминогенный характер и формируют криминогенное информационное поле, в которое оказываются втянутыми не только отдельные личности, но  и целые государства. Преступное поведение становится антинормой повседневности конкретных боевиков-террористов и государств, финансирующих и обеспечивающих их преступную деятельность. Цель этого, как представляется, не только Сирия, но и, в первую очередь, международное право – сложившаяся система юридических норм, регулирующих межгосударственные отношения в целях обеспечения мира и сотрудничества, структурно организованных на базе единых целей и принципов. Под угрозой оказывается главная функция международного права – регулирование межгосударственных отношений, т.е. отношений с участием суверенных государств. Это одно из главных завоеваний человечества за всю его историю. В современных условиях значение международного права  ещё больше повышается, а его основные принципы требуют своей защиты. Ситуация в Сирии, как своеобразный «момент истины» для всего мирового сообщества. Для России – в первую очередь!

Сирия… Россия. Дальше…

Н.И. Пишикина (Санкт-Петербург, Россия). Ситуацию, сложившуюся вблизи южных границ России, можно сравнить с миной замедленного действия. И в этой связи у меня возникли некоторые размышления и вопросы:

1) Для противостояния и укрепления наших позиций придётся наращивать затраты на «оборонку». А в нашей истории мы уже сталкивались с такой провокацией. Чем это может закончиться известно. При этом, по мнению экспертов, в этом году темпы развития экономики России достигли высшей точки, и в 2014-м следует ожидать снижения.

2) Бремя по накапливанию капитала вновь отразится на тех, кому и так не легко. При этом кто зарабатывает миллионы, продолжает уводить их из страны. Подобное положение может вызвать уже внутренние волнения и протесты.

3) Наша политико-экономическая элита «независима» от глобальной олигархической власти?

4) Способна ли будет «молодая смена», входящая сегодня в политические партии, в будущем отстаивать интересы страны на международной арене?

5) В вооружённых конфликтах страдают дети. И, если всё же говорить о формировании Международного уголовного кодекса, с нашей точки зрения, надо акцентировать внимание на уголовно-правовой защите несовершеннолетних.

П.А. Истомин (Ставрополь, Россия). Можно вспомнить обман и манипуляцию сознанием граждан США до вторжения армии США в Ирак. США хорошо: они за океанами. А как быть нам? Ложь самая наглая, неприкрытая, влекущая затем никому не нужные извинения... Просто Сирия – очередное звено в глобальных планах США по дестабилизации обстановки в странах, расположенных неподалёку от России.

А.В. Чураков (Санкт-Петербург, Россия). Эмиссия основных валют планеты, включая доллар США, находится под контролем частных олигархических структур. Это позволило подобным группам взять под контроль политику целого ряда государств, лишая последних субъектности как на мировой арене, так и внутри их границ. На сегодня не существует механизма для привлечения верхушки мировой олигархии к ответственности  при совершении ими преступлений. Данная безнаказанность явилась одной из причин агрессии против Сирии. Пытаясь уничтожить очередное государство планеты, глобальная олигархическая власть (ГОВ) преследует следующие цели: взять под непосредственный военный контроль ключевые с точки зрения геополитики точки планеты, перебросить хаос на территории России и Китая, наказать Иран, являющийся ключевым союзником Сирии.

 

Полные тексты выступлений и откликов опубликованы в журнале «Криминология: вчера, сегодня, завтра». – 2014. – № 1 (32).

 

На основании Решения Совета клуба № 2/13 от 04.10.2013 года Салману Умаровичу Дикаеву присвоено звание почётного профессора Санкт-Петербургского международного криминологического клуба.

 

1 ноября 2013 года состоялась беседа на тему «Право безопасности». Основной докладчик – д.ю.н., профессор Николай Васильевич Щедрин (Красноярск, Россия).

Заседание провёл президент Клуба Д.А. Шестаков. 

