ВОЕННОЕ НАПРАВЛЕНИЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ КРИМИНОЛОГИИ

08 апреля 2025

20 июня 2025 г. криминологическая лаборатория РГПУ им. А. И. Герцена при участии Санкт-Петербургского международного криминологического клуба проводит беседу «Военное направление политической криминологии»

С докладом «Мир и война отечественной криминологии» выступит Сергей Фёдорович Милюков – д.ю.н., профессор, соучредитель, почётный профессор Санкт-Петербургского международного криминологического клуба, профессор кафедры уголовного права РГПУ им. А. И. Герцена (Санкт-Петербург, Россия)

Беседа состоится по адресу:
Санкт-Петербург, наб. р. Мойки, д. 48, корп. 20 (Юридический факультет РГПУ им. А.И. Герцена), аудитория № 222.

Регистрация участников с 16:40, начало в 17:00.

Беседа пройдёт в смешанном формате.

ДЛЯ ОЧНОГО УЧАСТИЯ не позднее 17.06.2025 НЕОБХОДИМО ПРИСЛАТЬ НА АДРЕС ЭЛЕКТРОННОЙ ПОЧТЫ (Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.) СВОИ Ф.И.О. (для оформления пропуска на проходной университета).

Ссылка для онлайн-участия будет размешена за день до беседы.

Выжимка из основного доклада

С. Ф. Милюков (Санкт-Петербург, Россия)[1]

Мир и война отечественной криминологии

«Помни войну!»

(изречение адмирала С. О. Макарова,

высеченное на постаменте памятника

ему в крепости-герое Кронштадте)

«Si vis pacem, para bellum!”

(римский военный писатель

Флавий Вегеций, IV век от Р. Х.)

«Война – это мир»

(Дж. Оруэлл, «1984»)

Некоторые литературоведы считают, что в подлинном названии эпопеи Льва Толстого «Война и мир» написание второго слова должно означать «мiръ», т.е. не мир как состояние без войны, а мир как окружающее нас общество людей во всех его проявлениях.

Как бы то ни было, война действительно оказывает прямое или опосредованное влияние на все слои общества и на каждого индивидуума в отдельности, вне зависимости от того, осознаёт он это или нет. Автору этих строк на протяжении полувека приходится каждодневно взаимодействовать с молодыми людьми преимущественно 17–25-летнего возраста и наблюдать за их меняющимся отношением к войнам и прочим вооружённым конфликтам. Парадоксально, но, начиная с 1990-х гг., подавляющее большинство из них не осознаёт, что они вошли в мир отнюдь не в безмятежное, мирное время, а, что называется, под звуки выстрелов и пушечной канонады.

Подобное раздвоение сознания является, конечно, способом психологической защиты от ужасов вооружённого противоборства, жестокостей и мерзостей фронтового быта. Так, в Великую Отечественную войну миллионы советских граждан по-прежнему влюблялись, рожали и воспитывали детей, занимались художественным и научным творчеством. Но уходить от сознания того, что на фронте в это время гибнут тысячи и тысячи людей, разрушаются их жилища, исторические памятники и религиозные святыни, удавалось лишь на весьма короткое время.

Иное дело сейчас. Многие граждане напрочь отрешены от происходящего в степях и балках Украины, Курщины и Белгородчины, как будто там не льются потоки крови, не разрушаются жилые дома, предприятия, школы, детские сады, не гибнет животный и растительный мир. Власть будто заключила с обывательской массой негласный договор: мы не трогаем вас и пока позволяем жить как прежде, а вы, взамен, не мешаете нам вести военные действия...

Хуже, когда обет молчания накладывают на себя учёные, включая обществоведов и юристов. В период пресловутой перестройки и последовавшей за ней тотальной глобализации многие из них начисто отрешились от анализа вооружённых противостояний, имевших место в Средней Азии и на Кавказе. Игнорировались разбухание ареала господства агрессивного блока НАТО с наглым переходом его вооружённых структур через бывшие границы СССР; разнузданная русофобская и реваншистская пропаганда; прославление Бандеры и прибалтийских «лесных братьев»; обеление Гитлера, Муссолини и их ярых последователей в Европе, Америке и других регионах мира.

Науки уголовного права, криминологии, уголовного процесса, оперативно-розыскной деятельности и уголовно-исполнительного права практически начисто оказались демобилизованными. Похожая судьба постигла одноимённые отрасли права. Так, в рамках принятого в 1996 г. УК РФ, вопреки установлениям части 1 его статьи 1, не нашлось места для правовых норм, действующих в военное время либо в боевой обстановке, а заявленный в нём соответствующий военно-уголовный закон в последовавшие 26 лет так и не был принят. Не изменила положение вещей разгоревшаяся в 2012 г. в Донбассе гражданская война с активным участием в ней вооружённых формирований и спецслужб России. Даже начавшиеся 24 февраля 2022 г. широкомасштабные боевые действия не сразу побудили законодателя к реконструкции ответственности за воинские преступления, а лишь спустя несколько месяцев, когда стало совершенно ясно, что СВО по ряду причин не закончится быстро, а превратится в многолетнюю изнурительную войну с объединённым Западом. Указанная реконструкция была проведена поспешно и с многочисленными сущностными и юридико-техническими изъянами[2].

