ПРОБЛЕМЫ ЧАСТНОЙ КРИМИНОЛОГИИ

10 декабря 2021 г. Санкт-Петербургский международный криминологический клуб совместно с РГПУ им. А.И. Герцена и Санкт-Петербургским государственным экономическим университетом провёл международную беседу «ПРОБЛЕМЫ ЧАСТНОЙ КРИМИНОЛОГИИ».

 

С докладом «Международное развитие преступности: какое значение имеет игровая зависимость?» выступил Хельмут Кури – профессор, доктор психологии, хабилитированный доктор, почётный профессор Санкт-Петербургского международного криминологического клуба, профессор университета им. Альбрехта-Людвига (Фрайбург, ФРГ)

 

Беседу вёл заместитель президента Клуба А.П. Данилов.

Мероприятие прошло в смешанном формате.

В обсуждении доклада участвовали: Я.И. Гилинский, Н.А. Крайнова, Н.И. Кузнецова, С.Ф. Милюков, В.М. Хомич, Д.А. Шестаков.

 

 

Выжимки из докладов и поступившие отклики

 

Выжимка из основного доклада

 

Х. Кури (Фрайбург, ФРГ)^[1]

Международное развитие преступности: какое значение имеет игровая зависимость?[2]

 

 

С 1990-х годов число преступлений, совершаемых в сети Интернет, значительно выросло. Это связано с широким распространением Интернета и увеличением количества оказываемых интернет-услуг на международном уровне. Среди вышеуказанных преступных деяний отмечаются разнообразные интернет-мошенничества; шпионаж данных; преступления, нарушающие защиту молодёжных средств массовой информации; кражи персональных данных; нарушения авторских прав; кибертерроризм; кибериздевательства; подстрекательство народа (против определённых групп населения – прим. переводчика); детская порнография.

Федеральная криминальная служба Германии указывает на то, что киберпреступность в последние годы стала, прежде всего, сложной преступной экономической отраслью, имеющей собственные цепочки создания стоимости, угрожающей частным лицам, компаниям и органам государственной власти.

В 2016 г. в Германии было зарегистрировано 82 649 киберпреступлений, в 2020 г. – уже 108 474. Преступная активность всё больше перемещается в цифровое пространство. В 2020 г. число преступлений, совершённых с использованием сети Интернет, выросло на 8,7% (по сравнению с 2019 г.). При этом необходимо отметить, что латентность этой разновидности преступлений очень велика. Киберпреступления и нанесённый ими ущерб часто остаются не выявленными. Из исследования, проведённого Федеральным министерством экономики и энергетики Германии, следует, что около двух третей компаний (65 %), опрошенных в 2018-2019 годах, пострадали по крайней мере от одной кибератаки, но только 19 % объявили об этом. Киберпреступным нападениям подвергаются, прежде всего, крупные компании, в результате чего может возникнуть угроза существованию некоторых из них. Следует учитывать, прежде всего, то, что одновременно уменьшилось в целом число насильственных преступлений, выявленных полицией Германии. Если в 2008 г. было зарегистрировано 210 885 таковых, то в 2020 г. – только 176 672.

В связи с сообщениями СМИ о киберпреступности страх граждан перед ней возрос. Тем не менее, доверие к безопасности Интернета тоже выросло. В то время как в 2014 г. 13 % опрошенных считали, что личные данные в Интернете, как правило, находятся в безопасности / большой безопасности, в 2020 г. рассчитывающих на безопасность Интернета было уже 29 %. При этом отношение населения к поставщикам Интернет-информации крайне различно: в зависимости от того, к какой стране принадлежит распространитель информации. Если она приходит из России, доверие очень сильно или сильно у 17 %, если исходит от США – 19 %, если поступает из стран-членов ЕС – 48 %, из Германии – 53 %. Это ясно показывает, что с распространением Интернета и растущим его использованием чувство угрозы у граждан также значительно возросло. 94 % немцев считают, что угроза со стороны киберпреступников постоянно увеличивается. Ощущается угроза, прежде всего, от злоупотребления персональными данными (79 %), вредоносных программ (75 %), мошенничества с онлайн-банкингом (35 %), оскорблений и издевательства (21 %), сексуальных домогательств (19 %). За последние 12 месяцев 61 % опрошенных сталкивался с преступными случаями, две трети – чувствуют себя беспомощными перед киберпреступностью, 39 % – боятся преступлений, совершаемых в Интернете, больше, чем в аналоговом мире.

В этом контексте необходимость предоставления обществу программ защиты значительно увеличилась. Несмотря на все употребляемые меры защиты, СМИ постоянно сообщают о случаях крупномасштабных интернет-мошенничеств, часто совершаемых на международном уровне, что, в свою очередь, усиливает опасения общественности.

 

 

Выжимки из докладов и поступившие отклики

 

Е.Н. Алёшина-Алексеева (Санкт-Петербург, Россия)[3]

Новые тренды совершения преступлений с использованием Интернета

 

В докладе Х. Кури затронуты различные злободневные проблемы влияния Интернета на преступность. Нельзя отрицать те факты, что информационные технологии глубоко проникли в повседневную жизнедеятельность большинства граждан, часть молодёжи перешла на «другую» сторону реальности. Погружённость несовершеннолетних в интернет-среду является существенным криминогенным фактором.

Подводя итоги оперативно-служебной деятельности органов внутренних дел за 2020 г., министр МВД России В. Колокольцев отметил, что «криминальные деяния, совершённые с использованием IT-технологий, составляют всё большую долю от общего числа преступлений. В 2020 г. она составила 25 %. При этом количество раскрытых IT-преступлений увеличилось в 1,5 раза[4].

В российской криминологической терминологии появился новый термин – «скулшутинг» – (от англ. «schoolshooting» – школьная стрельба) это нападение на обучающихся в учебных учреждениях, применение насилия на территории образовательных учреждений (главным образом к учащимся) с использованием огнестрельного оружия, нередко выливающееся в массовые убийства.

Начиная с 2016 г., в России зафиксировано 16 случаев скулшутинга, однако им дана различная уголовно-правовая оценка[5]. При выявлении причин совершения этих преступлений виден объединяющих их фактор – буллинг (от английского «bullying» – запугивание, издевательство», травля) – агрессия одних детей против других, когда имеет место неравенство сил, и жертва показывает, как её это задевает. Данная травля стала частым, всё набирающим обороты явлением, в том числе в Интернете.

Действующий УК РФ со времени своего принятия в 1996 г. существенно изменился (на 25 мая 2021 г. в него было внесено около 266 изменений и дополнений). Среди нововведений – 24 изменения по деяниям, совершаемым с использованием информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет»).

Преступления, в том числе предусмотренные ст. 228.1 УК РФ, всё чаще совершаются с использованием Интернета. Этому способствует появление новых средств преступления, например, такого как крупнейший российский даркнет-рынок «Гидра» (с помощью этого интернет-ресурса ведётся активная торговля наркотиками).

Возможное уголовное наказание не пугает определённые категории граждан, совершающих преступления: погружённых в виртуальную реальность (Интернет); имеющих различные зависимости (наркотическую и др.). Как отметил Д.А. Шестаков, «более высокие наказания, совершенно очевидно, не являются сдерживающим фактором, особенно для преступников, совершивших самые тяжкие преступления»[6]. Соглашусь с С.Ф. Милюковым в том, что тяга к играм может привести и приводит часть игроков к общественно опасному, в том числе преступному поведению[7].

Зависимость от компьютерных игр порождает в человеке жестокость, восприятие себя как лицо, имеющее право на массовое убийство людей. Современное активное развитие информационных технологий поспособствовало появлению новых возможностей для совершения преступлений. Это развитие представляет собой вызов всей правоохранительной системе, общественной безопасности в целом.

 

 

Т.П. Афонченко (Гомель, Республика Беларусь)[8]

О развитии информационного пространства и праве на личную неприкосновенность: криминологические вопросы

 

Декабрь – традиционный для подведения годовых итогов месяц. Финальным аккордом в работе Санкт-Петербургского международного криминологического клуба в 2021 г. стала беседа «Проблемы частной криминологии». Символично, что это мероприятие состоялось 10 декабря – в День прав человека. Человеческое измерение так или иначе присутствует во всех криминологических исследованиях, поскольку как бы ни определяли криминологию – это наука, прежде всего, о человеке и его поступках, в т.ч. негативных с точки зрения нормативного регулирования.

Тема основного доклада, сделанного на беседе Х. Кури – «Международное развитие преступности: какое значение имеет игровая зависимость?». Для докладчика – профессора, доктора психологии, почётного профессора Санкт-Петербургского международного криминологического клуба, профессора университета им. Альбрехта-Людвига – декабрь 2021 г. ознаменовался празднованием 80-летия. Тем не менее, поздравления юбиляру от российских коллег не помешали участникам мероприятия настроится на интенсивную плодотворную работу. Организаторам беседы удалось создать атмосферу причастности и присутствия каждого, несмотря на расстояние, разделяющее участников беседы.

Проблематика доклада Х. Кури отражает достаточно узкую криминологическую проблему. Однако его выступление нашло отклик как у присутствующих непосредственно на мероприятии, так и у онлайн-участников. Дискуссия полностью охватила зал Санкт-Петербургского эконмического университета, в котором проходила беседа. Доклад и его обсуждение не оставили равнодушными ни одного участника беседы в зале, а также тех, кто подключился онлайн и, безусловно, желал высказаться. Кроме того, выступления активно обсуждались общавшимися в чате информационной платформы, которая позволила видеть и слышать немецкого учёного.

В ходе беседе были освещены вопросы психолого-психиатрической экспертизы, особенностей её проведения; развития информационного пространства и соответствующего ему криминологического знания; влияния цифровизации на снижение числа преступлений и агрессивности в реальном мире[9].

Выскажу некоторые свои размышления, связанные с концепцией обеспечения личной свободы и неприкосновенности индивида в условиях цифровизации. Виртуальность (как феномен современного информационно-технологического уклада социума) способствовала выходу человеческих представлений за пределы механистических идей об узких рамках личного пространства. В связи с этим встал вопрос об обеспечении неприкосновенности личности как в реальном, так и в цифровом мире.