В беседе приняли участие криминологи из Красноярска (Россия), Махачкалы (Россия), Нижнего Новгорода (Россия) и Санкт-Петербурга (Россия). Среди присутствующих: 

26 студентов вузов  (РГПУ им. А.И. Герцена: П.Н. Базаев, П.П. Корнилов, Г.А. Маркова, В.В. Мартюк, Д.Р. Фассахова, А.В. Шантруков – все 2-й курс; Е.И. Беляшева,  М.А. Пахомова, Е.Е. Федотова – все 3-й курс; С.И. Гришина, П.А. Сухарева – все 5-й курс; И.С. Киселёв, А.О. Леонович, С.С. Смирнова – все 6-й курс. Санкт-Петербургский им. В.Б. Бобкова филиал Российской таможенной академии: А.М. Бобков, Е.В. Василенко, Т.В. Муштаева – все 2-й курс; Юридический институт (Санкт-Петербург): Н.А. Васильченко, Д.И. Тимофеева – 2-й курс); Санкт-Петербургский юридический институт (филиал) Академии Генеральной прокуратуры РФ: И. Антонюк, А.В. Кургевенкова, А.С. Макеева, А.А. Находкин, И. Немтарёв, Е.А. Никитин, И. Писарева – все 1-й курс;

4 адъюнкта (Санкт-Петербургский университет МВД России: Д.К. Лашина, А.М. Фёдорова – все 1-й курс; Т.В. Константинова, И.А. Носкова);

4 аспиранта (РГПУ им. А.И. Герцена: М.С. Дикаева, А.В. Савченков, А.В. Чураков; Санкт-Петербургский юридический институт (филиал) Академии Генеральной прокуратуры РФ: А.Б. Ивочкин);

1 соискатель (Санкт-Петербургский университет МВД России: Л.П. Малофеева);

1 преподаватель (РГПУ им. А.И. Герцена: И.В. Кожухова); 

1 гость (писатель Н.В. Кофырин);

9 кандидатов юридических наук (Санкт-Петербургский университет МВД России: А.В. Никуленко; Санкт-Петербургский военный институт МВД России: Н.А. Петухов; Бизнес-колледж Дагестанского государственного института народного хозяйства: Д.М. Гаджиев; Северо-Западный институт РАНХиГС: Н.И. Пишикина;  РГПУ им. А.И. Герцена: А.П. Данилов, А.В. Комарницкий; Санкт-Петербургский государственный университет: Г.В. Зазулин; ФГУ «ВНИИ МВД РФ» по СЗФО: В.С. Харламов; Санкт-Петербургский юридический институт (филиал) Академии Генеральной прокуратуры РФ: А.Н. Коржов);

10 докторов юридических наук (РГПУ им. А.И. Герцена: Я.И. Гилинский, Исаев Н.А., С.Ф. Милюков, Л.Б. Смирнов; Санкт-Петербургский университет МВД России: Л.В. Готчина, С.У. Дикаев; Дагестанский государственный институт народного хозяйства: М.М. Гаджиев; Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского: Г.Н. Горшенков; Санкт-Петербургский юридический институт (филиал) Академии Генеральной прокуратуры РФ: В.В. Колесников), среди которых 1 заслуженный деятель науки РФ (РГПУ им. А.И. Герцена: Д.А. Шестаков);

1 доктор экономических наук (Санкт-Петербургский архитектурно-строительный университет: А.К. Моденов).

В обсуждении доклада участвовали: Д.М. Гаджиев, Я.И. Гилинский, Г.Н. Горшенков, А.П. Данилов, С.У. Дикаев, В.В. Колесников, А.В. Комарницкий, Т.В. Константинова, Л.П. Малофеева, С.Ф. Милюков, Н.А. Петухов, Н.И. Пишикина, В.С. Харламов, А.В. Чураков, Д.А. Шестаков.

 

Выжимки из докладов и поступивших откликов.

Н.В. Щедрин (Красноярск, Россия). Концептуально-теоретические основы правового регулирования и применения мер безопасности. Проблема безопасности всё чаще фигурирует в названиях симпозиумов и конференций, диссертаций и монографий. Во всём разнообразии взглядов и суждений можно выделить два вектора: «право безопасности» и «безопасность права». В первом исследуется право как средство обеспечения безопасности, во втором – обеспечение безопасности самого права и его институтов.

В свою очередь, «право безопасности» можно трактовать в широком и узком значении. В широком смысле все право должно быть «правом безопасности». Иначе, у человечества нет перспектив. «Право безопасности» в узком значении – совокупность специализированных норм, направленных на непосредственное поддержание безопасности личности, общества и государства. В Германии такой институт выделен в рамках административной отрасли права. Он так и называется «право безопасности» (die Sicherheitsrecht).

