ПРОБЛЕМЫ ПРИЧИННОСТИ В КРИМИНОЛОГИИ

 

22 апреля 2022 г. Санкт-Петербургский международный криминологический клуб совместно с РГПУ им. А.И. Герцена, Санкт-Петербургским государственным экономическим университетом и Ассоциацией юристов стран Черноморско-Каспийского региона провёл международную беседу «ПРОБЛЕМЫ ПРИЧИННОСТИ В КРИМИНОЛОГИИ».

 

С докладом «Новое видение причин индивидуального преступного поведения» выступил Ханлар Джафарович Аликперов – доктор юридических наук, профессор, директор Центра правовых исследований (Баку, Азербайджанская Республика).

 

Беседу вёл заместитель президента Клуба А.П. Данилов.

На беседу очно собрались криминологи из Минска (Белоруссия), Москвы (Россия), Санкт-Петербурга (Россия).

40 студентов вузов (Санкт-Петербургский государственный экономический университет: В.А. Алексеева, А.А. Анищенко, М.К. Бодров, Г.В. Болтовский, Е.М. Васильева, Б.С. Гарбар, Р.Ш. Джавадов, Э.С. Жигулина, А.В. Колесникова, Д.Н. Кулик, Ю.В. Лисовская, Д.И. Лукьяненко, Н.А. Магеррамов, А.Х. Мехдиева, К.С. Охотина, А.С. Пашинина, С.С. Пилавов, Д.Э. Полянский, Д.И. Сидоров, С.В. Соколова, С.Г. Тантышева, Д.Н. Тимохин, Е.Д. Титовская, А.В. Твердова, Д.В. Трач, В.В. Филина, В.Д. Фурсов, М.В. Хрусталёва, И.А. Шарынов, О.Д. Шевалье, М.В. Шендрик – 2-й курс, А.И. Михайлова, Д.О. Пак, И.К. Шигун – 3-й курс; А.С. Кишлон, Е.В. Ковтун, И.П. Лучкин, М.А. Сазонова, М.А. Санжаровская, И.А. Шишков).

2 аспиранта (РГПУ им. А.И. Герцена: М.А. Коваленко; Санкт-Петербургский государственный экономический университет: А.П. Назаров).

2 адъюнкта (Санкт-Петербургский университет МВД России: Р.В. Беличенко, Э.С. Дикаева).

2 гостя (Е.Н. Милюкова, Н.В. Кофырин).

5 кандидатов юридических наук (РГПУ им. А.И. Герцена: А.П. Данилов; Санкт-Петербургский университет МВД России: Н.И. Кузнецова; Санкт-Петербургский государственный экономический университет: Н.А. Крайнова; ООО «Многопрофильное предприятие „ЭЛСИС“»: Г.В. Зазулин; Российский государственный университет им. А.Н. Косыгина: В.Ф. Джафарли)

7 докторов юридических наук (РГПУ им. А.И. Герцена: С.Ф. Милюков, Л.Б. Смирнов; Санкт-Петербургский университет МВД России: В.С. Харламов; Санкт-Петербургский государственный экономический университет: А.Г. Хлебушкин; Научно-практический центр проблем укрепления законности и правопорядка Генеральной прокуратуры Республики Беларусь: В.М. Хомич; Российский государственный университет им. А.Н. Косыгина: С.Я. Лебедев), среди которых 1 заслуженный деятель науки РФ (РГПУ им. А.И. Герцена: Д.А. Шестаков).

 

В обсуждении доклада участвовали: Г.Н. Горшенков, Г.В. Зазулин, Е.В. Ильюк, Н.А. Крайнова, С.Ф. Милюков, В.М. Хомич, Д.А. Шестаков.

 

 

Выжимка из основного доклада

 

Х.Д. Аликперов (Баку, Азербайджанская Республика)[1]

Новое видение причин индивидуального преступного поведения[2]

 

Постановка проблемы. Думаю, коллеги-преступностиведы согласятся с тем, что деятельность криминолога схожа с работой врача: если первый призван выявлять социально-правовые болезни общества, то второй – лечить людей от физических и психических недугов. Для обоих крайне важно предварительно определить проблему (поставить точный диагноз) и лишь затем приступать к её разрешению (лечению). При переводе этой аллегории на язык криминологии становится очевидным, что для эффективного противодействия преступности необходимо предварительно дать чёткие ответы, как минимум, на следующие вопросы:

Первый. Существуют ли в культурной среде индивидуумы, обладающие иммунитетом от противоправных форм поведения?

Второй. Что следует подразумевать под понятием «преступность» – социальный конструкт или исторически изменчивый деструктивный феномен, утвердившийся на Земле задолго до возникновения государства и права, в силу чего этиология и бытие многих видов преступлений, как внешних форм проявления преступности, не зависят от усмотрения законодателя? 

Третий. Отражает ли все глубинные пласты причин преступности господствующая в криминологии парадигма, если учесть, что в механизме детерминации преступного поведения часто участвуют и другие факторы как природного, так и техногенного характера? Напомню, согласно этой парадигмы, под детерминантами преступности подразумевается комплекс социальных явлений, совместное действие которых порождает преступность.

Четвёртый. Может быть, факторы природного, техногенного и социального характера вовсе не являются причинами преступности, а выступают лишь её волатильными стимуляторами (поводами, условиями, предлогами)?

Пятый. Если внешние факторы не есть причина преступности, то что тогда замещает этот компонент в механизме детерминации преступного поведения?

Лишь дав объективные ответы на эти, как и на некоторые другие фундаментальные вопросы, можно приблизиться к истокам преступления, попытаться расшифровать его матрицу и алгоритм бытия, выработать адекватные меры социального контроля над преступностью, выявить и минимизировать внешние факторы, выступающие триггером для конкретных видов преступлений.

Восприятие проблемы. Не первое столетие выявлением причин преступности занимаются умнейшие люди планеты, причём не только юристы, но и представители других общественных и естественных наук. Однако ни столь пристальное внимание к этой злободневной проблеме, ни внушительный объём знаний, накопленных за истекшие века, не позволили сформировать целостное представление об этом феномене. Поэтому многие глубинные пласты причин преступности и по сей день остаются для науки неизведанными.

Если проанализировать имеющиеся учения о причинном комплексе преступности, то станет очевидным, что их авторы в своих доктринах уделяют мало внимания врождённым свойствам личности и их роли в механизме индивидуального преступного поведения. Таким образом, существующие воззрения на причины преступности указывают только на «придаточные корни» рассматриваемого феномена.

Основа же корневой системы причин преступности – потребности человека. В механизме детерминации преступного поведения доминантами выступают не социальные, природные или техногенные факторы, а сугубо биологические, так как преступность есть не что иное, «как внутренняя предрасположенность индивида к совершению преступлений, сформировавшееся у него свойство поступать в определённых ситуациях преступно»[3].

Словом, мука причин преступности смолота не из зерна, собранного с просторов социума, хотя и обильно пропитана его мутной водой. Проведённые автором исследования показывают, что нет такого осознанного решения или поступка человека, в том числе криминального, которые не были бы продиктованы его потребностями, то есть, психофизиологическим явлением, формирующим мотивацию поведения человека и выступающим внутренним возбудителем его активности. Они предшествуют следствию и запускают причинно-следственную связь. Поэтому исходным фактором, дающим импульс к запуску механизма индивидуального преступного поведения, всегда выступает опредмеченная потребность (желание).

Конечно, автор далёк от мысли, что неудовлетворённая потребность всегда порождает преступление. Это, естественно, не так. Но в то же время несомненно, что каждое конкретное умышленное преступление есть непосредственный результат реализации неудовлетворённой потребности человека. Даже гипотетически трудно представить тот или иной поступок, решение или действие человека, которые не были бы мотивированы теми или иными его потребностями.

Альтернативный взгляд на решение проблемы. Проведённое автором комплексное исследование проблем патогенеза преступности и этиологии преступного поведения даёт основания для выдвижения следующих выводов:

1) в человеческой популяции не существует людей, обладающих иммунитетом от совершения противоправных деяний, так как преступность является свойством человека; 

2) многие виды индивидуального преступного поведения не являются продуктом социального конструкта. Они – исторически обусловленная объективная закономерность, утвердившаяся на Земле задолго до возникновения государства и права. В силу этого этиология и бытие многих видов умышленных преступлений, как внешних форм проявления преступности, не зависят от усмотрения законодателя;

3) существует универсальная причина преступности. Она заключена не в окружающих человека реальностях, а таится в самом Homo sapiens. Такой причиной является неудовлетворённая потребность человека. Как справедливо отмечает И.М. Рагимов, «причина преступного поведения находится не вовне, а внутри самого человека», так как склонность к злу, греху, преступлению заложена в душе человека[4].

4) корень детерминанта преступности имеет бинарный характер и состоит из двух нелинейных компонентов: генетического и внешнего факторов, процесс слияния которых в интегрированное единство порождает неприсущее им в отдельности качество (синергетический эффект) – конкретное преступление;

5) мотивацией при совершении человеком умышленных преступлений всегда выступает его неудовлетворённая потребность (различного уровня и этиологии), реализовать которую он не смог или не захотел в рамках правового поля. Все остальные факторы (экономического, социального и иного характера), участвующие в формировании преступной мотивации, являются факультативными;

6) в механизме индивидуального преступного поведения потребности играют роль доминанты, внешние факторы (естественные, техногенные, социальные) – сопутствующую (повод, условия и т.п.). Поэтому нельзя всё многообразие смысла понятия «преступление» сводить к его нормативному определению, а причины преступности объяснять лишь социальными явлениями.

С учётом вышеизложенного полагаю, что причины преступности – не от мира сего, они гнездятся внутри самого человека в виде неудовлетворённой потребности, а совершаемое им конкретное преступление – не что иное, как генетически обусловленный опредмеченный поведенческий акт деструктивно-волевого характера, базирующийся в геноме Homo sapiens в алертном состоянии, который активируется лишь при сцеплении с определёнными внешними факторами природного, техногенного или социального свойства, воспользовавшись которыми он удовлетворяет свои потребности, которые не мог или не хотел реализовать в рамках закона.

Как видно из приведённой формулы, без соприкосновения с внешними факторами естественного, техногенного или социального характера генетически заданный поведенческий акт деструктивно-волевого характера не может активироваться, так как «в самом состоянии потребности предмет, способный удовлетворить эту потребность, не отражён, не зафиксирован. Но когда такой предмет обнаруживается, психика отражает его, и образ этого предмета может стать мотивом поведения»[5].

Роль таких внешних факторов как повод для преступления, условия, способствующие его совершению, не менее значима, нежели генетические предпосылки. Как писал по этому поводу Г.М. Миньковский, «условия сами не могут породить преступление и преступность. Однако без их наличия причина не может ни сформироваться, ни реализовываться»[6]. Ничто из этого (генетического или социального, техногенного или природного) не первично, но в то же время и те, и другие факторы одинаково важны. В этом и проявляется бинарная сингулярность причин индивидуального преступного поведения. При этом под идиомой «бинарная сингулярность» автор имеет в виду первоначало (сингулярность), выступающее прасубстанцией[7]  для двух алертных явлений социального и генетического характера (бинарность), которые под воздействием внешних стресс-факторов активируются, после чего один из них выступают мотиватором (генетическим фактором), а другой – триггером (социальным фактором) индивидуального преступного поведения.

 

 

Отклики, поступившие на выжимку из основного доклада

 

Е.О. Алауханов (Астана, Республика Казахстан) [8]

Криминология – востребованная наука и фундамент новейшей уголовной политики

 

Уважаемый, Ханлар Джафарович, разрешите выразить свои криминологические мысли на Вашу работу.

Уважаемый Президент и члены Санкт-Петербургского международного криминологического клуба!

Я рад вас приветствовать как представитель казахстанской криминологической науки. Я не только радуюсь, но и горжусь, тем что нахожусь в кругу таких солидных и маститых ученых России и других стран.

Тема доклада нашего друга и коллеги, известного ученого-криминолога, с практическим опытом, государственного советника юстиции 3-го класса прокуратуры России Х.Д. Аликперова «Новое видение причин индивидуального преступного поведения» очень актуальна.

В криминологии ее значимость возрастает по мере развития и усложнения социальных процессов, научно-технического прогресса в современную эпоху цифровой трансформации, преступные элементы настолько обогащены, что современная наука, которая борется с преступностью ни в коей мере не должна отставать.

Но настоящая работа, содержательное научное издание профессора Х.Д. Аликперова даёт глубокое исследование в виде анализа и выводов в борьбе с преступностью не только для научных работников, но и для всего слоя населения, особенно активным участникам гражданского общества.

Так как мы все являемся членами правового государства, в котором с преступностью должны бороться не только правоохранительные органы, но и все участники гражданского альянса. Поэтому правильно автор открыто, гласно и прозрачно проводит презентацию своей работы на площадке Санкт-Петербургского международного криминологического клуба.

Да мы раньше изучали труды многих ученых России, в том числе академика В.Н. Кудрявцева, мысли, идеи, суждения, которые были для меня как айсберг в криминологической науке и дали огромный импульс для дальнейших исследований.

В частности, В.Н. Кудрявцев говорил, что «преступность, как и все общество, изменялась, развивалась и продолжает эволюционировать. Она принимает новые формы, появляются новые виды преступлений, новые методы их совершения»[9]. Эти его мысли имеют актуальность и по сей день.

По этому поводу хочу процитировать работу известного ученого-криминолога И.М. Рагимова «Философия преступления и наказания», в которой говорится, что «историю развития учений о природе преступного поведения можно представить как историю борьбы двух направлений – социологического и биологического», а также «успехи медицины и генетики со временем начали порождать у человечества надежды на то, что эти науки помогут ответить на волнующие нас вопросы: почему человек совершает преступление? В чем истоки такого поведения? Как их искоренить?»[10].

На эту тему свои глубокие исследования, размышления, оригинальную концепцию имеет известный ученый-преступностивед, профессор Д.А. Шестаков.

Так, он в своей работе «Суждения о преступности и вокруг нее» пишет, что «структура преступности складывается из двух основных подсистем: 1) преступного множественного поведения и 2) механизма взаимодействующих между собой причин преступлений».  

Я бы хотел добавить свое предложение, учитывая сложный и многоаспектный характер природы преступности, на сегодняшний момент наиболее продуктивным является комплексное социологическое, психологическое и правовое изучение причинно-факторного комплекса. 

Сама преступность является одновременно фрагментом самой жизнедеятельности, так и продуктом жизнедеятельности общества.