Публикации «гражданских» юристов и криминологов на тему военно-уголовного права были скорее исключением[3] и касались они преимущественно воинских преступлений мирного времени (т.н. «дедовщина» и т.п.). Конечно, соответствующие изыскания проводились в закрытых для основной массы правоведов и криминологов военных и военизированных вузах и НИИ. Но и там само употребление термина «военно-уголовное право» не поощрялось на протяжении десятилетий[4].

С немалыми сложностями происходит формирование новой научной отрасли (которую мы предложили назвать «военно-полевая криминология»[5]), поскольку наблюдается стойкое сопротивление либеральной части научного и преподавательского корпуса, не потерявшей надежд на восстановление прежних порядков времён глобализации и всепроникающей толерантности. Эти надежды окрепли с приходом к власти в США Д. Трампа, который заявил себя радикальным миротворцем планетарного масштаба.

К предмету военно-полевой криминологии следует отнести изучение причин и хода удачных и неудачных для России войн и конфликтов, их влияние на состояние, структуру и динамику воинской и общеуголовной преступности, а также предупреждение соответствующих категорий преступлений. Важно детально изучить ход и итоги советско-финской, Великой Отечественной, советско-афганской, первой и второй «чеченских», а также сирийской войн с их несомненными удачами и досадными поражениями.

И, конечно, в первую голову надо детально проанализировать причины, ход боевых действий и промежуточные итоги СВО, с её влиянием на состояние правопорядка в стране. При этом важно не упустить из вида не только негативные, но и позитивные последствия участия граждан в боевых действиях и обеспечении их в ближнем и дальнем тылу. В максимальной степени надо обеспечить участие в этих процессах лиц, совершивших преступления, в т. ч. тяжкие и особо тяжкие. При этом, опять же следует учитывать определённый опыт давних (арестантские роты в первой обороне Севастополя) и недавних (штрафные роты и батальоны в кровопролитных сражениях 1942–1945 гг.)[6] войн.

Наконец, нельзя зацикливаться на изучении собственно воинской преступности, включая чудовищные злодеяния бандеровцев и других нацистских последышей на Украине и временно захваченных ими территориях коренной России. Большую тревогу вызывает разгул всякого рода мошенничества в нашей стране. Умело действующие внутри и из-за рубежа квалифицированные преступники в смычке со спецслужбами ряда стран во всё больших масштабах вовлекают наших граждан в диверсионно-террористическую деятельность. Меры же противодействия ей, включая внепроцессуальную репрессию, представляются нам весьма робкими и непоследовательными.

В заключение воспроизведу ещё одно мудрое высказывание: «Жизнь человеческая не просто воинское служение, а бой» (Франческо Петрарки, 1304–1374 гг.). Пусть оно подвигнет нас – криминологов и правоведов – к смелому обсуждению обрисованных выше проблем, не сглаживая их острые углы, на благо новой Победы России над своими вековыми противниками и их приспешниками.

Отклики на тезисы доклада

В. Н. Бурлаков (Санкт-Петербург, Россия)[7]

Несколько соображений по докладу С. Ф. Милюкова

Во-первых, каков предмет обсуждения при такой постановке докладчиком вопроса? Автор пишет: «в рамках принятого в 1996 г. УК РФ, вопреки установлениям части 1 его статьи 1, не нашлось места для правовых норм, действующих в военное время либо в боевой обстановке, а заявленный в нём соответствующий военно-уголовный закон в последовавшие 26 лет так и не был принят… Даже начавшиеся 24 февраля 2022 г. широкомасштабные боевые действия в рамках СВО не сразу побудили законодателя к реконструкции ответственности за воинские преступления».

Однако заметим, что дополнения в УК РФ всё-таки были. Например, в диспозицию ст. 275 УК РФ «Государственная измена» включены действия, состоящие в переходе на строну противника (лучше сказать «на сторону врага»!); в УК РФ появилась новая статья: 80.2 «Освобождение от наказания в связи с прохождением военной службы в период мобилизации, в период военного положения или в военное время». Было бы целесообразно продолжить законодателю такую практику и дополнить ряд существующих норм квалифицирующим признаком «совершение указанных действий в военное время». Это относится к составам преступлений террористической и экстремистской направленности.