В ракурсе проблемы обеспечения безопасности человека в информационном пространстве особое внимание следует обратить на гарантии прав, свобод и неприкосновенности личности. Эти гарантии В.М. Шафиров охарактеризовал как проявление человеческого измерения в праве[10]. Статья 3 Всеобщей декларации прав человека 1948 г. устанавливает: «Каждый имеет право на личную неприкосновенность». Подобное положение содержат ст. 9 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г., ст. 5 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. Раздел II Конституции Республики Беларусь закрепляет права на свободу, неприкосновенность и достоинство личности, относя указанные права и свободы в разряд универсальных.

Личные данные граждан могут подвергнуться противоправному обнародованию либо стать известными ввиду устанавливаемых условий пользования различными информационными ресурсами, предполагающими деанонимизацию личной информации. В связи с этим востребованными становятся гарантии свободы и личной неприкосновенности индивида, запрос на которые, в первую очередь, адресуется публичным институтам, обладающим всей полнотой возможностей обеспечения названных элементов правового статуса личности.

Если право есть справедливость, как отмечает В.Г. Графский, то в случае обнаружения в практическом его воплощении дефицита гарантированной ответственности оно лишается свойства и права, и справедливости[11]. Иными словами, как отмечает В.М. Хомич, имманентно повышается роль институтов публичной власти государства в обеспечении различных направлений индивидуальной и коллективной безопасности, а, следовательно, и в правовой её защите[12], то есть защите правовыми инструментами. При этом актуализируется вопрос необходимости установления чётких пределов вмешательства в частную среду.

Тезис о том, что социум определяет стандарты (требования) поведения каждого из нас вообще – по отношению друг к другу, таким образом, и к социуму – общеизвестен и общепринят. Эти требования (правила) обусловлены моральными, религиозными, техническими, правовыми и иными нормами, обеспечивающими безопасность любого социального образования, сообщества людей. Каждый человеческий индивид соотносит требования, порождаемые комплексом указанных правовых правил, с собственным внутренним (сформировавшимся либо только формирующимся) миром социальных потребностей и способами их удовлетворения и тем самым постоянно находится по отношению к социуму в подконтрольном состоянии.

Для подавляющего большинства индивидов успешное существование вне социума, а значит и вне различных его контрольных механизмов, невозможно. Для значительной доли существующих «бок о бок» людей следование определённым правилам поведения – это более или менее сознательный выбор. О. Ньюман под «охраняемым пространством» понимает совокупность реальных и символических механизмов, позволяющих населению соответствующей административно-территориальной единицы обладать в её пределах полным контролем[13]. Подверженность общепринятому в социуме социальному укладу касается различных сегментов существования индивида. В этой части информационная среда не является исключением и всё более активно вовлекает в сферу своего влияния все социальные элементы.

В условиях глобальной цифровизации придание публичности тем или иным действиям субъекта неизбежно, однако оно может сопровождаться психологическим дискомфортом. Сбор и обработка личных данных людей позволят превентивно воздействовать на потенциального правонарушителя, сведения о делинквентности которого приобретут общедоступный статус; снизят виктимность потенциальных потерпевших от незаконных действий в информационном пространстве.

Создание электронной общедоступной базы данных о лицах, совершивших определённые категории преступлений, способно оказать соответствующий правоохранительный эффект в масштабах всего государства, повысить уровень ответственности каждого гражданина за своё поведение. Получение информации из этой базы можно сделать платным, при этом информация о лицах должна быть доступна только в течение соответствующего судимости лиц периода времени.

 

 

А.С. Дашкова (Санкт-Петербург, Россия)[14]

Специфика подачи информации из социальных сетей как пропаганда нарушения Правил дорожного движения: императивный путь превенции на законодательном уровне

 

В тезисах своего доклада Х. Кури говорит о различных проблемах, связанных с киберпреступностью, а также о пагубном влиянии Интернета на социум[15]. Глобальная сеть как всемирная информационная система выполняет две основные функции: информативную и социальную (в части взаимодействия, общения людей).

Да, цифровые технологии стремительно развиваются, следствием чего является, в том числе, всё возрастающее число пользователей смартфонами (устройств мобильной связи, оснащённых функциями видеозаписи, а также выхода в Интернет), увеличение количества видеоплатформ формата «социальная сеть». Некоторые из них («Инстаграм», «Тик-Ток», «YouTube») были созданы скорее не с целью поддержания дистанционной связи между индивидами («Facebook», «ВКонтакте», «Одноклассники»), а для создания их пользователями «контента» (от англ. – «содержание») – информации, генерируемой людьми, для последующего представления на обозрение неограниченного круга лиц (не идентифицированной аудитории в Интернете).

Алгоритм данной подачи информации прост, не требует от людей специальных навыков: отснятый с помощью смартфона видеофайл выкладывается на интернет-платформу и сопровождается ключевыми словами, необходимыми для обработки видео цифровой системой, осуществляющей автоматическую подборку сюжетов по интересам зрителей.

Такие видеоподборки могут относиться к различным сферам: искусству, политике, психологии, экономике.

Последние годы в нашей стране становятся всё популярнее видеосюжеты, демонстрирующие маргинальный образ поведения водителей на дорогах. Одним из примеров итога фактической пропаганды водителями нарушений Правил дорожного движения является ДТП, произошедшее 20 ноября 2021 г. в Москве. Его виновник – видеоблогер Саид Губденский – выехал на своём авто во встречный автомобиль, в результате погиб сам виновник аварии, а также пассажир, находившийся рядом с ним – глава Федерации автомобильного и мотоциклетного спорта Дагестана Заур Ибрагимов[16]. Губденский неоднократно нарушал Правила дорожного движения, фиксируя это на видео, которые он в последующем размещал на своём канале в «YouTube». (На этот канал подписаны более 252 тысяч человек.) Последняя публикация видео на нём была размещена за две недели до трагической аварии. В настоящее время канал числится действующим, под последними видео появляются комментарии, содержащие, в большинстве своём, соболезнования людей близким виновника аварии.

Характерным примером относительной безнаказанности маргинальных водителей-блогеров является автохулиган Эдвард Билл. На его счету сотни (!!!) административных правонарушений в области дорожного движения. Так, 1 апреля этого года он стал виновником аварии на Садовом Кольце в Москве, ставшей следствием его опасного вождения: он не справился с управлением авто в связи с превышением скорости и несоблюдением дистанции между транспортными средствами в потоке. По вине нарушителя был причинён тяжкий вред здоровью женщине-водителю одного из автомобилей, с которым столкнулся блогер. Лишь благодаря широкому освещению данного случая в СМИ, виновник был привлечён к уголовной ответственности – ограничению свободы сроком на два года и лишению права управления транспортным средством (при условии выплаты компенсации пострадавшим)[17].

И Губденский, и Билл постоянно освещали свои дорожные лихачества в социальных сетях: вели прямые трансляции, демонстрируя факты значительного превышения скорости и иных серьёзных нарушении ПДД. И это только два нарушителя из большого числа лиц, пропагандирующих опасное, противозаконное поведение на дорогах. А степень влияния социальных сетей и интернет-платформ на сознание граждан крайне высока.

В связи с этим, на мой взгляд, необходимо принять норму, предусматривающую административную ответственность за демонстрацию (пропаганду) нарушений Правил дорожного движения. Субъекты, подвергнутые административному наказанию за повторное нарушение вышепредложенной нормы (со дня вступления в законную силу предыдущего постановления о назначении административного наказания и до истечения одного года со дня окончания исполнения данного постановления), должны привлекаться уже к уголовной ответственности. (Соответствующую норму следует внести в УК РФ.)

 

 

Д.М. Гаджиев (Махачкала, Россия)[18]

Несколько слов об игровой зависимости

 

Уважаемый Х. Кури обозначил в тезисах своего доклада круг криминологических проблем, в том числе проблему игровой зависимости, которая стала актуальна для нашей страны с развалом СССР.

Мы вступили в цифровой мир, против России ведётся гибридная война, вокруг страны США создают свои военные базы, в т.ч. на территории бывших советских республик, которым Штаты предоставляют кредиты для постановки в зависимость от себя. При этом американцы протаскивают в органы власти прозападно настроенных руководителей, которые оказывают американцам содействие в захвате природных ресурсов, недр стран. Запад навязывает чуждые нам идеи, создаёт «управляемый хаос» в государствах, организовывает «цветные революции», всячески способствует расчленению России.

Мы видим, как западная коалиция наращивает усилия по дискредитации российской власти, насаждению различных пороков среди молодёжи, в частности, игровой зависимости (через букмекерские конторы, карточные игры, лотереи, викторины, розыгрыши, казино). Эта зависимость крайне негативно воздействует на физическое и психическое здоровье людей.

Как отмечает В.А. Номоконов, из двух миллионов преступлений, которые ежегодно регистрируются в стране, 25 % совершается с использованием компьютерных технологий[19].

В Дагестане за последний год почти в 2,5 раза увеличилось число случаев телефонного и интернет-мошенничества. Треть выявленных в 2021 г. преступлений такого характера совершались из мест лишения свободы. Если в 2020 г. было зарегистрировано около 400 подобных преступлений, то в 2021 г. их число уже перевалило за тысячу. Действиями мошенников в 2021 г. гражданам причинён ущерб на сумму свыше 50 млн рублей[20].

Сейчас планшеты и смартфоны есть практически у всех. Порой ребёнка не заставить поесть, пока ему не дадут поиграть в ту или иную игру на телефоне. А это существенная предпосылка к развитию игромании, если не обеспечить должного контроля со стороны родителей и близких.

Иногда родственники не хотят признавать, что в их семье игроман. Передозировка игромана играми может приводить его к депрессии, десоциализации, потере им работы, большим долгам. Вследствие этого родители и близкие будут вынуждены продавать квартиры и дома. Таким образом, рушатся семьи, дело может доходить и до самоубийств. Не застрахованы от игромании и умудрённые жизненным опытом люди… Лечение от этой зависимости ещё должным образом не налажено, расплодившиеся клиники малоэффективны.