Важной задачей является поиск причин, формирующих преступное поведение и анализ эффективности действующих мер социально-правового контроля.

Заслуживает внимания и разработки Д.А. Шестакова о том, что ключевыми элементами теории причинности являются: социологические, социально-психологические и индивидуально-психологические подходы[11].

Исходя из диаметрально противоположных позиций профессоров Х.Д. Аликперова и С.У. Дикаева о том, что является основополагающей причиной преступности – биологическое или социальное, можно прийти к выводу - тема нуждается в дальнейшем изучении.

Для этого потребуется использовать потенциал не только криминологической науки, но и других отраслей знаний – психологии, нейрофизиологии.

При этом, полагаю надо учесть мнение Г.Н. Горшенкова о том, что «потребность всё же не главный триггер в индивидуальном акте преступного поведения и, тем более, не универсальная причина преступности как социального явления».

Кроме того, необходимо рассматривать вопрос не только применительно к институту преступления, но и как справедливо заметил Ю.В. Голик также и в отношении модификации института наказания.

Работа в целом архиактуальная, я думаю в дальнейшем она, с учетом предложений коллег, будет продолжена, потому что криминологическая наука имеет бесконечную цель исследования в связи с развитием общества.

Обозначенные проблемы изучали великие мыслители до нашей эры и мы тоже на современном этапе будем вносить свой вклад, конкретного заслона в росте преступности точку поставить невозможно, но только можно снизить ее уровень. Я полагаю, что коллеги согласятся с моим мнением.

Если кто-то скажет, что разработал новую методику и методологию, в это сложно будет поверить.

Автору данной работы в дальнейшем желаем творческих успехов. Проделана немалая работа и заслуживает особого внимания.

 

 

К.Ж. Балтабаев (Нурсултан, Республика Казахстан)[12]

 

Проблема причин преступности является актуальной и не вызывает никаких сомнений. Уважаемый Ханлар Джафарович с присущей ему пытливостью и неординарностью мышления старается осмыслить накопленный опыт, объясняющий детерминанты преступного поведения, и выдвигает свою концепцию, объясняющую рассматриваемый феномен человечества. Такая инициатива профессора Х. Д. Аликперова заслуживает поддержки и внимания, т.к. данная проблема должна быть осмыслена и изучена в новых рамках миропонимания.

Для глубокого проникновения в суть изучаемой проблемы наш коллега ставит конкретные вопросы по рассматриваемой проблеме и формирует свои ответы на них.

На вопрос, существуют ли в культурной среде индивидуумы, способные не совершать преступления, вести себя всегда правопослушно? Он отвечает: в человеческой популяции не существует людей, обладающих иммунитетом от совершения противоправных деяний, так как преступность является свойством человека. 

С таким категоричным суждением автора вряд ли можно согласиться. В постановке данного вопроса критерий оценки поведения человека через совершение преступления не позволяет осуществить более тщательную градацию поведения человека. Да, в современном детально регламентированном обществе трудно соблюсти все установленные нормы поведения, и здесь мы можем говорить о том, что некоторые люди ведут себя противоправно. Например, при вождении автомашины вольно или невольно мы иногда нарушает те или иные нормы Правил дорожного движения, но вряд ли будет правильным утверждать, что такое поведение является преступным. Таким образом, утверждение что «преступность является свойством человека», вряд ли является правильным. Скорее всего, каждый человек способен нарушать различные социальные нормы, в том числе и правовые нормы. 

На второй поставленный самим автором вопрос, что следует подразумевать под понятием «преступность» – социальный конструкт или исторически изменчивый деструктивный феномен, утвердившийся на Земле задолго до возникновения государства и права, в силу чего этиология и бытие многих видов преступлений, как внешних форм проявления преступности, не зависят от усмотрения законодателя?  Он дает ответ, что многие виды индивидуального преступного поведения не являются продуктом социального конструкта. Они – исторически обусловленная объективная закономерность, утвердившаяся на Земле задолго до возникновения государства и права.

Здесь, на мой взгляд, уместно вспомнить работу Ф. Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства».  С появлением государства возникло понятие преступления и преступности, до появления государства в обществе имели место быть не преступления, а эксцессы. Понятия преступление и преступность появились позже с развитием цивилизации. Есть понятие историзма и понятие преступления, сформировавшееся в настоящее время вряд ли можно переносить на более поздние периоды развития человечества.

При формулировке следующего вопроса, автор приводит утвердившуюся позицию, что «под детерминантами преступности подразумевается комплекс социальных явлений, совместное действие которых порождает преступность» но по формулировке вопроса почему-то не включает в этот комплекс «факторы как природного, так и техногенного характера», хотя и они должны включаться в «комплекс социальных явлений».

В заключение автор приходит к выводу, что «существует универсальная причина преступности. Она заключена не в окружающих человека реальностях, а таится в самом Homo sapiens. Такой причиной является неудовлетворённая потребность человека». На мой взгляд, такая позиция не убедительна, ведь сами потребности обусловлены объективной действительностью. Да, многие потребности объясняются биологической природой человека, но если они находят удовлетворение в жизни, то и не возникает необходимости в противоправном поведении. Удовлетворены потребности или нет, это зависит от внешних факторов, каковыми являются социальные условия жизни человека.

Концепция уважаемого Х.Д. Аликперова имеет значение для объяснения причин преступности отдельного индивида, у которого было неблагополучно в семье, в связи с чем, возникли проблемы его нормального интеллектуального развития из-за злоупотребления родителями алькогольными напитками, или наркотиками, сценами насилия и т.д. В целом, когда мы говорим о причинах преступности, то они обусловлены, на мой взгляд, все же социальными детерминантами.

 

 

Д.М. Гаджиев (Махачкала, Россия)[13]

 

Интенсивное развитие общества и высоких технологий, концентрация внутренних и внешних угроз, а также необходимость совершенствования мер противодействия негативным общественным отношениям, подвигает нас по-новому взглянуть на вечную проблему - причин преступности.

Уважаемый профессор Аликперов Х.Д. справедливо отмечает, что «Мало внимания уделяется врожденным свойствам личности и их роли в механизме индивидуального преступного поведения».

Как известно, отечественные специалисты по уголовному праву и криминологии проводили исследования в этой сфере и недооценивали роль биологических факторов в генезисе преступного поведения. Они отмечали, что преступное поведение зависит от соотношения социального и биологического. Эта зависимость прослеживается и передается по наследству генетически (темперамент, программы поведения…), а также в процессе социализации. Часто наблюдаем без мотивные преступления, являющиеся неадекватной реакцией на действия потерпевшего. Более того у 40проц. российского населения имеются симптомы, которые указывают на наличие того или иного психического отклонения[14] Нельзя недооценивать эти факторы.

Факторы преступности в Дагестане имеют свою специфику, основанную, в том числе на этнополитических, культурно-исторических и ментальных особенностях, а также соционормативных установках, традициях и обычаях, которые регулировали поведение горцев в конфликтных и иных ситуациях.

В дореволюционном Дагестане причины преступности горцев видели в «кровожадном характере». Почти все дореволюционные авторы приписывали горцам Северного Кавказа врожденную склонность к разбою. Признаком мужской зрелости и доблести считалось совершить набег на соседнюю Грузию, похитить людей и имущество. Главное внимание в семье и сельской общине уделялось исламскому воспитанию, аскетизму, физическому совершенству и подготовке будущих воинов защитников.

К примеру, осенью 1741 года Надиршах с огромным количеством войск вторгся в Дагестан. Однако объединенными силами горцев он потерпел страшное поражение в Андалальской долине, потеряв более 20 тысяч воинов, бежал[15].

Дагестанцы в период Великой Отечественной войны продемонстрировали образцы героизма. Для сравнения приведем пример: Героев Советского Союза – дагестанцев 43[16], украинцев – 17[17].

Психологи утверждают, что переход страны к рыночной экономике сопровождался спадом производства, психологическими расстройствами, хроническими задержками выплаты заработной платы, безработицей, ростом корыстно – насильственной преступности. Рост цен. Приватизация усугубила ситуацию и привела к огромному разрыву доходов между богатыми и бедными.

Эти и иные внешние факторы являются спусковыми механизмами противоправного поведения.

Среди лиц, привлеченных к уголовной ответственности в республике (в порядке убывания): безработные, должностные лица, государственные и муниципальные служащие, несовершеннолетние. В Дагестане только за первое полугодие 2014г. более 700 государственных и муниципальных служащих, привлечены к различным видам ответственности за  коррупционные правонарушения[18].

Объяснить причины преступности среди должностных лиц, состоятельных, самодостаточных, амбициозных, государственных и муниципальных служащих не просто, поскольку суды неохотно вносят представления в органы власти и управления о причинах и условиях, способствующих совершению преступлений. Их опредмеченные потребности (желания), как отмечает проф. Ханлар Джафарович, – это гипертрофированные потребности красивой жизни; дух стяжательства и попытки богатеть за счет государства, путём мошенничества и коррупции. Они стараются обеспечить себе и своим близким безбедную жизнь на многие годы. Как известно, с развитием общества потребности имеют всегда тенденцию к росту. Поэтому среди этих категорий лиц фиксируется маниакальная тяга к сверхобогащению.

Так, глава одного из районов купил район за 23 млн. рублей через советника экс-Главы Дагестана за способствование назначению на должность и общее покровительство[19]. Многомиллионные вознаграждения (70 млн. рублей) получают депутаты за способствование назначению взяткодателей на выгодные должности[20].

Получается, что чиновники рассматривают свою должность как разновидность бизнеса. Они занимаются мошенничеством, продают земельные участки в обход закона, превышают и злоупотребляют служебными полномочиями. При этом не боятся, что за ними придут и стремятся возместить свои понесенные расходы многократно. Поэтому с достаточной долей вероятности можно утверждать, что многие должности чиновников в республике были проплачены. Эти негативные явлению не отрицают на региональном и федеральном уровне[21].

В этой связи, когда не удается нейтрализовать эпидемические заболевания, происходит специальная военная операция на Украине, увеличивается санкционное давление на нашу страну, иностранные государства сворачивают свое производство у нас, при беспрецедентном росте цен, населению придётся выживать.

Олигархи, которые нажили свои баснословные богатства далеко не праведным путем, сейчас уезжают из страны, поскольку они там имеют недвижимость, активы, семьи. По сути совершают предательство, вместо того чтобы словом и делом поддержать нашего национального лидера В.В. Путина и нейтрализовать коричневую чуму у ворот нашего дома. Они, по нашему мнению, заслуживают лишения гражданства России, объявление их нежелательными персонами, надо возвратить их зарубежные активы в казну, как это сделали в Китайской Народной Республике.

Вызывает оптимизм законодательные предложения В.В. Путина по противодействию отмеченным внешним и внутренним угрозам, а именно:

поправки к ФЗ «О противодействии коррупции», позволяющие обращать в доход государства денежные средства государственных служащих, превышающие доходы за три года (конфискация через суд).

Эти и иные внешние и генетические факторы, как отмечает профессор Аликперов Х.Д., которые имеют бинарный характер в процессе слияния, по нашему мнению, могут привести к лавинообразному росту преступности. Наша задача выстроить этому адекватную систему противодействия с использованием всего арсенала сил и средств государства.

Позвольте поблагодарить уважаемого профессора Ханлар Джафаровича с многогранным осмыслением вечной проблемы – причин преступности и пожелать ему здоровья, благополучия и научных успехов!

 

 

Я.И. Гилинский (Санкт-Петербург, Россия)[22]

Краткие заметки по поводу

 

К сожалению, не мог принять участие в заседании Клуба 22.04.2022 и обсуждении доклада профессора Х.Д. Аликперова «Новое видение причин индивидуального преступного поведения». Как тезисы доклада уважаемого Х.Д. Аликперова, так и тезисы других коллег вызвали мою реакцию в виде этих заметок.

С искренним уважением отношусь к бурной научной активности уважаемого Ханлара Джафаровича. Нередко соглашаюсь с ним. Но не всегда…

Редкий случай, когда полностью согласен с С.Ф. Милюковым: (1) «в человеческой популяции не существует людей, обладающих иммунитетом от совершения противоправных деяний» (этот же тезис Х.Д. Аликперова); (2) категорическое несогласие с тем, что преступность существовала до возникновения государства и уголовного законодательства; (3) «право и правосудие остаются способом обеспечения господства имущих над неимущими».

Теперь от себя.

«Преступления» – это то, что так обозначил законодатель в уголовном законе в интересах государя, власти, режима. До возникновения государства люди убивали друг друга, насиловали друг друга, отбирали еду друг у друга, но это не были «преступления».

Главное «основание» криминализации тех или иных деяний – как пожелают государь, президент, генсек ЦК КПСС, олигархи, власть, режим… (см. также прекрасную монографию И. Козаченко и Д. Сергеева «Новая криминализация», Екатеринбург, 2020).

Никаких «преступлений» по содержанию деяний нет и быть не может. (Умышленное причинение смерти другому человеку – тягчайшее преступление, подвиг на войне, профессиональная деятельность палача, легальное действие в состоянии необходимой обороны…).

Никакой единой причины «преступных» деяний нет и быть не может. Есть множество «криминогенных факторов» (экономических, политических, культуральных, психологических и даже – космических – труды Чижевского), но все они одновременно алкогенные, наркогенные, суицидогенные, проституциогенные и вообще «всегенные». Да, как правильно утверждает Х.Д. Аликперов, люди действуют для удовлетворения своих потребностей. Эти действия могут носить легальный или нелегальный (преступный) характер. А в случае неудовлетворения потребностей легальным или преступным путём – «уход» в алкоголь, наркотики или в петлю… (см. концепцию «двойной неудачи» Р. Мертона).

О «единстве» криминогенных, алкогенных, суицидогенных, проституциогенных факторов свидетельствуют многочисленные данные о том, что и «преступниками», и пьяницами, и наркопотребителями, и суицидентами, и проститутками (обоего пола) становятся в большинстве своем «исключенные» из активной экономической, политической, культурной жизни («лица без постоянного источника доходов» или с весьма незначительными средствами).

 

 

Г.Н. Горшенков (Нижний Новгород, Россия)[23]

В защиту потребностей

 

Глубокоуважаемый Ханлар Джафарович Аликперов в тезисах своего доклада поделился с криминологическим сообществом своими размышлениями, которые, на этот раз, сфокусированы на причинах индивидуального преступного поведения. Свои идеи он назвал учением «бинарная сингулярность причин индивидуального преступного поведения».

«Бинарную сингулярность» я русифицировал как «двуединство» (биосоциальное). Надо сказать, так же я поступил и с другими терминами («волатильные стимуляторы», «триггеры»), использованными докладчиком. Уже этим Ханлар Джафарович меня весьма «затриггерил».