Но более важным представляется вопрос: какова причина отсутствия военного компонента в уголовном праве России? Можно предположить, что такой причиной является нежелание российского законодателя получить упрёк в области проведения миролюбивой политики.

Во-вторых, название доклада «стреляет», звучит необычно, но не совсем понятно. С. Ф. Милюков является автором понятия «военно-полевая криминология»[8], называет её новой научной отраслью, которая, как он отмечает, с немалыми сложностями проходит «приписку» в отечественной науке. Наверное, использование термина «военно-полевая» подогревает такие сложности. Широко известен термин «военно-полевая хирургия», который, прежде всего, означает проведение медицинских операций на поле боя с использованием специальных методик. Трудно представить, если воспользоваться аналогией, практическую работу военно-полевой криминологии. Разве что проведение криминологических исследований в полосе военных действий, подобно военным корреспондентам, которые собирают материал для своих репортажей. Мне больше понравилось другое название, которое поставлено в качестве темы беседы: «военное направление политической криминологии». Ведь вопрос объявления военного положения – это вопрос политический со всеми присущими ему компонентами (причины, субъекты, продолжительность и др.).

В-третьих, в связи с обсуждением новой отрасли криминологии представляет научный интерес вопрос о пределах отраслезации отечественной криминологии. Невско-волжскую школу криминологии отличает этот подход. Он является магистральным в развитии криминологической науки. В то же время в российской криминологии нет единого подхода к построению структуры этой науки. Одни учёные, следуя традициям, выделяют в криминологии Общую и Особенную части. В Общей части рассматриваются базовые криминологические явления: преступность, её причины, личность преступника, меры предупреждения преступности. В Особенной части даётся криминологическая характеристика отдельных видов преступности.

Другие учёные, в том числе представитель вышеназванной школы, считают, что такое деление криминологии является анахронизмом. Они предлагают выделять общую криминологическую теорию, отрасли криминологии (семейная, пенитенциарная, политическая, экономическая и др.) и частные криминологические проблемы, используя для этого системный подход. Частные криминологические проблемы, по их мнению, должны описывать закономерности массового воспроизводства отдельных видов преступного поведения.

Нужно отметить, что многое из перечисленного находится в стадии первоначального научного осмысления, и поэтому не может механически включаться в содержание устоявшейся науки. Ведь по сути, каждая новая отрасль представляется как микрокриминология, поэтому возникают сомнения. В частности, такие: отраслезация криминологии может приводить к простому умножению общих понятий и увеличению объёма информации, не всегда обладающей новой сущностью; отсутствие общепризнанной концепции основания для формирования новой отрасли не исключает появление «случайных» отраслей.

Поставленные докладчиком вопросы ни в коей мере не ставят под сомнение его вывод о целесообразности «военно-полевой криминологии». Ответы на эти вопросы станут элементами содержания предлагаемой отрасли.

В связи с 75-летием Сергея Фёдоровича хотелось бы поздравить действительного учёного и пожелать ему крепкого здоровья и новых творческих свершений.

Д. М. Гаджиев (Махачкала, Россия)^[9]

Об актуальности военно-полевой криминологии

Уважаемый Сергей Фёдорович Милюков в своём докладе обосновывает необходимость формирования новой криминологической отрасли – военно-полевой криминологии (далее – ВПК). Глядя на «воронку преступности»[10], можно констатировать, что положения ВПК особенно актуальны для восьмого уровня преступности – внешнегосударственного, включающего в себя агрессивные войны.

Докладчик предлагает детально изучить ход и итоги войн советского и современного периодов. Результаты исследований в рамках ВПК будут весьма чувствительны для власти: вскроются недостатки и упущения военно-политического руководства в ходе удачных и неудачных для России войн (конфликтов). Эти проблемы частично раскрыты в мемуарах наших прославленных военачальников и полководцев, а также исследуются в закрытых учебных заведениях.

Отдельные учёные возразят: данные вопросы – не предмет криминологической науки, а МИД РФ может в переговорном процессе добиться нейтрализации зарождающегося военного конфликта. Более того, Служба внешней разведки РФ призвана защищать безопасность государства от внешних угроз, а также обеспечивать президента разведывательной информацией, необходимой для принятий решений в оборонной области. Однако, как показывает практика, не всё в руках внешнеполитического ведомства. Так, СССР, подписав в 1939 г. «Пакт Молотова – Риббентропа» выиграл время для подготовки к войне, а Минские соглашения 2015 г., к сожалению, привели к обратному результату.