Особое внимание Х. Кури уделяет интернет-мошенничеству. Приведу пример из российской жизни. Заместитель начальника курса Владимирского юридического института ФСИН России В. Плужников совершил мошенничество с использованием своего служебного положения: он попросил у курсантов оформить на себя кредиты в Сбербанке на 300 тыс. рублей и передать ему полученные средства, уверял, что деньги нужны ему для покупки строительных материалов. Таким образом, он получил от 16 старшекурсников 4 680 000 руб., пообещав им погасить кредиты и проценты. Плужников страдает пристрастием к азартным играм. На полученные деньги он делал ставки в букмекерской конторе, все средства проиграл. Суд приговорил его к 3 годам лишения свободы в колонии общего режима. Он также лишён права занимать должности, связанные с выполнением организационно-распорядительных полномочий, в государственных учреждениях сроком на 1 год 6 месяцев[21].

Важной криминологической проблемой является интернет-травля (кибербуллинг). В этой связи приведу следующие примеры. В лицее № 51 г. Махачкалы 15-летний учащийся 9-го класса, характеризующийся конфликтным поведением, зарезал своего одноклассника: нанёс ему удар в сердце. Так несовершеннолетний отомстил за коллективную травлю, которой подвергался (издевательства, избиения). При этом окружающие знали о конфликте одноклассников[22].

Молодой человек, исключённый из университета по отрицательным мотивам, страдал синдромом «паническая атака». Используя различные аккаунты, он распространял клеветнические, заведомо ложные сообщения, дискредитирующие ВУЗ и его руководство. Таким образом, отнимал силы и время сотрудников Минобразования РФ, контрольно-надзорных органов от реальной работы. Ведь и анонимные электронные сообщения подлежат рассмотрению. Здесь, по моему мнению, усматриваются признаки злоупотребления правом. Полагаю, что ст. 10 Федерального закона «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации»[23] требуется изменить.

Отдельный вопрос – превентивное заключение в Германии  (параграф 66 УК ФРГ). Не согласен с возможностью продолжения превентивного заключения лиц после отбытия ими наказания, а такая практика в Германии возможна.

Характеристику на лицо, отбывшее наказание, готовит начальник отряда, учитывая информацию оперативной части, службы дежурного помощника начальника колонии и других служб. Эта характеристика направляется в орган внутренних дел по месту жительства лица, освобождённого из колонии. Документ должен содержать вывод о целесообразности установления правовых ограничений (административного надзора).

Учитывая, что оперуполномоченные полиции обслуживают весьма большие участки и сотрудников часто задействуются на самые различные служебные мероприятия, контроль за ранее судимыми лицами оставляет желать лучшего.

Разумной представляется идея о комплексной экспертизе осуждённого, проводимой по специально разработанной методике (в зависимости от совершённого им преступления) за 3 месяца до окончания срока лишения свободы. Такая экспертиза должна проводиться в отношении наиболее злостных нарушителей режима, потенциально опасных для общества. Полученные рекомендации следует направлять в заинтересованные органы, отражать в характеристиках. Подобные меры могут способствовать снижению рецидива преступлений.

Несколько слов о связи Интернета и насильственных преступлений. Видеоигры со «стрелялками» и «поножовщиной» очень распространены среди детей и подростков. Опасность этих игр заключается в том, что в реальной жизни у несовершеннолетних в схожих обстоятельствах срабатывает динамический стереотип. Подросток, реагируя на притеснения сверстниками, при длительной психотравмирующей ситуации повторяет в жизни то, что видит в кровавых виртуальных сюжетах. Видеоигры провоцируют реальное насилие и агрессию. Эта проблема имеет исключительное значение в условиях цифрового общества.

В заключение хочу сердечно поздравить уважаемого Х. Кури с юбилеем, пожелать ему здоровья, долголетия и научного вдохновения!

 

 

М.А. Коваленко (Санкт-Петербург, Россия)[24]

Формирование аддиктивного поведения как способ вовлечения в преступную деятельность

 

Профессор Х. Кури в своём докладе отмечает, что преступная активность постепенно перемещается в цифровое пространство. За последние годы число насильственных преступлений, выявленных полицией Германии, уменьшилось^[25].

Да, сегодня мы наблюдаем активное развитие глобального информационного общества. Каково будущее населения планеты, движущегося по этому пути? Использование гражданами информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети Интернет, повлияло на способы совершения целого ряда преступлений, поспособствовало снижению проявлений в жизни грубой физической силы и распространению более «тонкого» – информационного – воздействия на потерпевшего.

Российское уголовное законодательство меняется вслед за трансформацией преступных посягательств, способов совершения противоправных деяний, в частности, в цифровом пространстве путём уговоров, предложений, подкупа, обмана и пр. (например, статьи 110, 133, 135, 151² УК РФ).

Различные негативные тенденции в информационной среде (распространение ложной информации, клеветничество, используемые для оказания влияния на общественное мнение и манипулирование людьми в интересах заинтересованных субъектов), фактическое ведение государствами информационной войны, информационный терроризм привели к выделению информационной безопасности в качестве самостоятельной научной проблемы.

Один из важных вопросов – формирование у людей в результате постоянного использования современных средств коммуникации аддиктивного поведения. Его рассматривают как разновидность поведения деструктивного, причиняющего вред человеку и обществу^[26]. Проблема усиливается, когда одна зависимость подкрепляет другую, например, накрозависимость  – суицидальную^[27].

С точки зрения психоанализа, зависимость – это латентный суицид, т.е. попытка покончить с собой, растянутая во времени. Длительное пребывание в сети Интернет вредит психическому и физическому развитию человека, увеличивает вероятность развития депрессивных состояний, усиливает другие зависимости (накрозависимость, суицидальную зависимость).

Активное использование населением социальных сетей меняет психологические личностные границы, приводит к утрате приватности. Злоупотребляющие игрой в компьютерные игры теряют грань между виртуальным и реальным миром. У многих пользователей Интернета самосознание сужается принадлежностью к какой-либо интернет-группе, в результате чего такие люди оказываются крайне восприимчивыми к призывам, озвучиваемым в таких группах, принимать участие в определённых мероприятиях, в которых вне группы люди бы не участвовали. Эти особенности активно используются для вовлечения населения в преступную деятельность.

В уголовном законодательстве РФ существуют составы преступлений, которые прямо или косвенно подразумевают использование психоэмоционального давления на жертву. В цифровом пространстве порой можно более эффективно, нежели в реальном мире, достигать преступных целей. Например, вовлекать несовершеннолетнего в совершение действий, представляющих опасность для жизни несовершеннолетнего (ст. 151² УК РФ).

В виртуальной реальности широкое распространение получили «игры смерти», когда доведение до самоубийства (ст. 110 УК РФ) осуществляется в ходе игры, квеста: «завербованным» присваивают индивидуальные номера, отводится несколько дней на принятие решения, по истечении которых они должны совершить самоубийство.

Продажи наркотиков (часто им дают привлекательные названия: «Мяу», «Матильда») в Интернете также могут быть облачены в форму увлекательного квеста. В частности, молодёжи нужно совершить множество разных действий, чтобы в конце концов отгадать, где спрятана закладка. Эта «игра» не пугает подростков, а скорее вызывает у них азарт.

Виртуальная реальность часто помогает преступникам подавить волю несовершеннолетнего, запугать его, побороть страх жертвы на совершение суицида. Результаты многочисленных исследований показывают, что виртуальная реальность является превосходным средством для манипулирования психоэмоциональным состоянием человека, особенно при использовании геймификация.

Таким образом, сеть Интернет, современные информационные технологии предоставляют преступникам уникальные возможности по манипулированию эмоциями и сознанием людей. Эти криминогенные факторы информационной среды должны подтолкнуть специалистов к переосмыслению проблемы информационной безопасности человека. При этом законодателю следует принимать нормы, которые обеспечат привлечение преступников к ответственности и не помещают развитию технического прогресса.

 

 

Я.Н. Николаенко (Санкт-Петербург, Россия)[28]

Адаптивное психофизиологическое тестирование как прогрессивный метод предупреждения различных форм экстремизма

 

В тезисах своего доклада Хельмут Кури говорит об актуальности проблемы терроризма[29], с чем сложно не согласиться. Отметим, экстремизм традиционно определяют как приверженность крайним, преимущественно насильственным средствам социального воздействия ради достижения определённой группой людей своих целей[30]. В исследованиях, посвящённых экстремизму, часто фигурируют такие понятия, как терроризм, интолерантность, ксенофобия, шовинизм, национализм, расизм, фанатизм, предубеждение[31]. На наш взгляд, стержневой характеристикой перечисленных форм экстремизма является предубеждение. Под «предубеждением» понимают готовность к реализации собственной враждебности по отношению к кому-либо, основанной исключительно на принадлежности людей к особой, «избранной» группе лиц[32]. Предубеждение может стать отправной точкой в развитии экстремизма в любой его форме: терроризм, кибертерроризм (киберугрозы) и др.

Выявление групп риска с последующим мониторингом их социальной активности является хорошим способом профилактики различных форм экстремизма. Однако количество прикладных (экспериментальных) исследований в данной области достаточно немногочисленно – по причине ограниченного числа методов исследования. «Результаты исследований феномена экстремизма в психологии немногочисленны и противоречивы в силу сложности и междисциплинарности предмета, неопределённости в выборе научных подходов и ограниченного числа используемых методов»[33], в то время, как потребность общества в них высока. Разрешение поставленной проблемы подразумевает активное внедрение новых технологий и принципиально нового алгоритма тестирования и подбора стимулов.

Наряду с традиционными методами психологической диагностики (тестирование, опросные методы и др.), широко применяемыми ведомственными психологами, существуют и другие методы, в частности, программное обеспечение (ПО) на базе технологии виброизображения. Виброизображение – технология, прекрасно зарекомендовавшая себя в качестве объективного, надёжного и простого в эксплуатации инструмента. На базе технологии виброизображения созданы различные виды ПО, в том числе - VibraimagePRO и VibraNLP. Возможности способов психофизиологического тестирования (ПФТ) на базе технологии виброизображения включают в себя получение в режиме реального времени сознательных и бессознательных ответов (психофизиологическая реакция) человека. Такой подход значительно повышает качество обработки полученных экспериментальных данных, позволяет экспериментатору анализировать результаты тестирования практически без искажений[34].

Технический профайлинг, разновидностью которого является технология виброизображения – перспективное направление в области противодействия экстремизму. В рамках технического профайлинга существует возможность бесконтактной диагностики интолерантных лиц, в том числе имеющих крайние формы предубеждения: терроризм, кибертерроризм.