Размышления учёного представляют немалый интерес. Докладчик зацепил мои мысли, однако не увлёк меня за собой. Таким образом, я открыл своё видение невидимого – реальности, отображаемой в так называемых «теоретических конструктах» или понятиях, одним из которых и является «причинность» в криминологии. Данная реальность хорошо видна субъективизированному формально-логическому интеллекту.

Суть «нового видения» или «бинарной сингулярности» разъясняется докладчиком в заключительном абзаце тезисов: ничто из этого (генетического или социального, техногенного или природного) не первично, но в то же время и те, и другие факторы одинаково важны (выделено – Г. Г.). В этом и проявляется бинарная сингулярность причин индивидуального преступного поведения[24].

В таковой «бинарной сингулярности» я нахожу обыкновенное взаимодействие (интеракционизм), положенное в основу ряда криминологических концепций. Как утверждают философы, «взаимодействие – более сложный тип связи, нежели однонаправленная причинно-следственная связь. В этом случае явление-причина испытывает обратное воздействие со стороны собственного следствия; причина и следствие взаимно влияют друг на друга, выполняют практически одновременно роль и причины, и следствия»[25].

Докладчик рассматривает «неудовлетворённую потребность». Возникает вопрос: а бывает потребность удовлетворённой, например, в еде, приобретении книги? В случае, когда человек насытился, приобрёл желанную книгу, он тем самым удовлетворил потребность. Голод и жажда знаний как породили потребность, так её и убили.

Психолог А.Н. Леонтьев утверждает, что «потребность есть состояние организма, выражающее его объективную нужду в дополнении, которое лежит вне его… никакая живая система как отдельность не может поддержать своей внутренней динамической равновесности и не способна развиваться, если она выключена из взаимодействия»[26].

«Дополнением» и являются те самые голод и жажда знаний, которые породив потребность, вывели из внутреннего равновесия, выключили её из взаимодействия. Кстати, и сами выключились как предмет потребности. Не стало ни предмета потребности, ни её самой.

Привлекает внимание и другая важная мысль А.Н. Леонтьева: «…наличие у субъекта потребностей – такое же фундаментальное условие его существования, как и обмен веществ»[27]. Следовательно, к потребности как научной категории нужно подходить более внимательно, избегая иллюзии простоты и осознавая то, что «каждая из фундаментальных человеческих потребностей, на самом деле, представляет собой набор или коллектор разнообразных желаний, и подходить к его анализу следует так же, как к анализу фундаментальных категорий»[28].

То есть с криминологической точки зрения к рассмотрению потребности следует подходить не односторонне, а как к наиболее общему, фундаментальному понятию, обращая внимание на «набор или коллектор разнообразных желаний». И здесь, пожалуй, важнее исследовать, во-первых, предмет, вызывающий потребность или неудовлетворённость в чём-то – позитивном либо негативном; во-вторых, способ (правомерный или противоправный) овладевания предметом. В потребностях скрыт не только криминологический, но и превентивный потенциал.

Человек – это кладезь био-психо-социальных энергий. И потребности – одна из них. А каким образом они систематизируются в определённом месте и времени, какие именно энергии окажутся востребованными в первую очередь и на что будут направлены, зависит от целесообразности, ситуативности и множества других факторов. Например, потребность к самоутверждению может привести как к подвигу, так и к преступлению. Получается, потребность всё же не главный триггер в индивидуальном акте преступного поведения и, тем более, не универсальная причина преступности как социального явления. Так мне представляется. Если будет предложена лучшая концепция, порадуюсь первым, потому что не обошлось без меня.

Рассматриваемая теория (в аспекте потребности как универсальной причины преступности) должна непременно в своей основе опираться на криминологическое определение предмета, как это наблюдается у других специалистов – психологов, антропологов, экономистов, политиков, правоведов, социологов и др. Известно, что знания смежных наук в криминологии не могут быть «импортозамещёнными».

 

 

С.У. Дикаев (Санкт-Петербург, Россия)[29]

Размышления о «новом видении причин индивидуального преступного поведения»

 

Преступность как социальное явление, испокон веков вызывавшее живой интерес мыслителей, породила множество теорий о её причинах и мерах противодействия ей. В своей совокупности эти теории представляют собой относительно стройное учение о преступности, обладающее внутренней логикой, а существующие между ними противоречия вызывают к жизни новые теории, которые тоже оказываются пригодными для объяснения конкретного противоправного поведенческого акта, но не явления в целом. Это отчасти предопределяет то, что преступность не перестаёт быть предметом философско-правовых размышлений и в современный период, когда исследователи по-новому оценивают давно устоявшиеся и проверенные временем теории, учитывая изменения, произошедшие в обществе. В этом смысле тезисы доклада уважаемого Ханлара Джафаровича являются хорошим поводом для того, чтобы, что называется, «поразмышлять» на заданную тему.

Свой отклик хочу начать с «чётких» ответов на вопросы, поставленные докладчиком. Эти ответы, возможно, помогут ему критически отнестись к собственным выводам.

На первый вопрос Ханлара Джафаровича «Существуют ли в культурной среде индивидуумы, обладающие иммунитетом от противоправных форм поведения?» напрашивается встречный вопрос: «А что значит "культурная среда"?» В каждом обществе существует своя культурная среда и она никогда не бывает однородной. Сама по себе культурная среда – это нечто усреднённое, комплекс предпочтений населения, определённое состояние общества, в котором каждый член чувствует себя относительно комфортно.

Для этого в любом обществе правопослушность и добропорядочность каждого его члена презюмируются. Иначе будут царствовать всеобщие подозрительность и недоверие, а это исключает возможность не только существования, но и формирования культурной среды. Кроме того, считаю, что так ставить вопрос в принципе нельзя, так как противоправность поведения слишком ёмкое понятие, включающее в себя, в том числе, всевозможные деликты. Если под противоправностью понимать только криминальную форму поведения, то отвечу: да, в обществе существуют индивидуумы, обладающие таким иммунитетом. Это лица, которые в силу возраста или болезни вообще не могут совершать какие-либо действия. Например, младенцы, немощные старцы и прикованные к постели тяжело больные. Ведь они тоже являются частью «культурной среды». Кроме того, в большинстве случаев противоправность, т.е., преступность поведения, устанавливается постфактум, иногда спустя десятилетия, а само лицо и знать не знает, что оно совершило преступление, в том числе и в виду незнания закона. Понятно, что незнание закона не освобождает от ответственности. Но насколько законно требовать от человека знать законы, когда и люди, имеющие учёные степени, многолетнюю практическую деятельность за спиной, не могут в них разобраться?

Дальше докладчик вопрошает: «Что есть преступность – социальный конструкт или деструктивный феномен?» Отвечаю: преступность – это и социальный конструкт, и исторически изменчивый феномен, находящийся в адекватном для конкретного социума состоянии. Историческая изменчивость не может быть вне связи с изменчивостью общества. Феномен этот не может развиваться сам по себе (вне человеческого общества или какой-либо социальной структуры). Феномен этот и зависит от законодателя, который наделяет его понятием и признаками, опредмечивая феномен, и не зависит от него (всё равно деяния совершаются).

Действия законодателя – это маркировка и окрашивание в разные цвета и тона отдельных деяний как нежелательных. Одновременно с этим происходит налаживание и корректировка (смазка трущихся частей механизма) социальной (культурной) среды. Преступление нельзя рассматривать как «внешнюю форму проявления преступности». Единичное (преступление) и общее (преступность) не однородны и не находятся (или не всегда находятся) в отношениях части и целого. Что общего между убийством (ст. 105 УК РФ) и неуважением к суду (ст. 297 УК РФ)? Можем ли мы взять эти два преступления и сказать, что это и есть преступность? Нет? Тогда надо ставить вопрос о том, насколько правильно в криминологии используется термин «преступность».

В своём третьем вопросе докладчик, в частности, интересуется тем, отражает ли все глубинные пласты причин преступности господствующая в криминологии парадигма. Полагаю, что нет: не отражает и не может отражать. Попробуете разобраться в термине «комплекс социальных явлений»? Это взаимодействие индивидов и социальных групп в некотором пространстве. Какая наука способна выявить и описать неопределяемое множество этих взаимодействий, тем более прогнозировать результат этих взаимодействий? Я как-то ставил такой вопрос перед профессором С.Г. Ольковым в ответ на его утверждение о возможности точной юридической науки. Но Сергей Геннадьевич его проигнорировал. О каком «комплексе» можно говорить, когда речь идёт о преступности, а не о преступлении? Применительно к отдельному преступлению можно попытаться установить комплекс социальных явлений, породивших конкретно это преступление (и то весьма условно). Совместное действие социальных явлений (синоним «общественный») есть проявление самой жизни общества.

А логика жизни любого человеческого общества такова, что постоянно идущие (осознанные, неосознанные, управляемые, стихийные) процессы оптимизации и настройки различных формальных и неформальных социальных систем и институтов, малых и больших групп, искусственных и естественных масс сопровождаются множеством противоречий, обуславливающих столкновение интересов. Противоречия эти объективны, они не статичны и развиваются нелинейно. Поэтому никакая криминологическая теория предупреждения преступности, какой бы совершенной она ни была, не способна их обнаружить, исследовать и предложить такие меры, которые были бы способны обнулить все причины, порождающие эти противоречия.

Четвёртый вопрос, на мой взгляд, поставлен докладчиком не корректно. Сами по себе факторы природного, техногенного и социального характера не могут быть причинами преступности. Таковое значение они обретают лишь тогда, когда взаимодействуют с человеком. Разве можно говорить о преступлении в случае, когда от удара молнии вспыхнет пожар? Конечно, нет! А вот если человек поджигает лес, или лицо, обязанное предупредить пожар, не приняло меры – тогда да. Однако условиями (поводами или предлогами) преступности эти факторы вполне могут быть.

Пятый вопрос Ханлара Джафаровича, пожалуй, самый сложный и с точки зрения его понимания, и нахождения ответа на него. Кажется, что он не совсем правильно поставлен. Насколько я помню, никто не говорил, что только внешние факторы являются причиной преступности. Если вспомнить классиков юриспруденции, то, например, М.В. Духовской полагал, что преступление не есть явление случайное, не есть результат одной свободной воли человека, а зависит ещё от известных постоянных причин. «Точное изучение организма человека, условий, в которых он живёт, изучение общественного строя и т.д. всё вместе привело к одному убеждению, что главнейшая причина преступлений – общественный строй»[30]. Другой авторитетный учёный – Г. Тард – обозначил влияние сформированного в человеке «бессознательного», его воспоминаний, приобретённых им навыков, привычек, а также его профессиональной деятельности на совершение преступлений[31].

Конечно, с детерминацией преступного поведения человека всё намного сложнее. Современные исследования, в частности, Д. Хайнеса, проведённые им в Лейпцигском Институте М. Планка, о формировании доминанты и принятии решения, показали, что мозг человека принимает решение за 30 секунд до того, как индивид это решение осознаёт[32]! Думаю, Ханлар Джафарович знаком с подобными исследованиями.

Интересны рассуждения по данной проблеме профессора СПбГУ Т. Черниговской. Она утверждает, что: 1) мозг обманывает человека: мозг принимает решение, а затем убеждает человека в том, что это решение принял человек; 2) у нас нет оснований говорить «мой мозг»; 3) мы принадлежим мозгу[33].

Если допустить, что человеком управляет его мозг, при полном отсутствии у нас знаний о том, как мозг принимает решение, становится понятно, что вопрос о свободе воли человека (не только преступника), является ключевым в объяснении его поведения.

Я не уверен настолько, насколько уверен докладчик, в том, что, дав ответы на вышеобозначенные вопросы, можно приблизиться «к истокам преступления, попытаться расшифровать его матрицу и алгоритм бытия...». Приблизиться к истокам преступления можно, но для этого нужно плыть против течения, и это может привести нас к истоку конкретного преступления, но не преступности. Невозможно приблизиться к истокам преступности ввиду отсутствия единого истока. Нет у преступления и «алгоритма бытия». Оно совершено во времени и пространстве и всё: больше оно не существует и не живёт!

Ключевые выводы докладчика заключаются в том, что: корневой системой причин преступности являются потребности человека; в механизме детерминации преступного поведения доминантами выступают не социальные, природные или техногенные факторы, а сугубо биологические; преступность – это внутренняя предрасположенность индивида к совершению преступлений, сформировавшееся у него свойство поступать в определённых ситуациях преступно; исходным фактором, дающим импульс к запуску механизма индивидуального преступного поведения, всегда выступает опредмеченная потребность (желание).

Возможно, это и так. Но как эта теория будет работать с неосторожными преступлениями, особенно с преступной небрежностью, когда лицо не осознаёт общественную опасность совершаемого им деяния? Ведь преступность включает в себя не только умышленные, но и неосторожные преступления. А если брать во внимание только умышленные преступления, то как эта теория стыкуется с преступлениями, совершёнными в состоянии аффекта, или с так называемыми ситуативными преступлениями?

Если даже допустить, что человеку свойственно поступать в определённых ситуациях преступно, то это свойство у него не может быть статичным, да и «определённые ситуации» должны быть как-то определены для того, чтобы говорить о том, что лицо именно при этих обстоятельствах поступает преступно, а при других – нет. Один и тот же человек исключительно редко попадает в одни и те же «определённые ситуации».

Не могу согласиться и с выводом Ханлара Джафаровича о том, что есть некая универсальная причина преступности, которая «заключена не в окружающих человека реальностях, а таится в самом Homo sapiens». Я думаю, что внутри самого человека есть только то, что он впитал из социальной среды. И то, что он впитал, продолжает взаимодействовать со средой, иногда вступая с ней в конфликт. Для криминологии остаются совершенно непонятными вопросы: участвует ли в этом взаимодействии генетика индивидуума? если да, то какова её роль?

 

 

Г.В. Зазулин (Санкт-Петербург, Россия)[34]

О конфликтологическом понимании причины преступления

 

Прочитав 20 лет назад интересную книгу доктора исторических наук Эльгиза Абдуловича Позднякова «Философия преступления» (2001), я думал, что о причинах такого феномена как преступление, мне уже всё известно. Логика Позднякова мне казалось правильной. Он делает следующие выводы.