Сейчас российские войны продолжают выполнять задачи специальной военной операции (далее – СВО), Курская область практически освобождена от ВСУ. Дагестанцы принимают активное участие в СВО. По состоянию на 12.07.2023 г. в СВО приняли участие свыше 23 тыс. дагестанцев[11], звания Героя России удостоены 11 дагестанцев (по состоянию на 29.06.2024 г.)[12], более 220 – награждены орденами Мужества (по состоянию на 29.12.2022 г.)[13]. В этой связи вспоминаются слова, сказанные нашим президентом В.В. Путиным в августе 1999 г. во время его первого приезда в Дагестан, когда дагестанцы защитили Россию от международных террористов, вторгшихся в Дагестан с территории Чечни (август 1999 г.): «Видя, как они защищают свою землю и Россию, я ещё сильнее полюбил Дагестан и дагестанцев»[14].

В условиях глобализации и многофакторных угроз, каждое государство пытается отстаивать свои национальные интересы, в том числе прибегая к военным действиям. При этом западные страны во главе США, используя коррупционные механизмы, межконфессиональные, межнациональные, межтерриториальные, межрелигиозные и иные противоречия, создают управляемый хаос в отдельных государствах для последующего их использования в качестве расходного материала, разжигая региональные военные конфликты.

В этих условиях поиск научным сообществом, в том числе и в рамках ВПК, антикриминогенных предложений будет способствовать активизации переговорного процесса, а в случае военного конфликта – укреплению высокой боеготовности России.

Анализ имеющейся информации позволяет выявить некоторые причины осложнений в ходе СВО:

В период первой фазы СВО (февраль–июль 2022 г.) наблюдалось падение материального благополучия населения, которое снижало его поддержку спецоперации;
Молодёжь меньше поддерживала спецоперацию, нежели люди старшего возраста;
Успешному движению нашей армии мешали некие «экономические интересы»[15];
Армии не хватает квадрокоптеров[16].

Полагаю, что исследование рассматриваемых проблем в рамках ВПК позволит укрепить обороноспособность страны; минимизировать потери в ходе проведения СВО; апробировать в боевой обстановке новые образцы военной техники.

Необходимо добиться прекращения военной помощи Украине со стороны США и других стран. Активная внешнеполитическая деятельность руководства России по развенчанию идеологии и практики нацизма на Украине приводит к пониманию того, что весь мир должен противостоять коричневой чуме.

В заключение хочу сердечно поздравить Сергея Фёдоровича с предстоящим юбилеем! В докладчике сочетаются лучшие качества учёного: высокий профессионализм, широкий кругозор, безупречная репутация. Желаю Вам, Сергей Фёдорович, крепкого здоровья, долголетия, благополучия и научного вдохновения!

Р. В. Закомолдин (Москва, Россия)[17]

Как только война становится реальностью,

всякое мнение, не берущее её в расчёт, начинает звучать неверно

Альберт Камю

(философ, журналист, писатель, драматург, публицист, эссеист)

Я занимаюсь воинской преступностью и преступлениями против военной службы с 1998 г. С этого же времени знаком с работами Сергея Фёдоровича Милюкова. В начале 2000-х мне довелось познакомиться с ним лично. К докладчику испытываю чувство глубокого уважения, тем не менее, со многими тезисами его доклада не могу согласиться. Противоречия в наших взглядах особенно обострились с началом специальной военной операции. Позволю себе кратко высказаться по некоторым вопросам.

Прежде всего, следует разграничивать военные, политические и юридические науки. Криминология относится к последним. Героизм, военная тактика и стратегия, успешность и неуспешность военных кампаний не имеют отношения к криминологическим исследованиям. Это явления и категории совершенно иного порядка. При этом криминология не может быть ни политической, ни военной (военно-полевой), ни прочей. Она может быть только юридической и только уголовно-правовой. Давайте придерживаться буквального толкования и не заниматься словоблудием. Это наука о преступности. А вот преступность может быть экономической, экологической, политической, воинской и пр.
Война не должна определять ни государственную политику, в целом, ни уголовно-правовую политику, в частности. Война – это негативное явление, которое смертоносно, вредоносно и ущербно. В контексте криминологии, война – это обстановка, на фоне и в условиях которой трансформируется преступность. Предметом криминологических исследований должна быть не война как таковая, а преступность, совершаемая в условиях войны.
С криминологической точки зрения, война – это деструктив, деформация, негативное явление. Оборонительная война имеет оправдание, в том числе, уголовно-правовое – это необходимая оборона (возможно, что и крайняя необходимость, если речь идёт об упреждающей, превентивной обороне). Агрессивная война не имеет оправдания, это нападение и это преступление.
Недопустимо для правоведа агитировать за внесудебные репрессии (мягко говоря, неправовые методы). Очень осторожно следует рассуждать об участии в военных действиях осуждённых (особенно за тяжкие и особо тяжкие преступления). Много тонких и неоднозначных моментов. Однако, не следует на волне военных и боевых действий быть столь категоричным, развешивать ярлыки и обличать учёных в бездействии. Наше оружие – перо, страницы научных изданий, трибуны научных форумов, коими мы активно пользуемся.