В отечественной системе законодательства без особого труда обнаруживаются группы специализированных норм, непосредственно поддерживающих экологические, международные, национальные, общественные, промышленные, трудовые и другие аспекты безопасности.

При всей оригинальности отраслевых норм безопасности, между ними гораздо больше общего, чем различий. На повестке дня – формирование «права безопасности» как межотраслевого (смешанного) института. Работая над настоящим докладом, я не без помощи Президента Санкт-Петербургского международного криминологического клуба Д.А. Шестакова с удивлением обнаружил, что четверть века занимаюсь именно этим.

Специфику правового подхода к обеспечению безопасности следует искать в специфике правового регулирования, которое в упрощённом виде можно представить как процесс создания и поддержания правовых норм.

В своё время А.А. Тер-Акопов все правила поведения (читай – гипотеза и диспозиция) подразделил на общие и специальные, а специальные, в свою очередь, на: «технологические правила» и «специальные правила безопасности».

Понятие «безопасность» предпочтительнее «выводить» из понятия «опасность» (без-опасность), а не из понятия «угроза», как это принято делать в современных нормативных актах и юридической литературе.

Другое «первопонятие», оправдывающее необходимость «изобретения» правил безопасности, это – объекты охраны, всё многообразие которых можно подразделить как по характеру защищаемых ценностей (интеллектуальные, духовные, культурные, физические, материальные…), так и по значимости (степени) оных для выживания как отдельного человека так и человечества – объекты охраны, объекты повышенной охраны и объекты особой охраны.

Д.А. Шестаков (Санкт-Петербург, Россия). 3 октября 2013 года в Вашингтоне женщина, находившаяся с малолетней дочерью в «Лексусе», то ли по неосторожности, то ли намеренно совершила наезд на заграждение у въезда на территорию Белого дома. Затем она попыталась скрыться с места происшествия. В погоню за ней по Пенсильвания-авеню кинулись полицейские и сотрудники секретной службы на 20 машинах. На Капитолийском холме возле Конгресса они окружили «Лексус», открыв по женщине огонь, и застрелили её. Пули не попали в дочь погибшей, она выжила. (ИТАР-ТАСС. URL: http: // forum-msk.org/material/news/10066725.html). 

В мире, не исключая Россию, имеются и появляются новые законодательно определённые «меры безопасности», точнее сказать: правила защиты от значительной преступной опасности. Но пока ещё не настало время права безопасности, несмотря на то, что такой термин употребляется в зарубежном законоведении. Некоторые из правил безопасности противоречат праву, отдельные из них по существу преступны. В нашей стране клубок вопросов о мерах безопасности раскручивается, прежде всего, усилиями известного правоведа Николая Васильевича Щедрина. Надеюсь, что его доклад у нас в клубе и последующее обсуждение не только дополнительно привлекут внимание к этим вопросам, но и поспособствуют устранению противоречий законодательства в пользу права.

Принижать право отдельного невиновного человека недопустимо перед безопасностью целого общества. Нельзя разрешать, в том числе окольными путями через различные отрасли законодательства, совершение от имени государства уголовного преступления тем более, если это преступление – убийство невиновного, развязывание агрессивной войны или лишение свободы, не являющееся наказанием за преступление. Вопрос о согласовании норм о предупреждающих преступление «мерах безопасности» разрешим в рамках единого законодательства о противодействии преступности, задачи и принципы которого надо бы изложить в грядущих его «Основах» – особом нормативно-правовом акте.

Мера безопасности – это причинение чрезвычайного вреда (лишение жизни, здоровья, свободы, разрушение имущества), не основанное на установленном судом совершении преступления, но решающее задачу устранения угрозы, нависшей над государствами, государством, обществом либо над отдельными людьми.  

Не все дозволенные и применяемые меры безопасности являются правовыми, даже если они покоятся на законе. На сей день мне видятся нижеследующие разновидности мер безопасности.