Во-первых, причина преступления всегда находится в человеке. Почему? Потому, что человеку свойственна двойственность: с одной стороны, он существо общественное (!), а с другой, по природе своего сознания ему свойственно «отклоняться» от общества, от принятых в обществе норм поведения, то есть своевольничать. Во-вторых, вне общества человеку и отклоняться не от чего. Поэтому общество лишь среда для осуществления и развития наклонностей человека. При одних условиях (например, культура успеха человека в американской демократии) среда даёт простор, способствует, при других условиях (например, важность исполнения своей социальной роли в японской культуре) среда, наоборот, стеснит, затормозит, приостановит. В-третьих, общий вывод таков: «Ни в коем случае общество нельзя рассматривать в качестве причины, порождающей преступления. Причина лежит в человеке; общество же создаёт те или иные условия для её проявления»[35]. 

Коллеги, что в этом ошибочно, что устарело? Прочитав доклад уважаемого Х.Д. Аликперова и отзывы коллег, я не нашел ни чёткого опровержения данных положений, ни более ясного понимания того, что касается причин отдельного преступления. Присоединяюсь к позиции С.У. Дикаева, которая мне наиболее близка.

Возможно, что методологически неверно пытаться втиснуть в одну единственную криминологическую теорию рассмотрение причины отдельного преступления, причины всей совокупности преступлений, причины преступности и причины воспроизводства преступности? Такая постановка вопроса вполне правомерна, если мы солидарны с Д.А. Шестаковым в том, что «привычное словосочетание «причина преступности» неправомерно».

Если исходить из того, что развитие каждого человека (групп, общества в целом) идёт через противоречие, а обострённое противоречие является конфликтом, и его разрешение происходит либо конструктивно, либо деструктивно, то правомерно предположить, что совершению любого преступления предшествует конфликт, разрешение которого приняло деструктивный характер и приобрело уголовно-правовую форму. Если данное суждение верно, то оно имеет для криминологии большое практическое значение. Эффективность противодействия преступности будет тем выше, чем успешней институты образования и воспитания будут развивать у человека то, что принято называть конфликтологическими компетенциями (особые знания, умения и навыки). Как это лучше делать на практике может быть развито криминологами в частную теорию конфликтологической криминологии.

Для конфликтологически-криминологического понимания латентно существующих в человеке причин отдельного преступления необходимо определиться с соответствующим способом понимания индивидуальной человеческой сущности. Нет смысла ориентироваться на известные способы теоретического философствования (подходы): натурализм, теоцентризм, социоцентризм и антропоцентризм.  Для криминолога, стремящегося понять «преступное в человеке» и предупредить его, с практической точки зрения, важно не то, продуктом чего является человек, а то, как каждый человек проживает свою жизнь в реальности. 

Известно, что в реальности каждый человек, проживший долгую жизнь, преодолевает как минимум восемь кризисов (Э. Эрексон)[36], каждый разрешает четыре основных противоречия и каждый ограничен в выборе способа разрешения любых конфликтов шестью моделями поведения (Г. Шварц)[37]. Таким образом, можно сформулировать операционное понятие человека, которое можно рассматривать как исходное в конфликтологически-криминологической теории причин преступления. Человек –  это взрослеющая личность, которой на жизненном пути предстоит преодолеть восемь кризисов психосоциального развития, разрешить четыре базовых противоречия (жизнь против смерти, мужской принцип против женского, молодые против старых, индивид против группы) и научиться конструктивно разрешать конфликты, не совершая преступление, выбирая для их разрешения из  шести  моделей поведения (бегство, уничтожение, подчинение, делегирование полномочий, компромисс и консенсус) наиболее адекватные. 

Кстати, вот почему человек – это загадка, и, пожалуй, одна из самых больших и таинственных в мире. Он живёт, не зная сам себя, не зная, на что способен. Но если человек именно таков (а отрицать это очень трудно), то его «преступное поведение» детерминировано результатами преодоления кризисов, снятия противоречий и разрешения конфликтов. В зависимости от этих результатов в конкретный момент времени он может быть и 100% законопослушным, и 100% потенциальным преступником, и тем и другим одновременно (в различных соотношениях и в разных сферах).

Не противоречат данному выводу результаты современной психофизиологии. В.А. Минкиным и Я.Н. Николаенко описана методика тестирования позитивных и негативных свойств личности с помощью технологии виброизображения и предъявления текстовых и визуальных стимулов с периодом предъявления 5 секунд. Ими впервые предложен научный расчёт профиля пороков человека и общего коэффициента порока на основании бессознательной и сознательной реакции на предъявляемые стимулы[38]. Репринт статьи с названием «Совместимость свойств гения и злодея в персональном профиле. Основные пороки 21 века с привязкой к множественному интеллекту» опубликован и войдёт в труды 5-й конференции «Технология виброизображения. Современная психофизиология», которая состоится 23-24 июня 2022 г. в Санкт-Петербурге[39].

 

 

М.А. Коваленко (Санкт-Петербург, Россия)[40]

Влияние социальной среды на формирование преступности несовершеннолетних

 

Исследование проблем причин преступности является одной из самых существенных для криминологии. Только полноценное изучение причин преступности позволяет осуществлять криминологический прогноз и предлагать наиболее эффективные методы борьбы с преступностью.

Многообразие факторов, детерминирующих преступность, отражается в работах многих специалистов. В своём докладе «Новое видение причин индивидуального преступного поведения»^[41] Х.Д. Аликперов на первое место при объяснении причин преступности ставит личностные потребности и интересы индивида. Вместе с тем, невозможно себе представить формирование потребностей и мотивации человека без влияния на него социума. Выбор средств и способов реализации своих потребностей и желаний зависит как от самого человека (его врождённых генетических наклонностей), так и от того влияния, которое на него оказывает окружающая среда. Важной особенностью всех детерминационных процессов является их взаимная обусловленность. Не существует одной единственной причины, объясняющей возникновение преступности, только исследование всего многообразия факторов во взаимосвязи позволяет построить модель противодействия преступности.

Зачастую именно на ранних стадиях становления личности человека, особенно это касается подросткового возраста, происходит формирование индивидуальной ценностно-мотивационной структуры потребностей для их последующего удовлетворения. При этом роль социальной среды играет одну из решающих в формировании будущего поведения подростков. В подростковом возрасте у ребенка ещё не выработаны внутренние критерии оценки. Внешняя оценка, основанная на мнении окружающих, имеет решающее значение.

В силу особенностей развития психики, молодые люди являются наиболее уязвимой аудиторией для манипулирования, им свойственны  повышенная  внушаемость, некритичность восприятия, склонность безусловно принимать установки и мнения, доминирующие в значимых для них  группах^[42].

Именно дети и подростки составляют самую незащищённую часть населения от всех негативных явлений и процессов идеологического, экономического, культурно-воспитательного, социально-психологического, демографического характера, происходящих в обществе.

Влияние негативных социальных факторов, таких как, отсутствие материальных ресурсов для содействия развитию и воспитанию подрастающего поколения на ранних стадиях развития ребёнка, могут быть причинами, в том числе, и врождённых генетических особенностей индивида, способствующих последующему преступному поведению. Так, несовершеннолетние нарушители в период внутриутробного развития, младенчества и раннего детства подвержены формированию различных нарушений психического развития, алкоголизму и наркомании, физическим отклонениям, задержке развития, что вызывает проблемы в работе и учёбе, отношениях со сверстниками. Как следствие, негативно усвоенные антисоциальные процессы реализации различных социальных ролей подростками в повседневной жизни со взрослыми, родителями и товарищами могут порождать разнообразные отклонения, которые могут выражаться в виде преступных деяний в конкретных жизненных ситуациях. Таким образом, в преступном поведении сливаются общественная и природная составляющие. В связи с чем, обоснование «бинарной сингулярности» причин индивидуального преступного поведения и дальнейшие исследования в данной области представляются актуальными и важными для криминологической науки.

 

 

Н.А. Крайнова (Санкт-Петербург, Россия)[43]

Познание причин индивидуального преступного поведения в контексте ресоциализации личности

 

Познание причин индивидуального преступного поведения является неотъемлемой частью многих криминологических исследований. Вопросы о том, почему люди совершают преступления, какими средствами можно этому противодействовать, являются, по сути, сущностными для преступностиведения.  В этой связи избранная Х.Д. Аликперовым для научного осмысления тема представляется актуальной, имеющей вневременной характер.

Обоснование «бинарной сингулярности» причин индивидуального преступного поведения, их объяснение внутриличностной предрасположенностью человека к совершению преступления при  «сцеплении с определёнными внешними факторами природного, техногенного или социального свойства, воспользовавшись которыми он (человек – Н. К.) удовлетворяет свои потребности, которые не мог или не хотел реализовать в рамках закона»[44], обозначенное Х.Д. Аликперовым, вписывается в существующие в современной отечественной криминологической науке подходы к объяснению причин преступности.

Указание на то, что многие виды индивидуального преступного поведения не являются продуктом социального конструкта. Они – исторически обусловленная объективная закономерность, утвердившаяся на Земле задолго до возникновения государства и права[45], что Д.А. Шестаков называет концепцией дикой причинности[46], является достаточно интересным результатом научного осмысления Ханларом Джафаровичем общей теории причинности.

Представляя свой альтернативный взгляд на решение проблемы противодействия преступности сквозь призму познания её причин, Х.Д. Аликперов выдвигает гипотезу о синергетическом эффекте, порождающем сочетание двух нелинейных компонентов: генетического и внешнего факторов, результатом чего является совершение человеком преступления. При этом автор справедливо говорит о том, что познание причин индивидуального преступного поведения необходимо для обеспечения эффективного противодействия преступности. В этом видится главная цель познания причин индивидуального преступного поведения.

Признание того, что преступность – это объективная закономерность, существование которой не зависит от жизнедеятельности человека, не должно приводить к признанию безнадёжности противодействия преступности. Она – свойство человека, но проявляться это свойство может только в социальной среде. Будучи существом социальным, человек от рождения и до конца своих дней находится в процессе социализации. Успешность социализации (социализированность) проявляется в том числе и в способности индивида не совершать преступления. А совершение преступления, в свою очередь, свидетельствует о его десоциализации и необходимости ресоциализации.

Действенная система противопреступной социализации (ресоциализации) является необходимой методологической основой для построения эффективной системы противодействия преступности. Именно дефекты социализации личности выступают в роли пусковых механизмов совершения человеком преступления.

Углубленное изучение биографий преступников (независимо от вида совершённых ими преступлений, категории таковых и их количества), показывает, что в абсолютном большинстве случаев истоки совершения преступлений можно найти в периодах становления человека (детство, подростковый возраст). Условия формирования личности (окружающая социальная среда и др.) определяют ценностно-потребностную сферу человека, его мотивацию, что, в конечном итоге, отражается и на синергетическом результате – совершении /не совершении им преступлений.

Потребности человека – важное звено механизма индивидуального преступного поведения. Они не являются абстрактными категориями, социально обусловлены и зависят от состояния и развития общества, процессов цифровизации и технологизации. Наряду с традиционными выделяют также и цивилизационные потребности, появление которых способствовало объективизации новых способов совершения преступлений, побудило необходимость поиска обществом адекватных форм позитивного их удовлетворения как средства противодействия преступности. В тоже время в механизме индивидуального преступного поведения можно считать признанным фактом существование таких потребностей как употребление алкоголя, наркотических средств, психоактивных веществ.

Изучение личности преступника сквозь призму познания причин индивидуального преступного поведения демонстрирует то, что нередко преступники не могут объяснить свои противоправные поступки. Многое в преступном поведении лежит за гранью сознательного. В своё время категория бессознательного, насколько это возможно, была исследована в трудах Ю.М. Антоняна. Он отмечал необходимость учёта данного феномена в объяснении причин преступности[47]. Погрузиться в бессознательное путём метода психоанализа предлагал З. Фрейд[48]. О возможностях применения современных технологий психофизиологической детекции на примере технологии виброизображения в тех или иных целях пишут Г.В. Зазулин, Я.Н. Николаенко[49].

Обращение к категории бессознательного для целей объяснения причин индивидуального преступного поведения позволяет сформулировать подход, который можно назвать программным: каждый человек в течение своей жизни выполняет набор действий, составляющих в целом заданную заранее программу. По меткому выражению Д.А. Шестакова, «человек в мире – марионетка для выполнения предписанной свыше программы, которая даёт стимулы: радости, любви… навязанные свыше представления о хорошем и плохом»[50].

С позиций программного подхода отметим, что индивидуальное преступное поведение может являться результатом заложенной в мозг человека некой программы, выполнение которой является объективной закономерностью. Однако такая гипотеза не даёт нам оснований утверждать, что противопреступное воздействие в этой связи невозможно и неэффективно. Дальнейшие исследования в данной области представляются актуальными и целесообразными. Расширение сферы применения психотерапевтического воздействия на человека в целях корректировки его жизненной программы может дать хорошие практические результаты.

В связи с вышеизложенным, будет крайне интересно послушать выступление Ханлара Джафаровича в Санкт-Петербургском международном криминологическом клубе с тем, чтобы более подробно узнать о положениях отстаиваемой им концепции.

 

 

Н.И. Кузнецова (Санкт-Петербург, Россия)[51]

Влияние экологии на генотип и поведение людей

 

В своём докладе «Новое видение причин индивидуального преступного поведения»[52] профессор Х.Д. Аликперов затронул одну из актуальных проблем криминологии. В преддверии предстоящей дискуссии позволю себе высказать отдельные суждения по вопросу причин индивидуального преступного поведения.

Люди сегодня живут в интенсивно меняющемся мире. Изменяется темп и образ их жизни, климатические условия, химический состав пищи, состояние воздуха и воды. Научно-техническая революция принесла человечеству как благо, так и вред, вызванный, прежде всего возрастанием экологических катаклизмов. Человек влияет на состояние окружающей среды, а она в свою очередь воздействует на него. Значительные изменения среды обитания накладывают определённый отпечаток на характер и направленность эволюционного воздействия людей[53]. Под давлением внешних условий, формируется новый генотип человека.

Учёные отмечают, что сложная экологическая обстановка влечёт за собой популяционно-генетические изменения[54]. Ухудшаются репродуктивные функции людей. Доказано, что загрязненный атмосферный воздух оказывает серьёзное влияет на психическое здоровье, вызывает затяжные депрессии, неврозы, в том числе приступы необъяснимой агрессии, проблемы с легкими, аллергии и др.[55]

Обнаруживается влияние экологии не только на здоровье, но и на поведение человека. Не секрет, что жителям больших городов привычно чувство постоянной усталости[56]. Появилось даже такое понятие как «синдром мегаполиса»[57]. Высокая плотность населения, избыточный объём информации, скопление людей в общественном транспорте, перманентные заторы на дорогах, огромные расстояния, удалённость места работы от места жительства, которую приходится ежедневно преодолевать, шумовое загрязнение, потерянный контакт с природой, монотонность трудовых будней, приводят к психоэмоциональному перенапряжению. В свою очередь, все перечисленные факторы создают основу для различных форм отклоняющегося поведения: употреблению наркотиков, алкоголя, суицидальному поведению, сексуальной распущенности, хулиганству, вандализму, агрессии, насилию и др. 