Всякая специальная военная операция – это дело профессионалов. Непосредственное участие в таких мероприятиях непрофессионалов отнюдь не способствует их эффективности, достижению поставленных целей и решению поставленных задач. Мобилизация в таких случаях потому и объявляется частичной, чтобы ряды военнослужащих пополнились профессионалами – лицами с боевыми опытом и навыками, специальной подготовкой.

Это, конечно, лишь малая толика моего несогласия с докладчиком, но я постарался оставаться в рамках криминологии.

И. М. Рагимов (Баку, Азербайджан)[18], Х. Д. Аликперов[19] (Баку, Азербайджан)

Концептуальные основы нового направления в криминологии

Уважаемый С. Ф. Милюков представил на рассмотрение преступностиведов постсоветского пространства крайне интересную междисциплинарную проблему – «военное направление политической криминологии», в рамках которой предпринял попытку с позиций политологии и социологии, криминологии и уголовного права и т.д. раскрыть ряд новых социально-правовых и нравственно-духовных граней военных конфликтов[20] в мире.

Эта малоисследованная в теории криминологии чрезвычайно актуальная политико-правовая проблема сегодня носит глобальный характер, так как представляет реальную угрозу для мира и безопасности человечества, жизни и здоровья миллионов людей, оказавшихся (в т.ч. и поневоле) в зоне боевых действий.

Историография военных конфликтов показывает, что в ходе любых широкомасштабных вооружённых противостояний совершаются не только многочисленные преступления против мира и человечества (массовая гибель людей, в том числе детей, стариков, женщин), но и варварское разрушение городов и других населённых пунктов, критически важных объектов жизнедеятельности социума (школы, больницы, электростанции), что ещё больше усугубляет положение тех, кто оказался в театре военных действий (вспомним трагедии Ирака, Югославии, Ливии и др.).

Поэтому актуальность заявленной Сергеем Фёдоровичем темы доклада не вызывает сомнений в силу своей очевидности и высокой общественной опасности.

Мы полностью разделяем выводы докладчика о том, что «любой военный конфликт, в особенности война, оказывает прямое или опосредованное влияние на все слои общества и на каждого индивидуума в отдельности, вне зависимости от того, осознаёт он это или нет… Парадоксально, но начиная с 1990-х гг. подавляющее большинство из них не осознаёт, что они вошли в мир отнюдь не в мирное время, а, что называется, под звуки выстрелов и пушечной канонады»[21].

Прав автор и в том, что нормы действующего уголовного законодательства Российской Федерации не в полной мере регулируют многие правоотношения, возникающие в условиях широкомасштабных военных действий, а предпринятые законодателем в 2022 г. попытки в этом направлении «были реализованы с многочисленными сущностными и юридико-техническими изъянами»[22].

Заслуживает одобрения и идея автора о необходимости при формировании концепции предложенной им доктрины военно-полевой криминологии «детально изучить ход и итоги советско-финской, Великой Отечественной, советско-афганской, первой и второй «чеченских», а также сирийской войн с их несомненными удачами и досадными поражениями»[23].

Такая ретроспективная рецепция правового опыта прошлого обусловлена тем, что часто в ходе военных конфликтов совершаются чудовищные злодеяния (например, поджог украинскими националистами Дома профсоюзов в Одессе 2 мая 2014 г., повлекший гибель более сорока граждан; мучительные убийства тысяч и тысяч детей, женщин и стариков в газовых камерах, совершённые фашистами в годы Великой Отечественной войны), которые порой не охватываются классическими формами или видами преступлений, посягающих на жизнь и здоровье людей даже на уровне института аналогии в праве.

В частности, такая дилемма стояла и перед инициаторами Нюренбергского трибунала. Принимая во внимание неустранимые противоречия между нормами национального и международного права, с одной стороны, и беспрецедентными по своей сути злодеяниями, совершёнными нацистами в массовом порядке – с другой, страны-победительницы во Второй мировой войне, как носители верховной власти в Германии (в связи с утратой ею правосубъектности), 8 августа 1945 г. приняли единственно верные в сложившейся ситуации решения:

учредить открытый Международный военный трибунал (сокращённо – МВТ) с универсальной юрисдикцией для судебного преследования и наказания главных военных преступников европейских стран оси;
на основе международных договоров и соглашений, базовых ценностей естественного права, общепризнанных принципов уголовного и уголовно-процессуального права, с учётом отдельных положений англосаксонской и романо-германской правовых систем принять Устав МВТ, нормы которого должны: а) определять полномочия и процедуры деятельности данного судебного органа; б) содержать уголовно-правовое определение понятий «преступная организация», «преступление против мира», «военное преступление» и «преступление против человечности», обладающих уголовно-правовой ретроактивностью; в) закрепить положение, согласно которому должностной статус подсудимого (будь то глава государства или иной ответственный государственный чиновник) не является основанием для освобождения его от ответственности или смягчения наказания.