1. Меры безопасности против международной агрессии. 2. Уничтожение предполагаемых особо опасных преступников, чьё преступное поведение не установлено судом. 3. Правила лишения жизни невиновных людей «заодно» с опасными преступниками. 4. Лишение жизни либо здоровья людей, попросту неугодных государству. 5. Пытки. 6. Всеобъемлющее нарушение  тайны общения. 7. Причинение от имени государства вреда преступникам, назначаемое судом на основании отрицательных их личностных особенностей, а не совершённого ими преступления. 8. Запрет на посещение места жительства поссорившемуся супругу. 9. Меры безопасности, «освобождённые» по уголовному законодательству от ответственности.

Я.И. Гилинский (Санкт-Петербург, Россия). Прежде всего, большое спасибо уважаемому Николаю Васильевичу за интересный доклад! Тема безопасности очень важная в современном мире вообще, в России – особенно. Подробно останавливаться на проблематике безопасности и её обеспечении не могу, т.к. специально этой темой не занимался.

Исходя из предложенной Н.В. Щедриным классификации, замечу, что в России один субъект является объектом особой охраны и он же – служит источником особой опасности…

Полностью согласен с тезисом доклада, что власть представляет опасность. В связи с этим не могу не вспомнить эпиграф к одной из монографий докладчика (Щедрин Н.В., Кылина О.М. Меры безопасности для охраны власти и защиты от неё. – Красноярск, 2006): Папа с сыном гуляют вокруг Кремля. – Папа, а для чего нужна кремлевская стена? – Чтобы гады не лезли. – А откуда? Снаружи или изнутри?

Что касается страшной заботы некоторых о защите несовершеннолетних от «вредной» информации, то, с моей точки зрения, это – бред. Никого не надо защищать ни от какой информации! Я мог с детства читать и смотреть всё без ограничений. Моим дочерям – обе с высшим образованием – никто никогда ничего не запрещал смотреть и читать, и моим внукам (одна с высшим образованием, второй учится в университете) никто никогда ничего не запрещал. Любой подобный запрет вреден, он только унижает людей, в т.ч. подростков.

С.Ф. Милюков (Санкт-Петербург, Россия). Внесудебная репрессия как способ противодействия особо опасным посягательствам на экономическую систему. Меры безопасности в условиях нарастания внешних и внутренних угроз для России – прежде всего прикладная, а не теоретическая проблема. Нам уже приходилось высказываться по поводу внесудебных инструментов противодействия организованной преступности вооружённого, террористического толка (см., в частности: Милюков С.Ф. Нетрадиционные методы обращения с преступником // Современные проблемы и стратегия борьбы с преступностью. – СПб., 2005. – С. 572–589). Эти высказывания были приняты юридическим сообществом неоднозначно.

Ныне в теории, и прежде всего,  на практике, утверждается мысль о допустимости принятия жёстких мер воздействия на преступников вне обычной следственно-судебной процедуры. Однако такие меры чаще всего адресуются преступности бандитского (гангстерского) типа и подпольной террористической деятельности.

Между тем, развязанная в постсоветской России вакханалия казнокрадства, коррупции и беззастенчивого обворовывания миллионов российских граждан несёт в себе не меньшую, если не большую опасность (см. об этом подробнее: Корецкий Д., Милюков С.  Экономические преступники – друзья или враги народа?  // Уголовное право. – 2013. – № 3.  – С. 86–90). Дело в том, что острая нехватка финансовых и материальных ресурсов, расхищаемых «бизнесменами» и коррумпированными чиновниками, самым пагубным образом влияют на обороноспособность страны, её внешнеполитический суверенитет, влекут деградацию промышленности, сельского хозяйства, транспорта, образования, здравоохранения, пенсионной системы, массового спорта и т.д. Если Чикатило и Пичушкин отправили на тот свет несколько десятков женщин и детей, то средней руки экономический хищник виновен в преждевременной смерти или инвалидизации уже сотен, а то и тысяч россиян.

Наиболее острым в этой связи является вопрос о допустимости гласного и негласного физического устранения расхитителей, взяточников и прочих экономических преступников. Представляется, что это применимо к тем из них, кто финансирует террористическую (сепаратистскую) деятельность на Кавказе и в других регионах России, а также за её рубежами, прибегает к услугам профессиональных убийц (киллеров), взаимодействует с иными вооружёнными формированиями (бандами).