В крупных городах жители испытывают постоянные стрессы, связанные с проживанием в высотных многоквартирных домах, так называемых «человейниках». Исследователи утверждают, что высокий уровень преступности может быть связан в том числе и с особенностью планировки таких зданий, в которых люди лишены права владения территориями, прилегающими к их жилищам. Соответственно, с увеличением высоты дома и числа квартир в нём возрастает потенциальная угроза совершения преступлений[58].

Мы полагаем, что «исходным фактором, дающим импульс к запуску механизма индивидуального преступного поведения»[59], может выступать не только удовлетворение потребностей (желаний), как утверждает уважаемый Ханлар Джафарович, но и перечисленные нами экологические факторы.

 

 

Г.С. Курбанов (Баку, Азербайджанская Республика)[60]

 

На суд сообщества российских криминологов представлен интереснейший доклад профессора Х.Д. Аликперова, названный «Новое видение причин индивидуального преступного поведения». На наш взгляд, для объективного анализа и оценки указанного выступления, необходимо предварительно осуществить краткий экскурс в научное творчество профессора Х.Д. Аликперова, так как разработанная им многоступенчатая система противодействия преступности (мы назвали ее «Кримквинтет профессора Аликперова»), является плодом его многолетних трудов (1988-2021 гг.), в течение которых он привнес в теоретическую криминологию достаточно много новелл, каждая из которых выступает лишь одной из подсистем предложенной им системы противодействия преступности.

Также полагаем, что без осмысления внутреннего ядра этой уникальной системы противодействия преступности, уяснения логики каждой из ее подсистем и т.д., у слушателей будет возникать множество зависающих вопросов при знакомстве с его докладом. Учитывая это, мы свои суждения касательно выступления Аликперова Х.Д., предварим кратким анализом некоторых его фундаментальных разработок в рамках теоретической криминологии.

Для начала отметим, что разработанное Х.Д. Аликперовым учение «Бинарная сингулярность причин преступности» принципиально отличается от существующих на сегодняшний день в криминологии учений о причинном комплексе преступности (в том числе от антропологической, социальной и биосоциальной причин преступности), открывает принципиально новый биологический пласт в причинном комплексе преступности, что обуславливает необходимость межотраслевого исследования причин преступности и на генном уровне.

Одной из движущих сил многоуровневой системы противодействия преступности является учение о компромиссе в борьбе с преступностью, разработанное Х.Д. Аликперовым в конце 80-х годов прошлого столетия. Поэтому после создания теории компромисса, профессор Аликперов приступил к разработке доктрины «Глобальная система дистанционного контроля над преступностью», реализация которой на правоприменительном уровне позволит раскрывать практически все регистрируемые преступления и тем самым отправить в небытие неочевидную и латентную преступность, изжить из практики деятельности органов уголовного преследования такое распространенное негативное явление, как укрытие преступлений от учета, и т.д. 

Для реализации достигнутых в ходе предварительного расследования успехов в раскрытии преступления и изобличения лица, его совершившего, склонения его к сотрудничеству со следствием и судом и т.д., крайне необходим и беспристрастный суд, который в строгом соответствии с законом назначит виновному справедливое наказание. С целью решения этой глобальной проблемы, превратившейся со временем в вечного спутника правосудия, профессор Аликперов разработал электронную систему определения оптимальной меры наказания (сокращенно – «Электронные весы правосудия»), в которой, впервые в истории уголовного права правила назначения наказания максимально формализованы, а сам процесс его определения полностью автоматизирован. Все это, позволяет не только упорядочить объем и пределы судейского усмотрения при отправлении правосудия по уголовным делам, но и существенно сокращать судебные ошибки и злоупотребления при назначении наказания, минимизировать неоправданно суровые и необоснованно мягкие приговоры и т.д.

Следующим блоком многоуровневой доктрины профессора Х.Д. Аликперова является разработанная им доктрина «Неизведанные грани наказания и тайны его бытия». До этой фундаментальной работы профессора Аликперова, ни в теории уголовного права, ни в криминологии, ни в пенологии так и не была установлена метрика наказания. Также, автор, говоря о проблемах назначения законного и справедливого наказания, указывает на ошибки, превратившие храм правосудия в филиал органа уголовного преследования.

Кульминационной ступенью многоуровневой системы противодействия преступности является доктрина профессора Аликперова «Пенитенциарное чистилище», в рамках которой им осуществлена комплексная ревизия объективных и субъективных факторов, препятствующих достижению пенитенциарными учреждениями требуемых результатов в деле позитивной коррекции морально-нравственных императивов осужденных. Также, следует рассмотреть вопрос о создании специализированных временных пристанищ для освобожденных из исправительных колоний, которые обеспечат своих обитателей питанием, медицинской помощью, помогут трудоустроиться.

Несомненно, что в широком формате со всеми положительными аспектами вышеуказанного доклада, можно ознакомиться посредством новой монографии профессора Аликперова «Новый взгляд на преступление и наказание», которая также не свободна от отдельных спорных суждений и недостаточно аргументированных выводов, отягощенных к тому же смелыми авторскими гипотезами, которые вступают в явное противоречие с устоявшимися в теории уголовного права и криминологии парадигмами.        В свою очередь, для должного восприятия философии разработанной Х.Д. Аликперовым уникальной доктрины «Новый взгляд на преступление и наказание», логическим продолжением которой является и доклад «Новое видение причин индивидуального преступного поведения», необходимо предварительно освободиться от скрепов, накопленных ранее нормативно заложенными знаниями, и от устоявшихся парадигм о природе преступления и наказания.

 

 

С.М. Марков (Хабаровск, Россия)[61]

Сядь за руль моей машины, или детерминанты преступности в зеркале Харуки Мураками из х/ф режиссёра Рюсукэ Хамагути: эссе к тезисам профессора Ханлара Аликперова

 

Харуки Мураками

村上 春樹

Drive My Car

 

«Бывало, он воображал, как хорошо было бы жить в неведении. Но как бы то ни было, жил он по принципу разум побеждает невежество. И как бы ни пришлось страдать после, он не мог не узнать всего сейчас. Только познание может сделать человека сильнее» (Мураками).

«Герои фильма “Веди мою машину” благодаря (чеховскому) «Дяде Ване» осуществляют перенос своих страхов и своей боли на персонажей Чехова. Это персонажи А.П. Чехова ведут их машины – машины смерти, вернее самоуничтожения. Театр тут работает как терапия <…>. Они будто попали в тренажер, симулирующий тяготы реальной жизни, симулирующий, но не упрощающий, не опошляющий, наоборот – выявляющий все препятствия и опасности, препятствия не к счастью, а к душевному равновесию и прощению» (Рэйка Кирисима).

****************

В своих тезисах уважаемый профессор Ханлар Аликперов формулирует для публичного диспута острые проблемы, среди которых на первый план выдвигает анализ волатильных факторов (детерминантов) «преступления» и «преступности». Я считаю, что тезисы профессора Ханлара Джафаровича – смелый поступок учёного из Азербайджана. Увы, традиции средневековых диспутов в стиле Абеляра или Боэция исчезли из нашей университетской жизни, наверное, навсегда.

Критический подход к детерминантам преступности профессора Ханлара Аликперова я решил просветить, по возможности, оценить как философ и логик, через метод японского писателя с мировым именем Харуки Мураками, у которого тема преступлений и наказаний является основной во всех его произведениях, больших и малых (рассказах). Везде Мураками ориентируется на Л.Н. Толстого и Ф.М. Достоевского, но здесь решил детерминанты преступности, или как говорит Аликперов, «волатильные стимуляторы» (термин введенный автором), взять за основу «Дядю Ваню» А.П. Чехова[62].

Как считает профессор Ханлар Аликперов, корневая причина преступности – нереализованные (генетические) потребности Homo Sapiens, а преступления как индивидуального противоправного акта – «продиктованы его потребностями, то есть, психофизиологическим явлением, формирующим мотивацию поведения человека и выступающим внутренним возбудителем его активности. Они предшествуют следствию [преступлению – прим. С.М.] и запускают причинно-следственную связь [преступности – прим. С.М.]» (Х. Аликперов). Иными словами, на первый свой тезис о том, что «существуют ли в культурной среде индивидуумы, способные не совершать преступления, вести себя всегда правопослушно?» профессор однозначно дает отрицательный ответ. 

Итак, «многие глубинные пласты причин преступности и по сей день остаются для науки неизведанными» (Х. Аликперов). Как на этот вопрос пытаются ответить Мураками и режиссёр Рюсукэ Хамагути.

«Сядь за руль моей машины» (ドライブ・マイ・カー) – японский художественный фильм режиссёра Рюсукэ Хамагути 2021 года, недавно вышедший в российский прокат по рассказам Харуки Мураками «Мужчины без женщин»[63] [3].

«ТОЛЬКО ПОЗНАНИЕ МОЖЕТ СДЕЛАТЬ ЧЕЛОВЕКА СИЛЬНЕЕ» (ХАРУКИ МУРАКАМИ).

Начало в фильме, но не рассказе, тривиально, как и во всех любовных романах. Правда, даже здесь Мураками сумел вставить изюминку из русской истории – это Дальневосточный город Владивосток. Он отправляется на театральный фестиваль во Владивосток. В аэропорту он узнает, что рейс перенесли на следующий день из-за непогоды. Вернувшись домой, он открывает дверь своим ключом и становится невольным свидетелем страстной любовной сцены: его жена Ото (в фильме – Рэйка Кирисима) занимается сексом с молодым любовником Такацуки  (в фильме – Масаки Окада).

Роль Такацуки в рассказе и в сценарии фильма важная в сюжетном плане, ибо через него Кафуку узнаёт ещё один ключ в будущее: «Такацуки рассказывает Юсукэ окончание последнего сценария Ото». Мураками оригинальничает в своем стиле известного писателя. Все рассказы Ото Кафуку выдумывает во время или сразу после секса, а утром их записывает Юсукэ Кафуку. Вот так и движется сюжет {ы} Мураками (в других его произведениях аналогично).

Так в фильме Рюсукэ, как у профессора Аликперова, нереализованные потребности и желания приводят к целой цепочке преступлений, «волатильным стимулятором» (Аликперов) которых послужило самое обыкновенное ДТП. После автомобильной аварии главному герою назначают криминологическую и медицинскую экспертизу для того, чтобы определить степень его виновности в совершенном противоправном деянии. Алкоголь в крови оказался незначительным, но офтальмологи у него обнаружили глаукому в зачаточной форме, лечение которой пока не требуется, но она, как отметили медики-эксперты, могла послужить первопричиной автомобильной аварии. Может ли глаукома оцениваться как «культурная среда» или «природный фактор» совершенного индивидуального преступления? В Японии глаукома не «социальный конструкт», а «иной» фактор, способный оказать воздействие на совершенное преступление (см. второй и третий тезисы профессора Аликперова). Поэтому главного героя не лишают водительских прав, но настоятельно рекомендуют нанять себе водителя до операции на больной глаз. Так в одном автомобиле вдвоем оказываются, можно сказать случайно под воздействием социально-культурной среды, два преступника: водитель Мисаки и актёр Кафуку[64].

С точки зрения японского уголовного законодательства главные герои не преступники, но у Мураками и Хамагути они себя воспринимают в качестве преступников. Здесь я возвращаюсь вновь к вопросу профессора Аликперова: «Что есть преступление и преступность, а также наказание?». Не знаю точно, знаком ли профессор из Азербайджана с творчеством японского философа, но их точки зрения почти везде пересекаются.

***********

Для восстановления преступных событий из прошлого Рюсукэ Хамагути использует метод «красной машины» Харуки Мураками, правда, в классическом варианте автомобиль – жёлтый. Но красный цвет был нужен режиссёру для выделения микромира главных героев в огромном социуме жизненного пространства. За кадрами фильма остаётся начало сборника Мураками «Мужчины без женщин»: сборник открывается рассказом «Влюбленный Замза», где герой Кафки просыпается снова человеком, в квартире, посреди полной военных, танков, мигрирующих людей Праги. 

Концовка длинного фильма – путешествие главных героев в красной машине на Хоккайдо, которое в японском кинематографе символизирует очищение от грехов как у мусульман Мекка или православных Собор Софии.

В теории Ханлара Аликперова главная доминанта преступности – нереализованные потребности (как у Мураками)  в социуме, запускающие причинно-следственные связи преступных деяний/недеяний конкретного преступления, наказуемого данным уголовным законом или международным правом. Именно они выступают доминантой какого-либо преступного желания, а затем опредмечиваются в социально-временном пространстве. «…Несомненно, что каждое конкретное умышленное преступление есть непосредственный результат реализации неудовлетворённой потребности человека» или «преступность является свойством человека» (Шестаков).

Под преступностью следует понимать свойство человека, социального института, общества отдельной страны, глобального общества воспроизводить множество опасных для окружающих людей деяний, проявляющееся во взаимосвязи преступлений и их причин, поддающееся количественной интерпретации и предопределяющее введение уголовно-правовых запретов.^[65] Теоретически нельзя исключить существование людей, вовсе не предрасположенных к совершению преступлений, чего нельзя сказать об обществе. Если преступность отдельного человека, в принципе, может равняться нулю, то преступность общества всегда имеет абсолютную величину^[66].

Философский древний вопрос, другими словами, является ли греховность имманентным свойством человеческого рода как такового!

У Мураками, кроме того, в качестве детерминантов преступности (+преступлений) выступают ещё 1) прошлое и 2) сложное сочетание (континуум) социальных связей, часто в мифической обработке, и мировоззрений его героев, из которых, иногда, на первый план умозаключают об «универсальной причинности всех преступлений». Как мне представляется, любое преступление имеет свою биографию; нет и быть не может «чистых» преступлений «здесь-и-сейчас». Так, троянские преступления Гомера в «Илиаде» начались с обыкновенного спора за Елену. Социальная среда (культура и цивилизация) – это не только внешний фактор, но имманентная природа человечности и человека, всех его поступков и деяний, например, как это демонстрируется у французского философа Жана Бодрийяра в его «Политической экономии»[67].