Полагаем, что наряду с другими ценными предложениями докладчика этот позитивный опыт Нюренбергского военного трибунала должен найти отражение в предложенной Сергеем Фёдоровичем доктрине военного направления политической криминологии.

Как и всякая новаторская концепция, представленная С. Ф. Милюковым доктрина военно-полевой криминологии вызывает ряд вопросов, чётких ответов на которых нет в тезисах его доклада, что, видимо, связано с ограниченностью их листажа. Поэтому в ходе доклада хотелось бы услышать от уважаемого Сергея Федоровича ответы на следующие вопросы:

Первый: в чём заключаются отличия специальной военной операции, проводимой Россией с целью демилитаризации и денацификации Украины, защиты жизни и здоровья мирного населения Донбасса и других населенных пунктов, от войны?

Второй: можно ли отнести акты терроризма (к примеру, нападение в Крокус сити, совершённое группой вооружённых бандитов), диверсии, другие методы джихада к категории «военный (вооружённый) конфликт»?

Третий: как можно объяснить заметное сокращение преступности в России, наблюдаемое с начала специальной военной операции, то есть, в период с 2022 по 2024 г.?

Четвёртый: есть ли реальная угроза роста уровня преступности в России после завершения СВО, в том числе за счёт умышленных преступлений, совершённых участниками этого широкомасштабного военного конфликта, среди которых и бывшие уголовники, привлечённые к СВО (учитывая горькие последствия широкой амнистии от 27 марта 1953 г., что ярко показано в художественном фильме режиссера Александра Прошкина «Холодное лето 53-го»)?

В заключение хотим поздравить Сергея Фёдоровича с наступающим юбилеем и пожелать ему крепкого здоровья, дальнейших творческих достижений и успешной презентации новой доктрины на заседании Санкт-Петербургского международного криминологического клуба 20 июня 2025 года.

Выражаем надежду на то, что доклад С. Ф. Милюкова на этой прославленной международной дискуссионной площадке пройдёт в творческой атмосфере и в русле конструктивных дискуссий вокруг проблем, поднятых докладчиком в своих тезисах!

Л. Б. Смирнов (Санкт-Петербург, Россия)[24]

Доклад С. Ф. Милюкова представляет собой глубокое, актуальное и во многом новаторское исследование, посвящённое критически важной, но долгое время остававшейся на периферии научного внимания проблеме – влиянию войны и вооружённых конфликтов на состояние и развитие отечественной криминологии. Автор не только вскрывает системные проблемы современной юридической науки, но и предлагает конкретные пути их решения, что делает эту работу исключительно ценной как в теоретическом, так и в практическом отношении.

Одной из ключевых сильных сторон доклада является его безусловная актуальность. В условиях, когда Россия ведёт масштабную специальную военную операцию (далее – СВО), а гибридная война с коллективным Западом охватывает всё новые сферы общественной жизни, криминология не может оставаться в стороне от изучения преступности в контексте военных действий. С. Ф. Милюков справедливо указывает на то, что в постсоветский период произошла своеобразная «демобилизация» уголовного права и криминологии, в результате чего целый пласт правовых норм, связанных с военным временем, оказался либо неразработанным, либо устаревшим[25]. Это привело к серьёзным пробелам в законодательстве, особенно в части регулирования ответственности за воинские преступления. Автор убедительно показывает, что даже после начала СВО законодательные изменения в этой сфере проводились с опозданием и носили зачастую фрагментарный характер.

Особого внимания заслуживает предложенная автором концепция «военно-полевой криминологии» как новой научной отрасли. С. Ф. Милюков не ограничивается декларацией о необходимости такого направления, но и чётко обозначает его предмет: изучение причин и последствий войн для преступности, анализ структуры и динамики правонарушений в условиях военного времени, разработка мер предупреждения преступлений, связанных с вооружёнными конфликтами. При этом он подчёркивает важность учёта различных аспектов влияния войны на общество, включая мобилизационный потенциал граждан, в том числе лиц, совершивших преступления. Такой комплексный подход представляется крайне перспективным и заслуживающим скорейшего внедрения в научную и образовательную практику.

Методологическая основа доклада также заслуживает высокой оценки. Автор опирается на широкий исторический и правовой материал, проводя параллели между различными военными конфликтами – от Великой Отечественной войны до современных событий на Украине. Такой сравнительный анализ позволяет выявить как универсальные закономерности военной преступности, так и специфические черты, характерные для каждого конкретного периода. Особенно ценным является внимание С. Ф. Милюкова не только к собственно воинским преступлениям, но и к таким явлениям, как мошенничество, диверсионно-террористическая деятельность, киберпреступность, которые приобретают особый размах в условиях гибридной войны.