Мониторинг деятельности потенциально опасных лиц может осуществляться удалённо и бесконтактно. Существует возможность скрытого наблюдения за потенциально опасными лицами, например, когда человек идёт по коридору или даже просто сидит перед монитором своего компьютера. Безусловно, скрытое видеонаблюдение – прерогатива государственных ведомств, деятельность которых связана с противодействием экстремизму, с последующим мониторингом социальной активности потенциально опасных лиц.

 

 

Н.А. Крайнова (Санкт-Петербург, Россия)[35]

Криминологическое осмысление проблемы кибербезопасности общества

 

Происходящие в настоящее время события мирового масштаба, обусловленные пандемией коронавируса (глобальные экономические потрясения, обострения политической обстановки, экспоненциальное развитие и внедрение в социальные отношения цифровых технологий) с неизбежностью отражаются и на характеристиках совершаемых преступлений, преступности в целом. В последние годы во всех странах фиксируется увеличения числа преступлений, совершаемых с помощью сети Интернет – киберпреступлений.

В России за 2017 г. было зарегистрировано 90 587 преступлений, совершённых с использованием компьютерных и информационно-коммуникационных технологий, в 2018 г. – 174 674 (рост на 92,8 %), в 2019 г. – 294 409 (рост на 68,5 %), в 2020 г. – 510 396 (рост на 73,4 %). За девять месяцев 2021 г. рост числа данных преступлений замедлился (рост на 11,0 %)[36]. Однако вряд ли это свидетельствует об успехах правоохранительных органов в деле противодействия этим преступлениям. Скорее всего, просто увеличилось число неучтённых, латентных киберпреступлений.

Информационное пространство является неотъемлемой составляющей нашей жизни. В нём мы проводим достаточно большое количество времени. Это и источник информации, знаний, и способ коммуникации, и рабочее место (виртуальный офис), и место отдыха (игровое пространство). Достаточно обычными вещами для нас становятся электронные кошельки, электронные документы, виртуальные помощники. И, наверное, уже не надо удивляться тому, что и преступность трансформируется под правила, действующие в информационном пространстве. Однако причиняемый ею ущерб, к сожалению, не является виртуальным, а имеет вполне реальные характеристики. Приведу несколько примеров уголовных дел, тесно связанных с информационным пространством: дело «синего кита» (о преступных действиях лиц, склонявших подростков к совершению самоубийств посредством переписки в социальных сетях)[37]; дело, возбуждённое в отношении видеоблогера Станислава Решетняка – трэш-стримера, лишившего свою знакомую девушку жизни на глазах у своих подписчиков[38]; дело о гибели людей в результате ДТП, произошедшего по вине видеоблогера Саида Губденского, неоднократно выкладывавшего в Интернет видеоролики, в которых зафиксировано его лихачество на дорогах, опасное вождение, нарушение им правил дорожного движения. Так он зарабатывал репосты и лайки своего видео[39].

Исходя из положений семантической концепции преступности, разработанной в рамках невско-волжской школы криминологии, следует констатировать тот факт, что информационное общество также порождает преступления, как и общество традиционное. И если ранее в отношении киберпреступности мы говорили в большей степени как о преступности, посягающей на безопасность данных, на безопасность информации, то события последнего времени убедительно свидетельствуют о том, что информационная среда может порождать все виды преступных деяний.

Как отмечает Д.А. Шестаков, главный социальный фактор, порождающий насильственную преступность, лежит в плоскости противоречий между социальными группами, лежащими в основе разнообразных конфликтов[40]. Соглашаясь с данным утверждением, позволим себе отметить, что информационная среда (информационное пространство) изначально является средой стрессовой, рисковой, способной провоцировать конфликты. Она требует пристального внимания со стороны государства.

Говоря о контрольных функциях государства в отношении информационной среды (медиасферы, области коммуникаций), я не предполагаю полного, тотального контроля государства над ней.  Речь идёт о поиске баланса между правами человека в медиапространстве и необходимостью обеспечения его же безопасности, а также устойчивого развития человечества как такового. Отсутствие баланса, перекос в ту или иную сторону в конечном итоге с неизбежностью приведут к прекращению существования человека на Земле.

В настоящее время в России функции контроля за информационным пространством выполняет Роскомнадзор. Он следит за распространением в российском сегменте сети Интернет информации, запрещённой законодательством РФ. В 2012 г. в Федеральный закон «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию»[41] были внесены важные изменения: введён реестр сайтов, содержащих запрещённую информацию. С 1 ноября 2019 г. вступил в силу Федеральный закон от 1 мая 2019 г. № 90-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О связи» и Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации»»[42]. Данные изменения предусматривали создание национальной системы маршрутизации интернет-трафика, инструментов централизованного управления и др., в обиходе данный закон именуют законом «О суверенном Интернете». Оценивая положительно деятельность государства (в лице Роскомнадзора) по контролю за распространением информации, нарушающей требования законодательства РФ, всё же акцентирую внимание на необходимости соблюдения баланса интересов всех сторон.

В настоящее время специалисты высказывают обоснованные предложения о разработке «проекта платформы маркировки токсичного контента в Интернете». К такому контенту может быть отнесена информация о вреде прививок, ЛГБТ-сообществах, зоофилии, радикальном феминизме[43]. Представляет практический интерес идея создания реестра, в который на основании общественного обсуждения будет внесена информация, не подпадающая под предусмотренные законодательством критерии запрещённости. Однако полагаю, что будет достаточно сложно сформулировать критерии «токсичности» контента. В рамках существующего правового поля трудно реализовать подобные идеи. Наверное, здесь должны быть применены механизмы «общественного договора», когда участники отношений (прежде всего, владельцы интернет-платформ, пользователи, государство) взаимно договариваются и соблюдают этические принципы.

Выходом из сложившейся в мире ситуации, когда информационное пространство становится, по сути, источником опасности, является обращение к идее ресоциализации как методологической основы регулирования общественных отношений. Социальный контроль, как значимый инструмент противодействия правонарушениям, должен использоваться и поощряться наряду с государственно-правовыми средствами. Но в этой сфере пока вопросов больше, чем ответов. В связи с этим предстоящая в Клубе беседа представляется своевременной. Будущее обсуждение позволит пролить свет на некоторые из существующих проблем.

От всей души поздравляю профессора Хельмута Кури с юбилеем и желаю ему здоровья, успехов, долгой и плодотворной профессиональной жизни!

 

 

Н.И. Кузнецова (Санкт-Петербург, Россия)[44]

Особенности насильственных преступлений, совершаемых с использованием сети «Интернет»

 

Изо дня в день Интернет оказывает всё большее влияние на людей. К началу 2021 г. в мире насчитывалось 4,66 млрд интернет-пользователей (это около 59,5 % всего населения планеты), при этом пользователями социальных сетей являлось 4,2 млрд человек (53,6 % землян). Количество сайтов в Интернете перевалило за миллиард, выросло целое поколение людей, не представляющих себе жизнь без гаджетов и глобальной сети[45].

Наша страна входит в число лидеров по количеству интернет-пользователей. Практически 100 % россиян в возрасте от 12 до 24 лет пользуются Интернетом[46]. Большинство молодых людей имеют аккаунты в социальных сетях «ВКонтакте», «Одноклассниках», «Instagram», «Facebook», каналы на «TikTok», «You Tube», создают собственные сайты, ведут блоги, комментируют публикации.

К сожалению, информационные технологии часто влияют на граждан негативно. Это позволяет говорить о «новой девиантности» – в интернет-пространстве. Поэтому я полностью поддерживаю Д.А. Шестакова, предлагающего на предстоящей беседе в Клубе обсудить взаимосвязь между Интернетом и насильственными преступлениями[47]. Ведь она всё более и более ощутима.

Интернет-агрессия стала широко распространённым явлением. Стремление человека быстро получить популярность ведёт его в Интернет, где социальные сети помогают пользователю стать узнаваемым, получить подписчиков и «лайки» от них. Однако эта активность часто связана с нарушением лицами социальных, моральных и правовых норм. Сформировалась целая «популяция» так называемых тиктокеров, блогеров, «звёзд» инстаграмма. Информационное пространство регулярно сотрясают скандалы, в том числе специально спровоцированные. Участились инциденты в Интернете, связанные с оскорблением чувств верующих, размещением фото и видеоматериалов сомнительного содержания[48].

Распространены случаи кибербуллинга[49] или интернет-травли лиц, оказавшихся объектом неблагоприятного для себя воздействия со стороны окружающих их людей в виртуальном пространстве. Издевательства над отдельными членами общества имеют давнюю историю. Примерами этого служат нездоровые отношения в ученических, студенческих, армейских и прочих сообществах. Однако информационные технологии придают этому негативному явлению ряд отягчающих особенностей.

Во-первых, многократно расширяется круг потенциальных участников травли отдельного индивида. К ним добавляются те, с кем в реальной жизни жертва ни при каких обстоятельствах не имела бы возможность встретиться. Во-вторых, публичность. Если в реальной жизни неблагоприятные для человека отношения замыкаются в рамках относительно ограниченного круга лиц, то в киберпространстве круг лиц становиться практически безграничным. В-третьих, следует признать, что значительное число лиц неадекватно оценивает информацию, размещенную в Интернете: излишне серьёзно относятся к ней, нередко перестают различать многообразные проявления реальной и виртуальной действительности. Напрашивается прямая аналогия с философским учением солопсизма («если я этого не ощущаю – то этого не существует»). Применительно к виртуальной реальности это звучит приблизительно так: если информация не размещена в Интернете, то события как такового не было. В-четвёртых, отсутствие личного контакта между людьми, обезличенность и анонимность передаваемой информации порождают иллюзию вседозволенности и безнаказанности. В-пятых, человечество столкнулось с проблемой последствий связи «интернет–психика». Пристрастие к виртуальной коммуникации, превалирование общения в чатах, форумах и социальных сетях над живым общением порождают интернет-зависимость у людей, наносят серьёзный урон психическому здоровью граждан.

Данные явления ещё детально не изучены криминологами. Очевидно, что сформированный мной перечень особенностей насилия, сопряжённого с использованием современных средств массовой коммуникации, можно дополнить. Как следствие, необходимо изучать этот чрезвычайно опасный, набирающий силу феномен.