 

 

С.Ф. Милюков (Санкт-Петербург, Россия)[68]

Вечна ли преступность?

 

Профессор Х.Д. Аликперов не перестаёт удивлять криминологическое сообщество: он смело берется за фундаментальные проблемы бытия, предлагает совершенно новые, порой фантастические способы их разрешения. Тем самым он будит научную мысль, побуждает криминологов увидеть недостатки устоявшихся подходов, порождает плодотворные дискуссии между специалистами. А как известно, только в спорах рождается истина.

Применительно к теме настоящего доклада следует согласиться с основополагающим тезисом о том, что «в человеческой популяции не существует людей, обладающих иммунитетом от совершения противоправных деяний». Автор этих строк публично признавался на одной из бесед нашего Клуба в совершении деяний, ныне запрещёнными статьями 222 и последующими УК РФ. В отрочестве и юности он, как подавляющее большинство его сверстников, более старших и младших подростков извлекал из земли на полях ожесточённых сражений 1942 г. на Верхнем и Среднем Дону боеприпасы, хранил и носил самодельное огнестрельное оружие (т.н. «поджигные»), произвел из него многие сотни выстрелов, подрывал в кострах минометные мины, подвергая опасности не только себя, но и случайно оказавшихся в этих местах людей. От подобных действий советских и постсоветских подростков погибли многие сотни, если не тысячи людей, еще большее число были ранены, а некоторые стали калеками навсегда.

Можно только представить сколько жертв повлекут подобные эксцессы на полях нынешних сражений под Донецком, Луганском, Мариуполем Харьковом и Киевом...

В тоже время мы категорически не можем согласиться с другим утверждением уважаемого ученого о том, что многие виды индивидуального преступного поведения существовали «на Земле задолго до возникновения государства и права».  Напротив, тысячелетиями человечество обходилось без этих инструментов подавления недовольных и обеспечения интенсивной эксплуатации человека человеком. К тому же отдельные межличностные эксцессы в бесклассовом обществе имеют принципиально иную природу, нежели преступления. Последние всегда угрожают интересам правящей элиты, даже когда направлены, казалось бы, на сугубо частные отношения (личная собственность, здоровье, половая свобода и проч.), ибо таковая элита прекрасно осознаёт, что самовольно действующий субъект в любой момент может изменить вектор своей противоправной активности. 

Это грубые, варварские механизмы регулирования межчеловеческих отношений, ибо означают применения равной меры к неравным людям. В идеале требуется создание отдельных кодексов для каждого живущего на Земном Шаре человека. Но, даже самые современные «электронные часы правосудия» не способны реализовать такую потребность.

Поэтому право и правосудие остаются способом обеспечения господства имущих над неимущими (в планетарном масштабе — инструментом ГОВ, ныне вновь вознамерившимся уничтожить Россию и завладеть ее несметными богатствами).

Хочется верить, что пускай в отдаленном будущем, человек вновь научится жить совместно с другими людьми без организованного насилия над более слабыми и совестливыми.

 

 

В.А. Номоконов (Владивосток, Россия)[69]

Нужна чёткая методологическая основа

 

Уважаемый докладчик, Ханлар Джафарович, увы, меня и не «зацепил», и не «увлёк». Представляется, что в его конструкции нет внятной концепции, чёткой методологической основы, использован, похоже, один лишь «метод хорошей головы». Из тезисов неясно, в какой степени использованы достижения, положения и выводы смежных наук – философии, психологии, этики, социологии, возможно, психиатрии. Сегодня, как никогда, важна конвергенция, синтез научных подходов, пытающихся объяснить деструктивное поведение.

Помимо прочего, смешиваются разные уровни анализа: индивидуальное преступное поведение и преступность как социальное явление. Следует различать причины индивидуального преступного поведения и преступности как совокупности всех преступлений. Представляется, что методологически правильнее изучать причины конкретных преступлений лишь на основе познания причин преступности в целом, применяя метод восхождения от абстрактного к конкретному. Кажется правильным, – писал К. Маркс, – начинать с реального и конкретного, с действительных предпосылок... – между тем при ближайшем рассмотрении это оказывается ошибочным»[70]. Как отмечал В.Н. Кудрявцев, через познание причин индивидуального противоправного поведения невозможно объяснить причины правонарушений в целом; наоборот, только совокупность общественных условий жизни людей даёт основу для глубокого понимания поведения отдельных личностей[71].

Причины преступности не сводятся к простому «набору» причин отдельных преступлений. Причина конкретного преступления лишь частично входит в причину преступности в целом. И сколько бы мы ни раскладывали на различные элементы механизм индивидуального преступного поведения, подлинного причинного объяснения преступности мы не найдём, ограничиваясь рамками лишь отдельного преступного акта, как и наоборот. В то же время это не означает, что и причина каждого преступления «зеркально» отражает причины преступности. Здесь имеет место более сложная, диалектически противоречивая взаимосвязь.

Вряд ли вопросы, поставленные в начале тезисов Х.Д. Аликперова, помогают развить логическую нить заявленной концепции.

Так, автор задаётся вопросом: «существуют ли в культурной среде индивидуумы, обладающие иммунитетом от противоправных форм поведения?»  Наверное, если есть способные совершать преступления, то есть и те, кто способен быть правопослушным. Если все в равной степени способны на преступление, то вопрос о степени и характере общественной опасности личности преступника, о типологии личности преступника снимается, и вряд ли это обоснованно.

О понятии преступности. Поскольку понятие преступления и круг преступлений описывает уголовный закон, то и понятие преступности как совокупности всех преступлений должно быть «привязано» к УК РФ. «Исторически изменчивый деструктивный феномен, утвердившийся на Земле задолго до возникновения государства и права» есть опасное девиантное поведение, которое становится преступным только после его закрепления в УК.

Х.Д. Аликперов пишет о несогласии с «господствующей в криминологии парадигмой». А какая парадигма сейчас господствует? Есть различные концепции, по-разному отвечающие на вопросы о причинности.

Определение детерминантов преступности как «комплекса социальных явлений, совместное действие которых порождает преступность» представляется бессодержательным, так как остаётся неясным, в чём же заключается криминогенная особенность этого «комплекса». Ведь и в целом развитие социума, как положительное, так и деструктивное, тоже есть результат «комплекса социальных явлений».

Теперь о выводах.

Преступность как «свойство человека» – бездоказательное утверждение. В равной степени можно утверждать обратное. Например, о героизме как «свойстве человека». Сегодня всё громче звучат голоса тех, кто полагает, что не существует разницы между теми, кто совершает преступления и законопослушными гражданами. Другие утверждают, что в самой природе человека заложена склонность к преступлениям, о том, что совершит или не совершит преступление конкретный человек, зависит, прежде всего, от случайного стечения обстоятельств и т.п.

Почему нельзя согласиться с таким объяснением?

Во-первых, такие утверждения чисто умозрительны, не подтверждены результатами научных исследований и ни в малой степени не соответствуют социальной реальности.

Во-вторых, сомнительна или даже порочна их философская подоплёка.

В-третьих, такое нивелирование и отождествление законопослушных граждан и, например, закоренелых преступников, игнорирует типологию личности. В криминологии, как известно, лица, совершающие преступления, не свалены в некую аморфную массу одинаковых индивидов, только и ждущих удобного момента для совершения преступления, а дифференцированы по степени их общественной опасности. На одном полюсе преступного мира сосредоточены «злостные» преступники, представляющие особую опасность для общества, на другом – т.н. «случайные» преступники, для которых содеянное – собственная личная беда и драма, результат во многом рокового и случайного стечения обстоятельств.

Другими словами, если, в принципе, личность каждого преступника обладает большей или меньшей склонностью к преступному поведению, большей или меньшей криминогенностью, то при этом не каждый преступник представляет собой некую «преступную личность», т.е. криминогенный тип. Точно так же далеко не каждый законопослушный гражданин способен пойти на преступление и не ждёт для него удобного случая[72].

Х.Д. Аликперов утверждает: «этиология и бытие многих видов умышленных преступлений, как внешних форм проявления преступности, не зависят от усмотрения законодателя».  Как раз, полагаю, напротив: «этиология и бытие» многих видов умышленных преступлений как раз и зависят от усмотрения законодателя, часто научно не обоснованного, криминализирующего те или иные деяния посредством включения их в Уголовный кодекс. «Сами по себе» деяния в специальном качестве преступления, без включения в УК, не существуют. Как верно отмечает Я.И. Гилинский, нет «преступлений» и «преступности» по содержанию деяний, относимых уголовным законом любого государства к «преступлениям». «Преступления» – продукт криминализации государством (властью, режимом) тех или иных деяний здесь и сейчас[73].

На мой взгляд, нет и пресловутой «универсальной причины преступности», как нет и универсальной таблетки-панацеи от всех болезней.

«Мотивацией при совершении человеком умышленных преступлений, пишет Х.Д. Аликперов, всегда выступает его неудовлетворённая потребность». Но мотивацией для любого, а не только преступного, поведения является стремление к удовлетворению той или иной потребности. Ссылка на «мотивацию» ничего не объясняет.

На мой взгляд, дело не столько в неудовлетворённой потребности, сколько в возникшей личной ущербности: виновный идёт на нарушение норм морали и права в попытках компенсировать собственную внезапно возникшую или хроническую, социальную, психологическую, моральную, психическую или даже физическую ущербность. Возникают две основные мотивации: агрессия и/или корысть. Агрессия позволяет как бы возвыситься самому за счёт ближнего – унижения потерпевшего и/или насилия над ним. Корысть заключается в стремлении к личной имущественной выгоде, присвоении чужого, получении незаслуженного/незаконного преимущества, т.е. как бы возвыситься над другими (или даже всеми) в материальном плане. И первая и вторая мотивации возможны, постольку, поскольку другие люди воспринимаются лишь как средства для достижения своих целей.

И, наконец, насчёт «бинарной сингулярности». Генезис индивидуального преступного поведения, вероятно, носит более сложный характер, не сводимый лишь к двойственности взаимодействующих криминогенных факторов. Это социальная и, возможно, природная среда (макро и микро), сама личность, причём, в трёх ипостасях: социальные роли, духовно-нравственная направленность и биологически обусловленные свойства.

 

 

Д. Л. Творонович-Севрук (Минск, Республика Беларусь)[74]

Фундаментальные проблемы трансформации индивидуального преступного поведения граждан времён массовых протестов

 

После внимательного изучения столь содержательного выступления Ханлара Джафаровича и его обсуждения уважаемыми участниками беседы по вопросу проблемы причин индивидуального преступного поведения у меня возникли определённые мысли относительно особенностей трансформации личности под воздействием внешних факторов, воздействующих на индивида во время массовых протестов. Рефлексия по данному вопросу будет созвучна во многом с мнением Ханлара Джафаровича. Свою точку зрения раскрою в настоящем отклике.

Для начала изложу некоторые соображения относительно терминологии и основных понятий, используемых в данном отклике:

1. Поясню, понятие «противоправные формы поведения» само по себе дискуссионное и имеет несколько философский смысл, но с точки зрения прикладных криминологических воззрений, может лежать в плоскости действующего законодательства конкретной страны.
2. Я рассматриваю процесс трансформации личности во время массовых протестов, как развитие преступного поведения индивида при переходе от ненасильственных форм выражения собственной позиции к участию в насильственных, а также прочих выраженных противоправных действиях (в т.ч. связанных с вмешательством в функционирование объектов критической инфраструктуры и др.).

Мне видится, что нет на Земле индивидов, обладающих иммунитетом от противоправных форм поведения. Я хочу сказать, что рассматриваю поведение человека несколько механистически - как систему сдержек и противовесов, формируемых на протяжении жизни, определяющих его поступки, в т.ч. рассматриваемых криминологией. Подобно замкам, которые могут быть открыты как штатным ключом, так и посредством воздействия на кодовые элементы секретности - взлома. Повторю, абсолютно любая система, независимо от её сложности и устройства имеет потенциал взлома, применительно к человеку, проявляющемся в преступном поведении. Возникает лишь ряд вопросов «чем?», «как?», «за какое время?» и «мотивация?», которые мотивируют взломщика, в качестве которых могут быть как отдельные люди, группы лиц и иные акторы. Антропологическая детерминанта, биологическая «предрасположенность», либо несколько манихейское, как мне видится, понимание Ханлара Джафаровича, которое можно в определённых условиях называть «геном греха», либо созвучное с ним несколько неоднозначное предположение о преступной природе человека, отчётливо выраженное Чезаре Ломброзо, могут являться своего рода принципиальными уязвимостями человеческого естества – «кодовых элементов» системы, упоминавшейся мной ранее, посредством воздействия на которые можно управлять преступным поведением индивида.

Манипуляция преступным поведением невозможна без своеобразного «центра кристаллизации» с которого начинается становление личности «партизана», что проявляется в выраженном несогласии индивида с существующим порядком вещей в конкретном регионе планеты, социальной группе на определённом историческом этапе. Не менее важным компонентом, влияющим на развитие личности комбатанта, является быстрое формирование у него или наличие ранее образованных социальных связей на конкретной территории, способствующим реализации задуманного.

Наиболее простым способом вовлечения индивида в протестную активность является возможность использования свободного выбора по «выбору» наиболее соответствующего его миропониманию проявления собственной позиции в рамках конкретного кризиса. Таких видов активности известно более двух сотен – песни, петиции, выражения публичного презрения, ненасильственное преследование, бдения и др.

Приоткрыть завесу над указанной проблемой можно при анализе «удачных» способов трансформации преступного поведения, происходивших при вовлечении широких масс граждан в протестную активность в заведомо неблагоприятных сопротивлению условиях, например, в Индии - 1925-31 гг (проявления сатьяграхи)[75]; в Норвегии - 1942 г (антифашистское противостояние учителей)[76]; Германии - 1943 г (противодействие немцев окончательному решению «еврейского вопроса»)[77] др. Указанные примеры хорошо иллюстрируют высокий потенциал вовлечения законопослушных граждан в протестную активность.

 

 

В.М. Хомич (Минск, Республика Беларусь)[78]

Необходима перезагрузка криминологического знания о преступности. К этому и призывает профессор Аликперов

 

Криминология призвана выявлять социально-правовые болезни общества. И вот здесь перед криминологией встаёт извечный вопрос, что выявлять и изучать: человека с заболеванием преступник-преступление или собственно преступление, делающего человека преступником, или причину возникновения того и другого при этом в отдельности или вместе.  Полагаю, что в рамках каждого из указанных методологических подходов, обеспечить достоверный ответ на каждый поставленный Ханларом Аликперовым вопрос вряд ли возможно. Но постановка этих вопросов чрезвычайно важна, поскольку обращает нас к первобытнообщинным, можно сказать, естественно правовым истокам деструктивного поведения человека. Современный теоретический потенциал криминологии фиксирует причинность преступности и саму преступность с позиции самосохранения безопасности власти в ущерб безопасности человека и его самосохранения. И в этом кризис криминологического знания и современного объяснения преступности и её причин.