Практическая значимость доклада трудно переоценить. Выводы и предложения, содержащиеся в нём, должны стать основой для реформирования уголовного законодательства, особенно в части, касающейся военных преступлений и противодействия новым формам преступности в условиях СВО.

Доклад С.Ф. Милюкова – не просто академическое исследование, но и своего рода манифест, призыв к действию для всего научного сообщества. Он должен стать отправной точкой для серьёзных дискуссий среди криминологов, правоведов, законодателей и практиков правоохранительной деятельности. Материалы доклада целесообразно опубликовать в ведущих юридических изданиях, а также обсудить на профильных круглых столах с участием представителей правоохранительных органов и законодательной власти. Только так можно преодолеть тот «обет молчания», который, как справедливо отмечает автор, сковал многие направления юридической науки.

Д. А. Шестаков (Санкт-Петербург, Россия)[26]

О военной подотрасли политического преступностиведения

(Становление и будущность)

Страшна не паутина, а паук

Русская пословица

Люди, не ищите взаимопонимания, оно возможно, разве что при кораблекрушении. Да и то, если в спасательной шлюпке всем достаёт места[27].

– Знайте!

Она не погибнет, Россия.

Они всколосятся, – верьте!

Поля её золотые.

И мы не погибнем – верьте!

Но что нам наше спасенье:

Россия спасётся, – знайте!

И близко её воскресенье[28].

1 июня сего года Санкт-Петербургский международный криминологический клуб вместе со всеми преступностиведами постсоветского пространства чествует 75-летие доктора юридических наук, профессора, одного из учредителей и почётного профессора нашего клуба Сергея Фёдоровича Милюкова!

Известный учёный Сергей Фёдорович вносит весомый вклад в науку о преступности. Дорогого друга от души поздравляю с юбилеем, желаю здоровья и продолжения творческих свершений!

Война в центре внимания. На рубеже столетий криминологический клуб возглавил авангард теоретического и отраслевого развития науки о преступности. В это же время больная планета дышала войной. США во главе руководимой ими коалиции (Британия, Австралия, Польша) обрушили агрессию на суверенный Ирак (2003), на российском Черноморье[29] началась специальная военная операция по защите соотечественников (начиная с 24.02.2022), Израиль развязал очередную агрессивную войну против Палестины (2023). Параллельно нарастают потенциальные угрозы новых военных столкновений: опасность развязывания Соединёнными Штатами Америки агрессии против Ирана и даже против Китая (!). Уже разгоревшиеся конфликты плюс тлеющие очаги ставят мировое сообщество на грань третьей мировой войны. Во всех этих событиях, сливающихся в единый болезненный мировой процесс, несомненно имеется преступная сторона, требующая криминологического осмысления, чем и занялся клуб в лице А. П. Данилова (2023), В. Н. Орлова (2025), С. Ф. Милюкова (2025) и др. Автору настоящих слов в условиях тлеющий планетарной войны выпала миссия теоретического оснащения этого фланга политического преступностиведения.

О предмете военного преступностиведения. С. Ф. Милюков к предмету, как он её называет, военно-полевой криминологии относит причины и ход удачных и неудачных для России войн и конфликтов, их влияние на состояние, структуру и динамику воинской и общеуголовной преступности, а также предупреждение соответствующих категорий преступлений[30]. Уточним: речь должна идти не о войнах и вооружённых конфликтах в целом (это дело большой политологии), но лишь об их преступной составляющей.

Стало быть, в предмете военной криминологии усмотрим преступность войн и вооружённых конфликтов, её причины и противодействие ей. Имея в виду идею государственной виктимологии, ранее высказанную у нас в клубе В. Н. Орловым[31], включим в предмет военного преступностиведения также виктимность государства.

Теперь следует определить место военной криминологии в структуре современного преступностиведческого знания. Для того, чтобы сделать это грамотно, надо опереться на теорию общественной структуры, конечно, имея в виду разработки Никласа Лумана. Знаменитый философ из Билефельда не без основания утверждал, что «теория общества является теорией всеохватывающей социальной системы, которая включает в себя все другие социальные подсистемы»[32]. Его воззрения для нынешнего преступностиведения весьма значимы. А. П. Данилов рассуждает об активной фазе войны глобальной олигархической власти (ГОВ) против России и об участии США в военном конфликте на Украине. Следуя системной методологии, он, совершенно верно, усматривает эту преступную деятельность в предмете политической криминологии[33]. Да, конечно, военная преступность (преступность войны: сами военные преступления и их причины) воспроизводится в русле мировой политики. Клуб не может равнодушно созерцать столь опасную для родины преступную деятельность. Благодаря нашим совместным усилиям складывается в составе политического преступностиведения новая его подотрасль.