 

 

С.Ф. Милюков (Санкт-Петербург, Россия)[50]

Жестокие игры (откровения зависимого криминолога)

 

«Что наша жизнь? Игра!»

Ария Германа из оперы П.И. Чайковского «Пиковая дама»

 

В тезисах доклада известного немецкого криминолога Х. Кури, с которым я, благодаря президенту нашего Клуба Д.А. Шестакову, знаком уже не одно десятилетие, освещены, в том числе, проблемы кибервоздействия на сознание и поведение современного человека. Эти вопросы на нашей преступностиведческой площадке в последнее время обсуждаются достаточно часто.

Считаю, что не стоит связывать игроманию лишь с воздействием Интернета на людей. Ею страдают многие, и известна она с древности. Например, зависимость от игр в кости, карты. Последние широко распространены в местах лишения свободы. Ещё в моём детстве ходили страшные слухи о том, что уголовники проигрывают в карты других людей (и первый встречный не станет исключением). Бог миловал меня от карточной зависимости, но я всё же стал «игроманом»: начиная с 5–6-летнего возраста, вместе со сверстниками-мальчиками и даже некоторыми девочками самозабвенно играл «в войну».

Поскольку не только компьютеров, но и телевизоров в те годы не было, все наши военные игры (говоря современным языком – ролевые) проходили на свежем воздухе: в овражке, разделявшем два стоявших на отшибе дома. В них жили три семьи фронтовиков: моя, заместителя райвоенкома Ильина и его руководителя Цыкина.

К нашему счастью и на зависть другим детям в качестве оружия и предметов снаряжения у нас были не палки либо грубые самоделки-имитаторы пистолетов и автоматов или убогие советские игрушки, а настоящее оружие (трофейный маузер в деревянной кобуре) и цейсовский бинокль (с прекрасной оптикой).

В десятилетнем возрасте я вместе с семьёй оказался на Среднем Дону, где в 1942–1943 гг. проходили ожесточённые бои советских войск с фашистами. Название одного из сёл Воронежской области – Коротояк (до войны оно имело статус города) – для воевавших в его окрестностях мадьяр (венгров) приобрело значение, аналогичное тому, что в Германии придаётся слову Сталинград (помним об одной из ключевых побед наших войск под Сталинградом). Естественно, в советское время, ввиду принципа пролетарского интернационализма, о селе Коротяк и обо всём, что с ним связано, говорить было непринято. (В качестве «благодарности» за это венгры учинили мятеж в Будапеште в 1956 г.). Но нас-то, детей, обмануть было невозможно: буквально под ногами, повсюду валялись стреляные гильзы – прежде всего мадьярские и русские. Пережившие оккупацию рассказывали об ужасающей жестокости мадьяр, превосходивших в этом отношении гитлеровцев.

Игры продолжились. В качестве игрушек вновь использовалось что-то, связанное с оружием, к счастью, как правило, относительно безопасное, например, винтовочные стволы, и военной амуницией (гофрированные коробки от немецких противогазов, каски – ценились германские из крупповской стали). Однако порой в ходу были и четырёхгранные штыки. В лесах мы находили много костей незахороненных бойцов.

Потом последовал мой переезд на Верхний Дон, где также с лета 1942 г. шли кровопролитные бои за Воронеж. Игры приобрели более опасный для общества характер – при помощи костров мы взрывали миномётные мины. Дважды автор этих строк едва не погиб от взрыва таких мин в непосредственной близости (от 2–3 до 10–15 метров). Мой близкий друг Володя (увы, уже давно ушедший из жизни) мастерски изготовлял самопалы (т.н. «поджигные») с самодельным же деревянным ложем (аналог можно увидеть в культовом фильме «Брат-2» в руках у Бодрова-младшего). Из этих устройств мы произвели с ним не одну сотню выстрелов. Выкапывались из земли винтовочные и пистолетные патроны, гранаты. Всё это хранилось в тайниках близ наших домов.

От этих «игр» удалось отойти только на 1-м курсе юрфака. Ясно, что они носили уголовно-противоправный характер (см. ст. 218 УК РСФСР и её преемницу – ст. 222 УК РФ и рядом находящиеся нормы Кодекса). К счастью, от этих забав не пострадал ни один человек, за исключением одного моего друга, который едва не лишился глаз в результате «затяжного» выстрела.

Ну, а компьютерные игры завлекли меня в середине 1990-х гг., правда только т.н. «стратегии», воспроизводящие эпизоды Великой Отечественной и Советско-финской войн. Сказались та же тяга, желание почувствовать себя воином и даже командиром, испытать свою смекалку, получить мощный заряд адреналина.

В качестве вывода можно сказать, что в соответствии с гегелевским диалектическим подходом, тяга к играм (в данном случае милитаризированным) может привести и приводит часть игроков к общественно опасному, в том числе преступному поведению. Однако эта тяга может обусловить и диаметрально противоположный результат – поспособствовать воспитанию в человеке общественно полезных качеств: храбрости, стойкости, находчивости, патриотизма, интереса к славным деяниям предков.  Всё эти качества крайне необходимы гражданам России в условиях существующей ныне угрозы нового вторжения как уже традиционных, так и новых противников нашей страны на её территорию.

 

 

Л.Б. Смирнов (Санкт-Петербург, Россия)[51]

Тюремные игры и развлечения как фактор преступности

 

К числу криминогенных факторов пенитенциарной системы относится тюремная субкультура – это следствие и результат тюрьмы как бытия. Поскольку бытие определяет сознание, постольку бытие тюрьмы определяет сознание тюремного населения, создающего свою тюремную субкультуру. Привлекательность этой «культуры» обусловлена тем, что в ней имеются возможности для самоутверждения осуждённых и компенсации неудач, постигших их в обществе. Она окрашена налётом романтики, таинственности и необычности^[52].

Непременными элементами тюремной субкультуры являются развлечения и игры. Многие из них связны с причинением физических и моральных страданий людям[53]. Приведу примеры некоторых игр осуждённых. Спящему человеку между пальцев ног закладывается бумага, вата или тряпка и поджигается. Игра «Балалайка» – то же самое, но закладка делается между пальцев рук. Человек начинает трясти руками, как бы играя на балалайке. Игра «Самосвал»: кружка с водой ставится на постель осуждённого или подвешивается над ней. Стоит осуждённому пошевелиться, как кружка опрокидывается на него.

Особое место занимают карточные игры. Умение играть в карты влияет на неформальный статус осуждённого в криминальной иерархии. От результатов игры во многом зависит его материальное положение. Проигравший обязан заплатить долг. Можно попросить отсрочку оплаты, но не заплатить нельзя. Осуждённый, не заплативший долг, объявляется «фуфлыжником». Такой статус делает должника вне преступного закона. Любой осуждённый может с таким человеком сделать всё что угодно: искалечить, превратить в «раба», понизить до разряда «опущенных» и даже убить. «Опущенные» превращаются в местных отверженных и существенно ограничиваются в субкультурных правах тюремного мира.

Должникам могут наносить татуировки, указывающие, что осуждённого «опустили» именно за карточные долги. Иногда должников принуждают совершать преступления или выступать в роли виновного в совершении преступления («громоотвода»).

Осуждённым, в соответствии с тюремными нормами, необходимо играть на интерес. На кон ставят деньги, табачные изделия, спиртное, предметы туалета, одежду. В 1930-е годы в местах лишения свободы среди «блатных» было возможно ставить на кон жизнь кого-либо из осуждённых. При этом делающий ставку на жизнь мог и не знать, на кого он ставит.

Для «блатных» игра в карты была не просто элементом досуга, но и средством существования, постановки в зависимое положение других осуждённых.

Объектами развлечений могут быть как сами осуждённые, так и сотрудники исправительных учреждений. В Ныробспецлесе, где я служил в 1980-е годы, произошёл следующий случай. Осуждённый сделал рогатку и стрелял из неё по голубям. Однажды, следуя в колонне осуждённых, идущих по дороге, он достал рогатку и выстрелил в электрика, находящегося на столбе. Электрик закричал от боли – ему показалось, что это конвоир выстрелил в него из автомата, о чём он и заявил. Колонна осуждённых долго смеялась.

Другой осуждённый мог хорошо имитировать звуки. Подкрадываясь к КПП, он издавал голосом звук клаксона. Ворота открывались, а машины не было. (Тогда ещё видеокамер не существовало.) Так продолжалось до тех пор, пока шутника не поймали и не водворили в штрафной изолятор.

Осуждённые шутили в отношении друг друга. Например, под видом браги продавали разбавленную гуашь, а тот, кто покупал, мог расплатиться нарисованными карандашом рублями.

Согласно ч. 2 ст. 43 УК РФ одной из целей наказания является исправление осуждённого. Важное место в реализации этой цели занимает воспитательная работа. Осуждённых необходимо переключать с их асоциальных игр на позитивные: шахматные и шашечные, футбол, волейбол, баскетбол, проводить соревнования по гиревому спорту. Возможности по проведению культурно-массовых мероприятий особенно широки в колониях-поселениях.

Будучи заместителем начальника колонии-поселения по воспитательной работе, я создал женский совет, состоящий из жён осуждённых, проживавших вместе с ними в отдельных домах. Уверен, что нынешним осуждённым такое и не снилось. В праздники мы организовывали совместные чаепития осуждённых и сотрудников колонии. Полезным воспитательным мероприятием являлся и просмотр фильмов положительной направленности.

Мне также доводилось принимать участие в футбольном матче в команде, состоявшей из подопечных мне осуждённых. Совместные мероприятия с осуждёнными – это эффективные средства исправления оступившихся лиц.

 

 

Д. Л. Творонович-Севрук (Минск, Республика Беларусь)[54]

Проблемы отношения к предупреждению инцидентов на предприятиях горнодобывающей отрасли, вызывающих широкий общественный резонанс

 

Прослушав доклады участников беседы «Проблемы частной криминологии», у меня возникли мысли по одной из важных проблем, обусловливающих выраженную социальную напряжённость в регионах с широким развитием горнодобывающей промышленности – профессиональная виктимизация работников этой сферы. Возможно, стоит поставить вопрос о необходимости формирования новой криминологической отрасли – криминологии горного дела.