Так, относительно первого вопроса – «Существуют ли в культурной среде индивидуумы, обладающие иммунитетом от противоправных форм поведения?», неизбежно предполагает и вопрос относительно содержания и причин происхождения и формирования противоправных форм поведения, особенно в современной политико-правовой и социокультурной среде обитания человека. Здесь не наблюдается криминологической и социальной нормальности в причинах противоправного поведения. Они (причины) кроются в возрастающей неудовлетворённости людей (индивидуумов) в самых элементарных физиологических, психологических и других потребностях, их отчуждении от систем их социального обеспечения. И в этом надо согласиться с профессором Аликперовым. Это относится и к врождённым свойствам (потребностям) личности и возможности социальной их коррекции в механизме индивидуального преступного поведения. И криминология их учитывает, в комплексе, но не всегда правильно расставляет акценты в сложном механизме основных и придаточных корней в причинности преступности. 

Я бы не разделял и не противопоставлял понимание «преступности» как социального конструкта и как исторически изменчивого деструктивного феномена, действительно утвердившегося на Земле задолго до возникновения государства и права. Никак не могу также согласиться, что бытие преступного как внешней формы проявления преступности, не зависят от усмотрения законодателя. И в первобытном обществе и сейчас деструктивность (недопустимость) определённого поведения определялась обобщённой позицией властвующих индивидуумов.

Соглашаясь с уважаемым Ханларом Аликперовым, что корневая основа системы причин преступности заключена в неудовлетворяемой потребности человека, однако в криминологическом дискурсе детерминации индивидуального преступного поведения для меня важнее вопрос, в силу каких социальных, природных или техногенных факторов, пусть даже изначально биологическая предрасположенность к социально деструктивному поведению, формирует свойство поступать в определённых ситуациях преступно. Исходным фактором, дающим импульс к запуску механизма индивидуального преступного поведения, справедливо отмечает автор, всегда выступает опредмеченная потребность (желание). Между тем, опредмеченная потребность – это уже продукт социальной реальности.

Соглашусь с автором при условии, что универсальная причина преступности заключена в самом Homo sapiens и окружающих человека реальностях, неудовлетворяющих потребности человек. В этом и состоит синергетический эффект причинности в индивидуальном преступном поведении.

Новизна постановки криминологического объяснения причинности преступности состоит в том, что она побуждает криминологов перезагрузиться в познании современных причин преступности на основе восприятия первобытнообщинного очеловечивания причин индивидуального преступного поведения и соответствующего понимания преступного как явления, подрывающего основы безопасности общественного и индивидуального существования человека. И это первобытнообщинная и не такая уж дикая причинность по сравнению с современной.

 

 

Д.А. Шестаков (Санкт-Петербург, Россия)[79]

От дикой причинности ко второму виду преступностиведческой экспертизы

 

Когда-то тёмный и косматый зверь,

Сойдя с ума, очнулся человеком…

Разум есть творчество навыворот.

М. Волошин. Путями Каина.

 

Профессор Аликперов на подступах к причинам преступления per se. Каждый преступностивед не может обойтись без уяснения для себя того знания, которое в науке накоплено о «причинах преступности». Сделал это и Ханлар Джафарович. Приведу суть сформулированного им определения. Причины преступности – не от мира сего, пишет профессор, они гнездятся внутри самого человека в виде неудовлетворённой потребности, а совершаемое им конкретное преступление – не что иное, как генетически обусловленный опредмеченный поведенческий акт деструктивно-волевого характера, базирующийся в наследственности человека[80] в состоянии готовности к действию.[81] Внутренние причины активируются лишь при сцеплении с определёнными внешними факторами природного, техногенного или социального свойства, воспользовавшись которыми он удовлетворяет свои потребности, которые не мог или не хотел реализовать в рамках закона.

Иными словами, в преступном поведении сливаются общественная и природная составляющие. В советском преступностиведении одни авторы (Н.Ф. Кузнецова, П.П. Гришаев и др.) на первое место, как и Ханлар Джафарович, выдвигали личностные проявления, такие как потребности, интересы, мотивация. Другие преступностиведы (В.Н. Кудрявцев, П.П. Осипов, Л.В. Кондратюк и др.) причины преступности усматривали в общественных противоречиях (рассогласованиях). Коренной разницы в подходах первых и вторых, впрочем, нет. Разница состоит в словоупотреблении. Просто Нинель Фёдоровна и K⁰ к причинам относили то, что Владимир Николаевич и K⁰ именовали условиями. Упор на личностные предпосылки преступного поведения, присущий видению профессора Аликперова, имеет давнюю предысторию, ведя отсчёт, по меньшей мере, от Туринской школы (Ч. Ломброзо, Р. Гарофало).

У нас в стране сложилась преступностиведческая теория причинности. Она предполагает триединство социологического, социально-психологи­ческого и – подчеркну для данного случая – индивидуально-психологического подходов. Отмеченное триединство служит одним из критериев полноты научного осмысления тех или иных сторон воспроизводства преступности[82]. Своеобразный подход, представленный Ханларом Джафаровичем, отвечает этому критерию. (Осторожно заглядывая в далёкое будущее, я бы заговорил о триединстве причин преступного поведения, добавив к роли природы и общества ещё и заложенное Богом богоборчество. Но, право, это разговор не сего дня.)

В чём новизна? Новизна заключается в углублении профессором Аликперовым криминологического понятия преступления. Погрузившись вслед за другими исследователями в личностную составляющую причинности, Ханлар Джафарович в духе криминологии закона, созвучно с понятием о преступлении per se[83], отмечает, что многие (лучше сказать, некоторые) виды умышленного преступного поведения появились на Земле задолго до государства и права. Их происхождение не зависит от усмотрения законодателя. Назову эту ветвь причинности дикой причинностью.

Нахожу данное утверждение докладчика важным и верным по существу. Вижу в нём развитие волей-неволей согласующихся между собой общего учения о преступности и частной составляющей этого учения, а именно теории криминологической причинности.

Что в концепции дикой причинности нуждается в дальнейшей разработке? По вопросам воспроизводства преступлений Ханлар Джафарович находится в потоке современной преступностиведческой мысли, устремляется вместе с потоком. Но в отношении воспроизводства преступности в его рассуждениях ещё ощутимо смешение 1) преступлений – пусть вида преступлений и 2) преступности как процесса воспроизводства преступлений, как свойства человека и общества эти самые преступления воспроизводить[84].

Конечно, неудовлетворённые потребности человека, в том числе и склонность ко злу, греху, некоторых людей подталкивают к совершению преступления. Но приписывать этим обстоятельствам значение некой универсальной причины преступности есть преувеличение их значения. Вообще-то привычное словосочетание «причина преступности» неправомерно. Можно говорить о причинах воспроизводства преступлений, имея в виду, что они находятся не вне преступности, а внутри неё в качестве одной из подсистем. Множество преступлений (преступное множество) – другая подсистема. С приходом в преступностиведение системного подхода, с учётом которого построена семантическая концепция преступности, вопрос о делении обстоятельств, ведущих к преступности на причины и условия снят. Тем более снят вопрос о некой коренной причине.

Два вида криминологической экспертизы. С учётом зарубежного опыта, придирчиво его переосмысляя, давно уже я предлагаю внедрить в противодействие преступности, законодательно урегулированные два вида криминологической экспертизы: 1) экспертизу нормативно-правовых актов и их законопроектов, 2) экспертизу личности и криминогенной ситуации. Освоение предлагаемых нововведений началось не в Российской Федерации, а за её пределами. В Белоруссии, благодаря усердию профессора В.Н. Хомича[85], урегулировано проведение криминологической экспертизы проектов нормативных правовых актов. Подчеркну, что речь идёт не об антикоррупционной как в России или Узбекистане, а о криминологической в широком смысле этого слова оценке законопроектов. Положение о порядке проведения криминологической экспертизы утверждено Указом Президента Республики Беларусь от 29 мая 2007 г.

Криминологическая экспертиза личности и новые пути противодействия преступности. Отметив выше продвижение Ханларом Джафаровичем преступностиведческой мысли, перейду к прикладному значению этого шага на пути развития криминологии. Познание «дикой причинности» могло бы дать толчок как для пересмотра видов и характера уголовного наказания, так и для освоения криминологической экспертизы личности.

Наказание за преступления, обусловленные не управляемой разумом дикостью, должно перестать быть столь же дико жестоким, как преступление. Его надо сделать врачующим.

Широкое направление противодействия преступному поведению, основанное на экспертизе личности, предполагает, помимо прочего, образовательную подготовку юриста-криминолога.

Итог. Наиболее значимо в рассмотренной здесь концепции докладчика то, что Х.Д. Аликперов привлекает внимание криминологов к встречающейся у некоторых людей некой непреодолимой потребности в насилии. К жажде ножа, как сказал бы Ницше. К потребности, которая генетически наследуется от далёких предков с ещё догосударственно-правовых времён. Концепция может быть использована при обосновании внедрения криминологической экспертизы личности в противодействие преступности.

 

 

А.М. Яблоков (Санкт-Петербург, Россия)[86]

Воспитание как инструмент сдерживания преступности. К вопросу причинности в криминологии

 

Классическое направление в криминологической теории указывает на то, что причины преступности находятся «внутри» человека, определяются его внутренним миром, его разумностью. Спорить с этим в последнее время всё труднее, даже несмотря на то, что огромное множество постклассических криминологических теорий просто-напросто «перетягивает» вопрос причинности на себя, ставя во главу угла социальные детерминанты. Укрепление же классического подхода (неоклассического) в криминологии произошло, как представляется, после открытия гена фермента моноаминоксидазы А (МАОА), наличие которого практически «гарантирует» враждебное поведение субъекта[87]. Таким образом, на сегодняшний день причину преступного поведения приходится искать и среди социальных факторов, и среди биологических…

Криминология вбирает в себя массу различных теорий, но дискуссия на тему – «отчего совершается преступление?» – продолжается. На что же следует обратить внимание? Думается, что сегодня особо серьёзно следует отнестись к трудам Ф. Листа, который ещё в 19 веке рассматривал воспитание как главный инструмент борьбы с преступностью, указывая: «Трудно отрицать то, что потребность в исправлении может не зависеть от учинения уголовно наказуемого деяния. И разве это правильно - заботиться непременно о том только, кто учинил уголовно-наказуемое деяние? Такая теория ведёт к тому, что дитя, не учинившее до сих пор ещё уголовно наказуемого деяния, а «лишь» нравственно заброшенное, должно окончательно погибать. Государству, дескать, до него дела нет... Но если судьбе захотелось сделать так, чтобы это дитя в нежном возрасте учинило кражу или иное уголовно наказуемое деяние, то государство уже вмешивается, берёт под свою опеку дитя, тратится на его воспитание, делает из него дельного, полезного гражданина. Не вытекает ли из такого порядка вещей то, что нужно усиленно молить провидение, чтобы оно вывело из пути порока нравственно заброшенное дитя на путь преступления и, таким образом, открыло бы единственный путь к его спасению?». В чём тогда, спрашивается, если не в некачественном воспитании, кроется причина того, что общество однажды получает сформированного «определённым» образом субъекта, и не просто субъекта, а субъекта преступления?

Вместе с тем, если рассматривать ту или иную криминологическую теорию, суть каждой будет сводиться к тому, что субъект совершает преступление либо оттого, что он «не обнаруживает нечто» (антропологический подход, генетическая теория, теория аномии, теория напряжения, теория коллективной эффективности, теория перспектив, теория самоконтроля и др.), либо оттого, что он «нечто обнаруживает в избытке» (теория дифференцированных возможностей, теория научения и др.). Оба варианта указывают на то, что причина преступности может скрываться (наверняка скрывается) в осознании взаимосвязи человека и внешнего мира, точнее, в механизмах такого осознания, в состоянии «социально-личностного напряжения». А отчего такое напряжение возникает? Не от определённым ли образом сформированного субъекта? И снова возникает вопрос воспитания…

Думается, что именно качество воспитания является тем «узлом», который связывает субъекта и субъекта общественного, а определённые обстоятельства, будь то социальные факторы или факторы биологические, генетические (космические), способны лишь ослабить или вовсе разрубить такой узел, отправив личность в «свободное плавание», которое зачастую оказывается весьма опасным, в частности, для самой личности.

 

 Приглашаем ознакомиться с фотографиями, сделанными на беседе, и её видеозаписью.

 

Ждём Ваши отклики (до 3-х страниц) на тезисы доклада

 

Вы можете присылать их на адрес электронной почты Клуба: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

 

[1] Ханлар Джафарович Аликперов – доктор юридических наук, профессор, директор Центра правовых исследований (Баку, Азербайджанская Республика); e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript..

[2] Учение «Бинарная сингулярность причин индивидуального преступного поведения» разработано Х.Д. Аликперовым в рамках научно-исследовательского проекта «Новый взгляд на преступление и наказание», руководитель проекта – д.ю.н., профессор, заслуженный юрист Азербайджанской Республики И.М. Рагимов.

[3] Шестаков Д.А. Криминология. Учебник для вузов. 2-е издание, переработанное и дополненное. Санкт-Петербург, «Юридический центр Пресс», 2006. С. 135–136.

[4] Рагимов И.М. Религия и наказание. СПб., ООО «Юридический центр-Академия», 2020. С. 160, 161.

[5] Общая психология: Психология личности. Учебное издание. Раздел: понятия «мотивация», «потребность», «мотив». URL: http://cito-web.yspu.org/link1/metod/met121/met121.html (дата обращения: 01.03.2022).

[6] Криминология. Учебник. 2-е издание. М., 2004. С. 169.

[7] Прасубстанция – объективная реальность в аспекте внутреннего единства всех форм её саморазвития. Подробно см.: «СУБСТАНЦИЯ». URL: https://gtmarket.ru/concepts/6868 (дата обращения: 12.03.2022).

[8] Есберген Оразович Алауханов – доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель Казахстана, почётный академик Национальной академии наук Казахстана (Астана, Республика Казахстан); e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

[9] Кудрявцев В.Н. Лекции по криминологии. М.: Юристъ,2005 – С.180

[10] Рагимов И.М. Философия преступления и наказания. Санкт-Петербург: «Юридический центр»,2013. С. 62.