Приведём соответствующий пример. По сообщению пресс-службы Следственного комитета РФ, в Кировской области задержаны два уроженца Северного Кавказа. «Подозреваемые готовились к совершению террористического акта на объекте хранения и уничтожения химического оружия в посёлке Мирном Оричевского района, который мог создать опасность гибели сотен людей» (Санкт-Петербургские ведомости. – 2013. – 16 октября). Нужно ли доказывать, что «спонсоры» подобной деятельности не менее, если не более опасны, нежели сами убийцы-террористы? Нормативный же механизм противодействия пособникам террористов (в том числе с учётом корректив, внесённых Федеральным законом от 2 ноября 2013 г. № 302-ФЗ) представляется недостаточно эффективным.

Однако главным инструментом противодействия организованной экономической преступности, на наш взгляд, должна стать как раз экономическая деятельность по разорению  соответствующих  бизнес-структур. Необходимо создать специальные подконтрольные государству предприятия и акционерные общества, которые путём легальной конкуренции подавляли бы преступные образования и поглощали их финансовые активы и материальную инфраструктуру.

Нужна и нелегальная деятельность по подрыву их хозяйственной деятельности. Не исключена экспроприация наворованных денег, ценностей, порча средств связи, транспорта  (или их угон с последующим оприходованием в госструктурах), а также дискредитация правонарушителей в СМИ и Интернете.

Всё это похоже на партизанскую деятельность. Но на войне, как на войне. Ведь она навязана нам самими алчущими денег, удовольствий и власти экономическими хищниками. Пусть получат сполна то, что они несут другим. 

А.П. Данилов (Санкт-Петербург, Россия). К теоретико-криминологическим конструкциям Н.В. Щедрина, не первое десятилетие занимающегося проблемами права безопасности, Д.А. Шестаковым, в развитие его же идеи права противодействия преступности, была очень уместно добавлена и предложена на суд преступностиведческой общественности категория «мера безопасности». В ближайшем будущем криминологические исследования мер безопасности продолжат выявлять разрушающую сущность некоторых из них, за чем последуют предложения по запрещению их использования. Уже сейчас необходима Конвенция ООН «О недопущении всеобъемлющего нарушения тайны общения».

Н.И. Пишикина (Санкт-Петербург, Россия). Тема беседы интересна,  сложна и даже противоречива. Если, исходя из предложенного докладчиком подхода, в основу понимания «безопасности» положить понятие «опасность», то тогда можно говорить о различных её уровнях: низкий, средний, высокий. И в этом случае обнаруживается обратно корреляционная зависимость между уровнем безопасности, на который мы рассчитываем и желаем, и объёмом соблюдения наших прав и законных интересов. Чем выше уровень безопасности, к которому мы стремимся, тем меньше мы можем рассчитывать на большой объём соблюдения наших прав и законных интересов.

Кроме того, мне показалась интересной классификация, предложенная автором доклада, основанная на важности объекта защиты. И к «объектам повышенной охраны» я бы отнесла безопасность ребёнка, а к «объектам особой охраны» сегодня – безопасность ребёнка в семье.

В.Г. Шарыгин (Санкт-Петербург, Россия). Беседа по заявленной теме крайне интересна, поскольку касается естественного права человека.

А.В. Чураков (Санкт-Петербург, Россия). Запрет на посещение места жительства как мера безопасности. Одной из мер по ущемлению прав лиц, не признанных виновными в установленном законом порядке в совершённом ими насилии, является широко распространённая в ряде зарубежных государств практика выдачи охранных ордеров в отношении лиц, указываемых в качестве совершивших насилие в отношении членов семьи. В США в год выдаётся около 1,5 миллионов подобных документов. Причём выдаются они незамедлительно, как только член семьи подписывается под присягой о случае домашнего насилия, никаких других доказательств не требуется!

Можно также указать и на игнорирование данной практикой презумпции невиновности, права на справедливое судебное разбирательство, запрета на произвольное лишение своего имущества и прочие основополагающие права и свободы, что не позволяет рекомендовать применение охранных ордеров в современной России.

 

Полные тексты выступлений и откликов опубликованы в журнале «Криминология: вчера, сегодня, завтра». – 2014. – № 1 (32).

 

 

На основании Решения Совета клуба № 3/13 от 01.11.2013 года Геннадию Николаевичу Горшенкову присвоено звание почётного профессора Санкт-Петербургского международного криминологического клуба.