В обществе сложилось различное, зачастую противоречивое, отношение к опасным социальным явлениям, а также профессиональной виктимности различных категорий работников. Инциденты в горнодобывающей сфере происходят регулярно. Они приводят к значительным человеческим жертвам, колоссальному материальному ущербу, способны сильно ухудшить экологическую обстановку в регионах, находящихся далеко за пределами шахтных полей и хранилищ отходов горно-обогатительных комбинатов.

Данные инциденты могут стать поводом для начала массовых протестов, «разгоняемых» заинтересованными силами до масштабов «цветных революций» и иных форм противоправной активности, направленной на дестабилизацию общественно-политической обстановки в государстве (при наличии выраженного напряжения в обществе).

История свидетельствует, что работники горнодобывающих предприятий могут выступать в качестве субъектов протестной активности[55]. Эти субъекты характеризуются «приглушённым» страхом смерти.

В нынешнем столетии человечество стало больше внимания уделять вопросам экологии. Например, Китай – лидер по эксплуатации угольных месторождений – поставил перед собой задачу постоянного снижения вредных выбросов в атмосферу.

В ХХ и нынешнем ХХI веке в горнодобывающей отрасли катастрофы, уносящие большое число человеческих жизней, случались, к сожалению, нередко. Человечество, кажется, уже смирилось с тем, что горняки и лица, имеющие сопряжённые с ними профессии, легко могут погибнуть. Так, в 2014 г., тогда будучи премьер-министром Турции, Реджеп Тайип Эрдоган, сказал, что смерть – это судьба шахтёра[56].

Эти слова выражают точку зрения, характерную для общественного мнения развивающихся стран. За данной точкой зрения стоит понимание того, что попытки навести порядок в сфере охраны труда заведомо обречены на провал, несчастные случаи неизбежны, а значит и нет необходимости принимать особенные меры упреждения профтравматизма.

Существует и противоположная позиция, которая определяет человеческую жизнь, а также экологические проблемы высшим приоритетом общества. При таком подходе социальные институты, государство и межгосударственные образования должны стремиться к созданию безопасных условий эксплуатации рудников, минимизации какого-либо ущерба.

Государства обязаны принимать стратегии, направленные на противодействие инцидентам в горнодобывающей отрасли. В подобных документах следует принципиально подходить к разрешению имеющихся проблем.

 

 

В.С. Харламов (Санкт-Петербург, Россия)[57]

Симптомы киберсиндрома у юного агрессора

 

Беспрепятственный доступ и неограниченное пребывание подрастающего поколения в виртуальном пространстве являются существенными криминогенными факторами. Детская психика такова, что в процессе погружения в кибермир юные «геймеры» перестают различать границы реального и виртуального. Насытившись виртуальными образами насилия, ребёнок может переносить полученный на компьютерном поле агрессивный заряд в реальную жизнь, а это ярость, непримиримость, жестокость к окружающим.

Агрессивное содержание компьютерных игр негативно воздействует на сознание «геймера», а также способствует его виктимизации – он отчуждается от родственников (вплоть до разрыва с ними). Криминализация игромана происходит в результате впитывания им образцов насильственных действий, деструктивного поведения, фактического зомбирования. У любителей киберпространства развивается так называемый киберсиндром.

Следственно-судебная практика изобилует фактами преступлений, совершённых на почве компьютерной зависимости. Например, 6 декабря 2013 г. Стрежевским городским судом Томской области был вынесен обвинительный приговор в отношении гражданина Л., который в 2012 г. под впечатлением компьютерных игр убил свою мать, используя в качестве орудия преступления нож и топор. Мотивом расправы стало желание преступника испытать эмоции настоящего убийцы, которое развилось у подсудимого на почве увлечения жестокими компьютерными играми. Л. увлекался компьютерными играми, в основном играя в Интернете. Мать неоднократно делала ему замечания по поводу того, что он много времени проводит за компьютером. В целом же, отношения между осуждённым и матерью были ровные, спокойные, конфликтов в семье не было.

Аналогичные случаи произошли в Санкт-Петербурге (17-летний юноша убил свою мать) и Туапсе (14-летний подросток убил отца)[58].

Порой ребёнок становится невольным пленником образа жизни своих родственников, привычки и поведение которых он копирует на сознательном и подсознательном уровнях. Последствиями многочасового пребывания несовершеннолетнего в виртуальном пространстве являются проблемы со здоровьем, в том числе нарушения интеллектуального и психического развития. Таковые обусловлены малоподвижным образом жизни, отсутствием разнообразного досуга, недостаточно правильным питанием. Излишне длительное пребывание ребёнка у компьютера приводит к тому, что техника начинает ассоциироваться у него с закадычным приятелем, всегда готовым к захватывающей игре.

У несовершеннолетнего-завсегдатая всемирной паутины могут наблюдаться следующие симптомы киберсиндрома:  

• навязчивое стремление ограничить себя виртуальным пространством, одержимость от пребывания в нём, невозможность оторваться от своего увлечения;
• ощущение внутреннего дискомфорта, раздражения, пустоты и депрессии, возникающие при отсутствии компьютера или планшета;
• прекращение полёта фантазии, свойственного детскому возрасту, неспособность создавать собственные визуальные образы;
• неуравновешенность и рассеянность, приводящие к затруднениям при обобщении и анализе информации;
• неудовлетворённость собой, закомплексованность, проявление эмоциональной незрелости и общей безответственности, утрата привычных ценностных ориентиров;
• самоизоляция, наплевательское отношение к членам семьи и друзьям, серьёзные трудности при общении с людьми, не испытывающими интереса к компьютерным играм.

В итоге образ юного агрессора с симптомами киберсиндрома представляется следующим: несовершеннолетний интернет-зависимый буян, не особо прилежный в обучении, вспыльчивый и рассеянный, пренебрежительно относящийся к родственникам и знакомым, не поддерживающих его компьютерной привязанности, одержимый в виртуальном пространстве и недостаточно коммуникабельный в жизни.

 

 

Д.А. Шестаков (Санкт-Петербург, Россия)[59]

К учению о преступном насилии

(по случаю восьмидесятилетия профессора Хельмута Кури)

 

…душа его хотела крови, не грабежа: он жаждал блаженства ножа.

…убийственную радость и жажду счастья ножа

Ф. Ницше

Так говорил Заратустра. Символическая поэма.

Издание 2. М.: М.В. Клюкин, 1902–1903.  С. 29–30.

Сила есть – ума не надо

Пословица

 

О недюжинном опыте юбиляра. Профессору Хельмуту Кури 4 декабря сего (2021) года исполняется 80 лет. Он – признанный, особо значительный немецкий преступностивед. В настоящее время Х. Кури – профессор Фрайбургского университета. До выхода на пенсию Кури трудился также в Институте исследования преступности, безопасности и права (Фрайбург), где состоялось наше знакомство. Санкт-Петербургский международный криминологический клуб и профессора Кури связывает многолетнее творческое сотрудничество.

Он – видный представитель психологического направления немецкого преступностиведения. В его книге «В мозгу преступника» обобщена многолетняя деятельность профессора по проведению психологической экспертизы (Gerichtsgutachten) осуждённых за убийства, в том числе связанные с изнасилованием. Задача эксперта состояла в том, чтобы оценить, насколько велик риск рецидива. В завершающем книгу, теоретическом, разделе «На что Вы смотрите критически, господин Кури?» её автор ставит щекотливые вопросы: имеют ли наказания смысл? оправданы ли длительные сроки наказания?

Уважаемые коллеги! Давайте, помимо прочего, поищем ответы и на эти вопросы. Я предлагаю на предстоящей беседе совместно пройти путь от рассмотрения различных видов преступной агрессивности и её воспроизводства через критику двунаправленной модели наказания к предложениям конкретизировать в УК РФ меры реституции и ресоциализации.

О двух видах криминологической экспертизы. В привязке к нашей беседе с Х. Кури припоминаю мои давнишние предложения законодательно учредить в России два вида криминологической экспертизы: 1) личности[60], 2) законодательства и законопроектов[61].  К исходящим из невско-волжской преступностиведческой школы советам российский законодатель прислушивается, но с большим сдвигом во времени. С опережением в этих направлениях продвигается Белоруссия[62]. Что касается криминологической экспертизы личности и производимых на её основе прогнозах преступного поведения, для нас очень важен опыт работы Х. Кури в этой области.

О «бледном преступнике» Фридриха Ницше преступностиведчески. В своё время ещё в школьные годы меня заинтересовал у Ницше символический образ бледного преступника: «…душа его хотела крови, не грабежа: он жаждал блаженства ножа…. убийственную радость и жажду счастья ножа^[63].

Применительно к личностному уровню воспроизводства агрессивности будем иметь в виду теоретические воззрения профессора Х.Д. Аликперова. Он утверждает, что причины преступности не от мира сего. По мнению Ханлара Джафаровича они гнездятся внутри самого человека в виде неудовлетворённой потребности. А конкретное преступление, в его видении, это генетически обусловленный опредмеченный поведенческий акт деструктивно-волевого характера, базирующийся в геноме Homo sapiens. Это готовность к действию («алертность»), которая активируется лишь при сцеплении с определёнными внешними факторами природного, техногенного или социального свойства, воспользовавшись которыми, человек удовлетворяет свои потребности, которые не смог или не захотел реализовать в рамках закона[64].

Преступностиведческие вопросы противодействия агрессивности. Научные исследования, как утверждает Х. Кури, единодушно указывают на то, что увеличение меры наказания означает не меньшее количество преступлений, а просто больше затрат… Более высокие наказания, совершенно очевидно, не являются сдерживающим фактором, особенно для преступников, совершивших самые тяжкие преступления. Он придаёт большое значение программам ресоциализации, возрастанию роли урегулирования отношений между потерпевшим (либо его представителями? – прим. Д.Ш) и лицом, совершившим тяжкое преступление. Очень важна, на мой взгляд, также убеждённость докладчика в том, что необходимо возвысить влияние мнения пострадавшей стороны по поводу как наказания, так и урегулирования возмещения вреда[65].