[11] Шестаков Д.А. Суждения о преступности и вокруг нее. Санкт-Петербург: «Юридический центр»,2013- С.18.

[12] Куаныш Жетписович Балтабаев – доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры уголовно-правовых дисциплин Евразийского национального университета им. Л.Н. Гумилёва (Нурсултан, Республика Казахстан); e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

[13] Даци Магомедович Гаджиев – к.ю.н., доцент кафедры уголовного права и государственно-правовых дисциплин Дагестанского государственного университета народного хозяйства

[14] Психические расстройства в цифрах//https://zen.yandex.ru/media/zabota_o_blizkikh/psihicheskie-rasstroistva-v-cifrah-i-faktah-60dec3e89d67ac12b28379d9 (дата обращения 28.03.2022г.)

[15] Александр Дейнега. Нашествие Надир-Шаха//http://dagpravda.ru/obshestvo/nashestvie-nadir-shaha/ (дата обращения: 27.03.2022).

[16] https://ru.wikipedia.org/wiki/Список_Героев_Советского_Союза_(Дагестан)

[17]Украинец! Гордись своими дедами, а не бандеровской мразью!//http://index43su.narod.ru/notes/Ukrainianheroes.htm

[18] Прокуратура Дагестана с начала 2014 г. привлекла к ответственности более 700 чиновников// https://riadagestan.ru/news/security/prokuratura_dagestana_s_nachala_2014_goda_privlekla_k_otvetstvennosti_bolee_700_chinovnikov/ (дата обращения: 22.03.2022).

[19] Глава одного из районов купил район за 23 миллиона? // https://mahachkala.bezformata.com/listnews/kupil-rajon-za-23-milliona/74944647/ (дата обращения 22.03.2022г.)

[20] Алексей Соковник. Дагестанскому депутату запросили строгий режим//https://www.kommersant.ru/doc/4723136 (дата обращения: 25.03.2022).

[21] Николай Сергеев. Теперь самим придется все это разгребать //https://www.kommersant.ru/doc/4976622 (25.03.2022г.). Миллионы за мандат накануне выборов: сколько стоит кресло депутата Госдумы? //https://news.rambler.ru/politics/46169549-milliony-za-mandat-nakanune-vyborov-skolko-stoit-kreslo-deputata-gosdumy/ (дата обращения 25.03.2022г.)

[22] Яков Ильич Гилинский – д.ю.н., профессор, профессор кафедры уголовного права РГПУ им. А.И. Герцена (Санкт-Петербург, Россия); e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

[23] Геннадий Николаевич Горшенков – доктор юридических наук, профессор, почётный профессор Санкт-Петербургского международного криминологического клуба, профессор кафедры уголовного права и процесса юридического факультета Национального исследовательского Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского (Нижний Новгород, Россия); e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

[24] Аликперов Х.Д. Новое видение причин индивидуального преступного поведения. URL: https://www.criminologyclub.ru/home/the-last-sessions/438-problemy-prichinnosti-v-kriminologi (дата обращения: 26.03.2022).

[25] Причинные связи // URL: https://filosofka.ru/dialectics/prichinnye-svjazi/ (дата обращения: 17.03.2022).

[26] Леонтьев А.Н. Потребности, мотивы и эмоции. URL: http://www.flogiston.ru/library/leontev (дата обращения: 17.03.2022).

[27] Там же.

[28] Маслоу А. Мотивация и личность / Перевод А.М. Татлыбаевой. СПб.: Евразия, 1999. С. 36.

[29] Салман Умарович Дикаев – доктор юридических наук, профессор, соучредитель и почётный профессор Санкт-Петербургского международного криминологического клуба, заведующий кафедрой уголовного права РГПУ им. А.И. Герцена (Санкт-Петербург, Россия); e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

[30] Духовской М.В. Задачи науки уголовного права. Вступительная лекция, читанная 3 октября 1872 года и. д. доцента М.В. Духовским. Ярославль: Тип. Губернского Правления, 1872. С. 13–14.

[31] Тард Г. Преступник и толпа. М.: Алгоритм, 2016. С. 48–52.

[32] Исследование Джона Дилана Хайнеса о формирование доминанты и принятии решения. URL: https://psychosearch.ru/napravleniya/social/819-john-dylans-research-on-decision-making (дата обращения: 09.04.2022).

[33] 15 сенсационно-пугающих цитат нейролингвиста Татьяны Черниговской о сюрпризах мозга, подсознания и психики. URL: https://allgoodmood-ru.turbopages.org/allgoodmood.ru/h/10560-15-sensacionno-pugayuschih-citat-neyrolingvista-tat-yany-chernigovskoy-o-syurprizah-mozga-podsoznaniya-i-psihiki/ (дата обращения: 09.04.2022).

[34] Георгий Васильевич Зазулин – кандидат юридических наук, доцент, ст. научный сотрудник ООО «Многопрофильное предприятие «ЭЛСИС»» (Санкт-Петербург, Россия); e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

[35] Поздняков Э.А. Философия преступления. М. 2001, С. 446.

[36] Конфликтология. Учебник. Изд. 2-е, испр. / Под ред. А.С. Кармина. СПб. Изд-во «Лань». 2000. С. 120.

[37] Шварц Г. Управление конфликтными ситуациями: Диагностика, анализ и разрешение конфликтов / пер. с нем. Л. Конторовой. СПб. Изд-во Вернера Регена. 2007. 296 с.

[38] Препринт 5-й Международной научно-технической конференции VIBRA2022. Современная психофизиология. Технология виброизображения. https://www.psymaker.com/Bibliography/RU/2021/MI_SinsRU.pdf

[39] https://www.psymaker.com/ru/literature/conf/5/

[40] Мария Андреевна Коваленко – аспирант 4-го года обучения кафедры уголовного права РГПУ им. А.И. Герцена (Санкт-Петербург, Россия); e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

[41] Аликперов Х.Д. Новое видение причин индивидуального преступного поведения. URL: https://www.criminologyclub.ru/home/the-last-sessions/438-problemy-prichinnosti-v-kriminologi (дата обращения: 18.04.2022).

[42] Столяренко А.М., Сердюк Н.В., Вахнина В.В. и др. Психологические аспекты деструктивного информационно-психологического воздействия // Психология и право. 2019. № 4. С. 75; Филиппов А.Р. Несовершеннолетние в составе смешанных организованных преступных групп насильственной направленности. СПб.: Издательство «Юридический центр», 2019. С. 151.

[43] Надежда Александровна Крайнова – кандидат юридических наук, доцент, член Совета Санкт-Петербургского международного криминологического клуба, декан юридического факультета Санкт-Петербургского государственного экономического университета (Санкт-Петербург, Россия); e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

[44] Аликперов Х.Д. Новое видение причин индивидуального преступного поведения. URL: https://www.criminologyclub.ru/home/the-last-sessions/438-problemy-prichinnosti-v-kriminologi (дата обращения: 26.03.2022).

[45] Там же.

[46] Шестаков Д.А. От дикой причинности ко второму виду преступностиеведческой экспертизы. https://www.criminologyclub.ru/home/the-last-sessions/438-problemy-prichinnosti-v-kriminologi (дата обращения: 26.03.2022).

[47] Современные проблемы и стратегия борьбы с преступностью. Глава 5. Авт. д.ю.н., проф. Антонян Ю.М. / Науч. Ред. В.Н. Бурлаков, Б.В. Волженкин. CПб.: Издательский дом СПб. гос. ун-та, 2005. С. 396.

[48] Фрейд З., Буллит. У. Томас Вудро Вильсон. Двадцать восьмой президент США. Психоаналитическое исследование. М., 1992. С. 50.

[49] Зазулин Г.В., Николаенко Я.Н. Возможности применения технологии виброизображения в оценке способов разрешения конфликтов (на основе подхода Г. Шварца) // Конфликтология XXI века. Пути и средства укрепления мира. Санкт-Петербург, 15–16 ноября 2019 года. С. 262–264.

[50] Шестаков Д.А. Поголовное чипирование как подмена Бога шайкой земных хозяев (возвращаясь к Достоевскому) // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2016. № 4. С. 57–59.

[51] Наталья Ивановна Кузнецова – старший преподаватель кафедры уголовного права Санкт-Петербургского университета МВД России, кандидат юридических наук (Санкт-Петербург, Россия); e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

[52] Аликперов Х.Д. Новое видение причин индивидуального преступного поведения. URL: https://www.criminologyclub.ru/home/the-last-sessions/438-problemy-prichinnosti-v-kriminologi (дата обращения: 28.03.2022).

[53] Трошин В.В. Экология и нервно-психическое здоровье // Медицинский альманах. 2010.  № 1.  С. 69-78.

[54] Юркова А.А. Влияние факторов природной и антропогенной среды на популяционно - генетические характеристики человека // Modern Science. 2021. № 5-1. С. 22.

[55] Окружающая среда сказывается на психическом здоровье https://healthinfo.ua/articles/zdorovi_dom_i_ekologia/17638 (дата обращения 04.04.2022).

[56] В самых больших городах живут самые несчастные люди URL: https://amantonio.livejournal.com/16786.html (дата обращения: 22.03.2022).

[57] Адам Я. Психологическое давление мегаполиса. Как выжить в городе серого неба? https://www.b17.ru/article/80736/ (дата обращения: 10.04.2022).

[58] Валишин Ю.И. Психогеография города // Вестник Московского государственного областного университета. Серия: Естественные науки. 2017. № 2. С. 32.

[59] Аликперов Х.Д. Новое видение причин индивидуального преступного поведения. URL: https://www.criminologyclub.ru/home/forthcoming-sessions/438-problemy-prichinnosti-v kriminologi (дата обращения: 28.03.2022).

[60] Габил Сурхаевич Курбанов – доктор юридических наук, профессор, председатель независимого профсоюза Национальной академии наук Азербайджана (Баку, Азербайджанская Республика); e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

[61] Марков Сергей Михайлович – к. философ. н., доцент, доцент кафедры историко-правовых и социально-экономических дисциплин Дальневосточного института Всероссийского государственного университета юстиции России (Хабаровск, Россия); e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

[62] Мураками Харуки. Сядь за руль моей машины // Мужчины без женщин (сборник). Haruki Murakami. All rights reserved. Originally published by Bungeishunju Ltd., Tokyo, 2014/ /перевод А.Т. Замилов. М.: ЭКСМО, 2017

[63] Пронченко Зинаида. Рюсукэ Хамагути – жизнь это непреднамеренный суицид (23.11.2021 г.). URL: https://kinoart.ru/interviews/ryusuke-hamaguchi

[64] Мураками Харуки. Сядь за руль моей машины // Мужчины без женщин (сборник). Haruki Murakami. All rights reserved. Originally published by Bungeishunju Ltd., Tokyo, 2014/ /перевод А.Т. Замилов. М.: ЭКСМО, 2017.

[65] Шестаков Д.А. Криминология. Преступность как свойство общества. Краткий курс. СПб.: Санкт-Петербургский университет: Изд-во «Лань», 2001. С. 72.

[66] Шестаков Д. А. Криминология. Преступность как свойство общества. Краткий курс. — С. 72.

[67] Бодрийяр Жан. К Критике политической экономии знака. М.: РИПОЛ классик, 2020.

[68]Сергей Фёдорович Милюков – доктор юридических наук, профессор, соучредитель, почётный профессор Санкт-Петербургского международного криминологического клуба, профессор кафедры уголовного права РГПУ им. А.И. Герцена (Санкт-Петербург, Россия); e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

[69] Виталий Анатольевич Номоконов – доктор юридических наук, профессор, директор Центра по изучению организованной преступности (Владивосток, Россия); e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

[70] Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 12, с. 726.

[71] См.: Кудрявцев В.Н. Причины правонарушений. М., 1976, с. 28.

[72] См. об этом напр.: Артюхович Ю.В. Латентное «опасное состояние личности» в контексте теории морали // Всероссийский криминологический журнал. 2017. Т. 11, № 1. C. 88–97.

[73] См.: Гилинский Я.И. Современная криминология о преступности и противодействии ей // Криминалист. 2022. № 1. с. 3.

[74] Даниил Леонидович Творонович-Севрук – кандидат географических наук, доцент кафедры региональной геологии факультета географии и геоинформатики Белорусского государственного университета (Минск, Республика Беларусь); e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

[75]S. Gopal "The Viceroyalty of Lord Irwin, 1926-1931", London: Oxford University Press, 1957, pp. 54-122.

[76]Magnus Jensen, "Kampen om Skolen", in Sverre Steen, general editor, Norges Krig. Oslo: Gyldendal Norsk Forlag, 1974-50, vol.III, pp. 73-105

[77]From Heinz "Ullstein memoirs Spielplatz meines Lebens", Munich: Kindler Verlag, 1961, pp. 338-340.

[78] Владимир Михайлович Хомич – доктор юридических наук, профессор, заведующий информационно-методическим кабинетом отдела организационно-финансового обеспечения и контроля проведения криминологических экспертиз «Научно-практический центр проблем укрепления законности и правопорядка Генеральной прокуратуры Республики Беларусь» (Минск, Республика Беларусь); e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

[79] Дмитрий Анатольевич Шестаков – доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации; соучредитель и президент Санкт-Петербургского международного криминологического клуба, заведующий криминологической лабораторией Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена (Санкт-Петербург, Россия); e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

[80] У автора: в геноме Homo sapiens.

[81] У автора: в алертном состоянии.

[82] Шестаков Д.А. Криминология: преступность как свойство общества. Краткий курс. СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского госуниверситета, «Лань», 2001. С. 115–116.

[83] Шестаков Д.А. Введение в криминологию закона. СПб.: Юридический центр Пресс, 2011.

[84] См., например, Шестаков Д.А. Криминология: преступность как свойство общества. Краткий курс. СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского госуниверситета, «Лань», 2001. С. 72.

[85] Проблемы укрепления законности и правопорядка: наука, практика, тенденции: сб. науч. тр. // ГУ Науч.-практ. центр проблем укрепления законности и правопорядка Генер. прокуратуры Респ. Беларусь. Минск: Изд. центр БГУ, 2021. Вып. 14. С. 121–205.

[86] Артём Михайлович Яблоков – аспирант кафедры уголовного права юридического факультета Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена (Санкт-Петербург, Россия); e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

[87] Крючкова А.С., Ермаков П.Н., Абакумова И.В. Психологические и психогенетические особенности агрессивных и враждебных стратегий взаимодействия у подростков и молодых людей // Российский психологический журнал. 2015. № 4. С. 137–147.