Поддерживая это суждение, скажу, что и в России надо бы законодательно установить, что суд вправе на основании волеизъявления потерпевшего смягчить в определённых рамках наказание виновному, назначив ему одновременно со смягчением указанные потерпевшим меры возмещения вреда. Здесь уместно напомнить мой призыв преодолеть воздействие «экспертов» из США, которое пагубно повлияло на постсоветское законотворчество. В итоге наш законодатель последовал так называемой двунаправленной («двухвекторной») модели реформ. Это привело к появлению у нас не свойственного нашей стране сверхжестокого Уголовного кодекса с немыслимо длительными сроками лишения свободы^[66]. Народная пословица гласит: «Сила есть – ума не надо». Коллега законодатель! Постарайся-ка теперь поработать всё же умом!

Вопросы для рассмотрения на предстоящей беседе о преступном насилии. Хорошо было бы обсудить взаимосвязь как положительную, так и отрицательную между Интернетом и насильственными преступлениями[67], дать оценку параграфу 66 Уголовного кодекса ФРГ (Превентивное заключение), а также осветить порядок проведения в Германии экспертизы осуждённого, предшествующей обсуждению судом возможности досрочного освобождения.

От имени Клуба я сердечно поздравляю профессора Хельмута Кури с юбилеем, желаю ему и его супруге здоровья, всех благ и надеюсь в скором времени вновь увидеть его в подвальчике на Мойке!

 

 

А.М. Яблоков (Санкт-Петербург, Россия)[68]

Несколько слов о киберпреступности в России и мире

 

Киберперстуность на сегодняшний день является одной из главных угроз для мирового сообщества. В России в первом полугодии 2021 г. в структуре преступности киберпреступления составляли более четверти (26,6 %, 315,7 тыс.)[69].

Пандемия COVID-19, начавшаяся в декабре 2019 г., только усилила позиции киберпреступников. Так, согласно исследованиям, проведённым специалистами компании «Лаборатория Касперского», после начала пандемии и перехода части трудоспособного населения на удалённый доступ к рабочему месту количество кибератак на компьютеры увеличилось в России в 10 раз, в США – в 7 раз. Основной причиной такого стремительного роста числа кибератак российские специалисты считают отсутствие со стороны работодателя разъяснительных бесед и мероприятий относительно понимания работниками явления киберпреступности[70].

При этом ещё в 2013 г. специалисты отмечали, что киберпреступность отличается повышенным уровнем виктимизации, превышая в несколько раз показатели виктимизации в условиях «офлайн-преступности» (17 % против 5 %). Данное положение объяснялось ими низким уровнем компьютерных знаний у населения и высоким уровнем его вовлечённости в сферу информационных технологий[71].

Безусловно, расширение использования Интернета в человеческой жизнедеятельности создало новые возможности для преступников. Совершение преступления требует трёх составляющих: заинтересованного преступника, подходящей жертвы и отсутствия у неё защитника. Поэтому низкий уровень образования населения в сфере информационных технологий, а также низкий уровень профессионализма правоохранительных органов в сфере кибербезопасности провоцировали в 2010-е годы рост количества киберпреступлений[72].

В июне 2021 г. Международный союз электросвязи (МСЭ) ООН опубликовал очередной рейтинг кибербезопасности стран. Россия в нём расположилась на пятом месте, получив 98,06 балла из 100 возможных. В 2020 г. наша страна находилась на пятой строчке Глобального индекса кибербезопасности (Global Cybersecurity Index, GCI) наряду с ОАЭ и Малайзией (по 98,06 балла у каждого государства). На четвёртой позиции расположились Южная Корея, Сингапур и Испания (по 98,52 балла). Лидирующую тройку замкнула Эстония (99,48 балла), второе место поделили Англия и Саудовская Аравия (по 99,54 балла). Наивысший балл (100 баллов) и единоличное первое место в рейтинге эксперты отдали США[73].

Важно отметить, что организованная киберпреступная деятельность трансгранична, часто направлена против международных компаний и государств. Основными субъектами такой противозаконной деятельности являются такие группировки, как: DaarkSide, REvil, Clop, Syrian Electronic Army и FIN7.

Образование этих группировок, как представляется, подчиняется теории научения. Например, в начале 2010-х годов на территории Западной Африки сформировалась субкультура «yahooboys», представители которой расценивали совершение мошенничеств в Интернете в качестве единственно средства для заработка. Новые участники группировки приглашались в сообщество из рядов малообеспеченных и/или нуждающихся студентов региона, которые получали знания в университетах и использовали их в последующем в преступных целях[74].

 

Приглашаем ознакомиться с фотографиями, сделанными на беседе, и её видеозаписью.

 

 

[1] Хельмут Кури – профессор, доктор психологии, хабилитированный доктор, почётный профессор Санкт-Петербургского международного криминологического клуба, профессор университета им. Альбрехта-Людвига (Фрайбург, ФРГ); e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

[2] Перевод с немецкого выполнен Дмитрием Анатольевичем Шестаковым (Санкт-Петербург, Россия).

[3] Екатерина Николаевна Алёшина-Алексеева – старший преподаватель кафедры уголовного права Санкт-Петербургского университета МВД России (Санкт-Петербург, Россия); e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

[4] Расширенное заседание коллегии МВД России // Официальный сайт Президента России. 03.03.2021. URL: http://www.kremlin.ru/catalog/persons/310/events/65090 (дата обращения: 08.12.2021).

[5] Хронология случаев стрельбы в российских учебных заведениях. URL: https://tass.ru/info/12452757 (дата обращения: 06.12.2021).

[6] Шестаков Д.А. К учению о преступном насилии (по случаю восьмидесятилетия профессора Хельмута Кури). URL: https://www.criminologyclub.ru/home/the-last-sessions/434-problemy-chastnoj-kriminologii (дата обращения: 12.01.2022).

[7] Милюков С.Ф. Жестокие игры (откровения зависимого криминолога). URL: https://www.criminologyclub.ru/home/the-last-sessions/434-problemy-chastnoj-kriminologii (дата обращения: 12.01.2022).

[8] Татьяна Петровна Афонченко – кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры права и экономических теорий Белорусского торгово-экономического университета потребительской кооперации (Гомель, Республика Беларусь); e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

[9] Шестаков Д.А. К учению о преступном насилии (по случаю восьмидесятилетия профессора Хельмута Кури). URL: https://www.criminologyclub.ru/home/the-last-sessions/434-problemy-chastnoj-kriminologii (дата обращения: 12.01.2022).

[10] Шафиров В.М. Интегративное понимание и жесткий позитивизм // Журнал российского права. 2017. № 7. С. 28.

[11] Графский В.Г. О непреодолённых трудностях в создании интегральной юриспруденции // Журнал российского права. 2017. № 7. С. 24.

[12] Хомич В.М. Законодательство о противодействии преступности на пути консолидации правовых начал уголовной политики // Проблемы укрепления законности и правопорядка: наука, практика, тенденции: сб. науч. тр. / ГУ «Науч.-практ. центр проблем укрепления законности и правопорядка Генер. прокуратуры Респ. Беларусь»; редкол.: В.В. Марчук (гл. ред.) и др. Под ред. В.В. Марчука, А.В. Солтановича. Минск: Изд. центр БГУ, 2018.  Вып. 11. С. 255–262.

[13] Newman O. Defensible Space: Crime Prevention Through Urban Design. New York: Collier, 1972. p. 32.

[14] Дашкова Анна Сергеевна – аспирант 4-го курса кафедры уголовного права РГПУ им. А.И. Герцена (Санкт-Петербург, Россия); e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

^[15] Кури Х. Международное развитие преступности: какое значение имеет игровая зависимость? URL: https://www.criminologyclub.ru/home/the-last-sessions/434-problemy-chastnoj-kriminologii (дата обращения:12.01.2022).

^[16] Бабкин С. В Москве на Кутузовском проспекте произошло массовое ДТП. URL: https://rg.ru/2021/11/20/reg-cfo/v-moskve-na-kutuzovskom-prospekte-proizoshlo-massovoe-dtp.html (дата обращения: 29.11.2021).

^[17] Баршев В. По факту ДТП на Садовом кольце возбуждено уголовное дело. URL: https://rg.ru/2021/04/01/reg-cfo/po-faktu-dtp-na-sadovom-kolce-vozbuzhdeno-ugolovnoe-delo.html (дата обращения: 29.11. 2021).

[18] Даци Магомедович Гаджиев – кандидат юридических наук, доцент, заслуженный юрист Республики Дагестан, доцент кафедры уголовного права и государственно-правовых дисциплин Дагестанского госуниверситета народного хозяйства (Махачкала, Россия); e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

[19] Щукарь Е. Почему во Владивостоке сажают всех мэров? Криминолог – о мэрских соблазнах // Приморье АиФ. 2021. № 41

[20] В Дагестане почти в 2,5 раза увеличилось число случаев телефонного и интернет-мошенничества. URL: http://dagpravda.ru/novosti/v-dagestane-pochti-v-2-5-raza-uvelichilos-chislo-sluchaev-telefonnogo-i-internet-moshennichestva (дата обращения: 06.12.2021).

[21] Кривцов Э. Вынесен приговор по делу игромана-сотрудника юрвуза. URL: https://legal.report/vynesen-prigovor-po-delu-igromana-sotrudnika-jurvuza/ (дата обращения: 06.12.2021).

[22] Саидова У. Урок для всех. В Махачкале ученик зарезал одноклассника. URL: https://dag.aif.ru/incidents/crime/urok_dlya_vseh_v_mahachkale_uchenik_zarezal_odnoklassnika (дата обращения: 06.12.2021).

[23] Федеральный закон от 2 мая 2006 № 59-ФЗ «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации» // СЗ РФ от 08.05.2006. № 19. Ст. 2060.

[24] Коваленко Мария Андреевна – аспирант 4 года обучения кафедры уголовного права РГПУ им. А.И. Герцена (Санкт-Петербург, Россия); e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

[25] Кури Х. Международное развитие преступности: какое значение имеет игровая зависимость? URL: https://www.criminologyclub.ru/home/the-last-sessions/434-problemy-chastnoj-kriminologii (дата обращения: 12.01.2022).

[26] Малкина-Пых И.Г. Психология поведения жертвы. М.: Издательство Эксмо, 2006. С. 780.

[27] Бурлаков В.Н., Плоткина Л.Н., Щурова А.С. Интернет-наркотизация и безопасность жизнедеятельности: вопросы состояния преступности, уголовной ответственности и предупреждения. СПб.: Издательство «Юридический Центр», 2018. С. 58.

[28] Яна Николаевна Николаенко – кандидат психологических наук, сотрудник ООО «Многопрофильное предприятие «Элсис» (Санкт-Петербург, Россия); Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

[29] Кури Х. Международное развитие преступности: какое значение имеет игровая зависимость? URL: https://www.criminologyclub.ru/home/the-last-sessions/434-problemy-chastnoj-kriminologii (дата обращения: 12.01.2022).

[30] Екимова Е.И., Кокурин А.В., Орлова Е.А., Стегнин Е.Д. Четыре шага от толерантности до экстремизма: понятийно-феноменологический анализ // Юридическая психология. 2017. № 4. С. 14–19; Клейберг Ю.А., Шогенов М.З. Молодёжный экстремизм: опыт социально-психологического исследования личности экстремиста // Общество и право, 2011. № 1 (33). С. 237–241.

[31] Почебут Л.Г., Безносов Д.С. Психологические аспекты экстремизма и терроризма // Вестник Санкт-петербургского университета. Серия 12. Психология. Социология. Педагогика. 2010. № 1. С. 287–299.

[32] Почебут Л.Г., Безносов Д.С. Психологические аспекты экстремизма и терроризма // Вестник Санкт-петербургского университета. Серия 12. Психология. Социология. Педагогика. 2010. № 1. С. 287–299.

[33] Екимова Е.И., Кокурин А.В., Орлова Е.А., Стегнин Е.Д. Четыре шага от толерантности до экстремизма: понятийно-феноменологический анализ // Юридическая психология. 2017. № 4. С. 14–19.

[34] Минкин В.А. Виброизображение. СПб.: Реноме, 2007. 108 с.; Минкин В.А. Виброизображение, кибернетика и эмоции. СПб.: Реноме, 2020. 164 с.

[35] Надежда Александровна Крайнова – кандидат юридических наук, доцент, член Совета Санкт-Петербургского международного криминологического клуба, декан юридического факультета Санкт-Петербургского государственного экономического университета (Санкт-Петербург, Россия); e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

^[36] Краткая характеристика состояния преступности в Российской Федерации за январь-сентябрь 2021 года. URL: https://xn--b1aew.xn--p1ai/reports/item/26421097/ (дата обращения: 17.11.2021).

[37] Дело «синего кита»: эксклюзивные подробности уголовных дел о кураторах суицидальных групп в Челябинске. URL: https://nashchelyabinsk.ru/post/delo-sinego-kita-ekskliuzivnye-podrobnosti-ugolovn/ (дата обращения: 23.11.2021).

[38] Власенко А. Донаты за садизм. Кто такие треш-стримеры и как найти на них управу. URL: https://aif.ru/society/web/donaty_za_sadizm_kto_takie_tresh-strimery_i_kak_nayti_na_nih_upravu (дата обращения: 23.11.2021).

[39] Мильченко А. «В один миг всё закончилось»: блогер Губденский погиб в ДТП. URL: https://www.gazeta.ru/social/2021/11/20/14226415.shtml (дата обращения: 23.11.2021).

[40] Шестаков Д.А. Суждения о преступности и вокруг неё / Предисл. Э. Гондолфа. 2-е изд., исправл. и доп. СПб.: «Юридический центр», 2020. С. 43.

[41] Федеральный закон от 29.12.2010 № 436-ФЗ «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию». URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_108808/ (дата обращения: 23.11.2021).

[42] Федеральный закон от 01.05.2019 № 90-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон "О связи" и Федеральный закон "Об информации, информационных технологиях и о защите информации"». URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_323815/ (дата обращения: 23.11.2021).

[43] Новый В. В России может быть создан реестр токсичного контента. URL: https://www.vedomosti.ru/technology/articles/2021/11/21/896877-rossii-toksichnogo-kontenta (дата обращения: 23.11.2021).

[44] Наталья Ивановна Кузнецова – кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры уголовного права Санкт-Петербургского университета МВД России (Санкт-Петербург, Россия); e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

[45] «Пятый этаж»: возможно ли жить без интернета? URL: https://www.bbc.com/russian/society/2015/12/151225_5floor_internet_25_anno (дата обращения: 01.12.2021).

[46] Лисицына М. Доля пользователей интернета в России среди молодёжи приблизилась к 100 %. URL: https://www.rbc.ru/technology_and_media/12/01/2021/5ffde01e9a79478eb5230426 (дата обращения: 01.12.2021).

[47] Шестаков Д.А. К учению о преступном насилии (по случаю восьмидесятилетия профессора Хельмута Кури). URL: https://www.criminologyclub.ru/home/the-last-sessions/434-problemy-chastnoj-kriminologii (дата обращения: 12.01.2022).

[48] Зотова Н. «Проснувшаяся» статья. В России резко выросло число дел об оскорблении чувств верующих. URL: https://www.bbc.com/russian/news-59228017 (дата обращения: 01.12.2021).

[49] Под кибербуллингом понимается использование информационных технологий для намеренного, многократного и враждебного поведения, направленного на оскорбление других людей.

[50] Сергей Фёдорович Милюков – доктор юридических наук, профессор, соучредитель, почётный профессор Санкт-Петербургского международного криминологического клуба, профессор кафедры уголовного права РГПУ им. А.И. Герцена (Санкт-Петербург, Россия); e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

[51] Леонид Борисович Смирнов – доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры уголовного права Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена (Санкт-Петербург, Россия); e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

^[52] Дмитриев Ю.А. Пенитенциарная психология / Ю.А. Дмитриев, Б.Б. Казак. Ростов н/Д.: Феникс 2007. С. 278.

^[53] Смирнов Л. Б. Особенности пенитенциарной субкультуры // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2018. № 2 (49). С. 60

[54] Даниил Леонидович Творонович-Севрук – кандидат географических наук, доцент кафедры региональной геологии факультета географии и геоинформатики Белорусского государственного университета (Минск, Республика Беларусь); e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

[55] Баранов А.В. Движение шахтёров в СССР (1988–1991 гг.) как проявление общественной самоорганизации: этапы исторического развития // Историческая и социально-образовательная мысль. 2016. Том 8. № 6/1. С. 19–25.

[56] Трагедия на шахте в Турции: сотни погибших // BBC News. 13.05.2014. URL: https://www.bbc.com/russian/international/2014/05/140128_turkey_mine_blast#js-navigation-sections (дата обращения: 12.12.2021).

[57] Валентин Станиславович Харламов – доктор юридических наук, доцент, почётный профессор Санкт-Петербургского международного криминологического клуба, профессор кафедры уголовного права Санкт-Петербургского университета МВД России (Санкт-Петербург, Россия); e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

[58] Сальникова О. Убить... родителей. Защищая «игрушки», дети берутся за оружие // Аргументы и факты. Санкт-Петербург. 2012. № 25 (971). 20–26 июня.

[59] Дмитрий Анатольевич Шестаков – доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, соучредитель и президент Санкт-Петербургского международного криминологического клуба, заведующий криминологической лабораторией РГПУ им. А.И. Герцена (Санкт-Петербург, Россия); e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

[60] Шестаков Д.А. Семейные суды – перспектива правосудия в отношении несовершеннолетних // Предупреждение преступности. Казахстанская криминологическая ассоциация. Юридический журнал. 2004 № 1 (7). С. 28–30.

[61] См: Шестаков Д.А. Введение в криминологию закона. СПб.: «Юридический центр Пресс», 2011. С. 50. На принимаемых мной экзаменах по криминологии обычно кто-нибудь из студентов получал вопрос о том или другом виде преступностиведческой экспертизы.

[62] Благодаря известному учёному В.М. Хомичу экспертиза законотворческой деятельности осуществляется возглавляемым им Научно-практическим центром проблем укрепления законности и правопорядка Генеральной прокуратуры Республики Беларусь.

[63] Ницше Ф. Так говорил Заратустра. Символическая поэма. Издание 2. М.: М.В. Клюкин, 1902–1903. С. 29–30.

[64] Аликперов Х.Д. Проблемы причинности в криминологии / Материалы предстоящей беседы, готовящиеся к опубликованию на сайте Санкт-Петербургском международного криминологического клуба.

[65] Kury H. Im Gehirn des Bösen. Die spektakulärsten eines Gerichtgutachtes (В мозгу злодея. Самые впечатляющие из судебных экспертиз). München: Piper Verlag, 2014. S. 292-294.

[66] См., например, Шестаков Д.А. Суждения о преступности и вокруг неё / Предисл. Э. Гондольфа (США). 2-е изд., исправл. и доп.   СПб.: «Юридический центр», 2020. С. 33.

[67] См.: Шестаков Д.А. Вирусно-лихорадочная оцифровка сверхдержав (преступностиведческая постановка вопросов) // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2020. № 3 (58). С. 89–93.

[68] Артём Михайлович Яблоков – аспирант кафедры уголовного права юридического факультета Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена (Санкт-Петербург, Россия); e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

[69] Каждой десятой жертвой киберпреступников в РФ стал пенсионер. URL: https://news.myseldon.com/ru/news/index/257595658 (дата обращения: 08.12.2021).

[70] Год красного локдауна – как COVID-19 повлиял на кибербезопасность. URL: https://www.kaspersky.ru/blog/pandemic-year-in-infosec/30316 (дата обращения: 08.12.2021).

[71] Всестороннее исследование проблемы киберпреступности. Проект. Февраль 2013 года. URL: https://www.unodc.org/documents/organized-crime/cybercrime/Cybercrime_Study_Russian.pdf (дата обращения: 08.12.2021).

[72] Всестороннее исследование проблемы киберпреступности. Проект. Февраль 2013 года. URL: https://www.unodc.org/documents/organized-crime/cybercrime/Cybercrime_Study_Russian.pdf (дата обращения: 08.12.2021).

[73] Глобальный индекс кибербезопасности // TADVISER. 30.06.2021. URL: https://www.tadviser.ru/index.php/Статья:Глобальный_индекс_кибербезопасности_Global_Cybersecurity_Index_(GCI)#cite_note-1 (дата обращения: 08.12.2021)

[74] Всестороннее исследование проблемы киберпреступности. Проект. Февраль 2013 года. URL: https://www.unodc.org/documents/organized-crime/cybercrime/Cybercrime_Study_Russian.pdf (дата обращения: 08.12.2021).