Преступность мигрантов в ново-капиталистической России. В период ведения военных действий вопросы внутреннего единства требуют повышенного внимания. Как одно из важных направлений укрепления нашего тыла видится мне значительное ограничение притока мигрантов. Состав рабочей силы должен быть урегулирован, исходя из интересов коренных жителей России. Речь идёт прежде всего о двух наших столицах: Москве и Санкт-Петербурге.

Взгляд в будущее. Из моих законотворческих новел не грех напомнить о такой, как право на защиту соотечественников[34]. Что же касается ближайшего будущего, я его связываю с научным осмыслением агрессии Израиля против Исламского мира. Работая в политическом преступностиведении, никогда не следует забывать о сегодняшнем средоточии мирового преступного зла в глобальной олигархической власти.

Ждём Ваши отклики на тезисы доклада, Вы можете присылать их на адрес Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

[1] Сергей Фёдорович Милюков – д.ю.н., профессор, соучредитель, почётный профессор Санкт-Петербургского международного криминологического клуба, профессор кафедры уголовного права РГПУ им. А. И. Герцена (Санкт-Петербург, Россия); e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

[2] Милюков С. Ф. О научной обоснованности реконструкции военно-уголовного законодательства // Вестник Владимирского гос. университета им. А. Г. и Н. Г. Столетовых. Серия: Юрид. науки. 2023. № 3 (37). С. 45–50.

[3] Милюков С. Ф. Криминологические основы российского военно-уголовного права // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2005. № 2 (9). С.13–20.

[4] Военно-уголовное право Российской Федерации. Общая и особенная части: учебник / Под ред. О. К. Зателепина и С. Н. Шарапова. М.: Изд. Дом «Граница», 2024. 682 с.

[5] Милюков С. Ф. Военно-полевая криминология: концептуальные контуры // Новые, появляющиеся и видоизменяющиеся формы преступности (Долговские чтения) / Под ред. В. В. Меркурьева. М., 2022. С. 72–81.

[6] Милюков С. Ф. Трансформация личности молодого преступника во фронтовых условиях // Проблемы предупреждения преступности несовершеннолетних и молодёжи / Под ред. С. У. Дикаева. СПб., 2023. С. 26–30.

[7] Владимир Николаевич Бурлаков – д.ю.н., профессор, профессор кафедры уголовного права Санкт-Петербургского государственного университета (Санкт-Петербург, Россия); e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

[8] Милюков С. Ф. Военно-полевая криминология: концептуальные контуры // Новые, появляющиеся и видоизменяющиеся формы преступности (Долговские чтения) / Под ред. В. В. Меркурьева. М., 2022. С. 72–81.

[9] Даци Магомедович Гаджиев – к.ю.н., доцент кафедры уголовного права и государственно-правовых дисциплин Дагестанского государственного университета народного хозяйства (Махачкала, Россия); e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

[10] Шестаков Д. А. Планетарная олигархическая преступная деятельность: девятый уровень преступности // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2012. № 2 (25). С. 12–22.

[11] В СВО приняли участие свыше 23 тысяч дагестанцев. URL: https://mkala.mk.ru/social/2023/07/12/v-svo-prinyali-uchastie-svyshe-25-tysyach-dagestancev.html?ysclid=m9tsm3eafp336649965 (дата обращения: 23.04.2025).

[12] Ибрагимов Г. Дагестанцы – Герои России, участники СВО. URL: https://xn--80agbkff0byi.xn--p1ai/2024/06/29/dagestantsyi-geroi-rossii-uchastniki-svo/ (дата обращения: 23.04.2025).

[13] Порядка 220 дагестанцев, участвующих в СВО, наградили орденами Мужества. URL: https://dzen.ru/a/Y63w4qq_PRqayZ0s?ysclid=m9tsvj0art522778736 (дата обращения: 23.04.2025).

[14] Путин: «Я ещё сильнее полюбил дагестанцев, видя, как они защищают свою Родину. URL: https://riadagestan.ru/news/politics/putin_ya_eshche_silnee_polyubil_dagestantsev_vidya_kak_oni_zashchishchayut_svoyu_rodinu/ (дата обращения: 23.04.2025).

[15] Одинцов А. Главная тайна СВО: что мешает нашей армии? URL: https://msk.kprf.ru/2022/10/20/225982/?ysclid=m9slei19hy86251756 (дата обращения: 22.04.2025).

[16] Честный ответ Сладкова на неприятный вопрос об СВО: «Что важнее: количество войск или коптеров». URL: https://dzen.ru/a/aALGapmDBXmr-1bV?ysclid=m9slpdt0n7450432148 (дата обращения: 22.04.2025).

[17] Руслан Валериевич Закомолдин – кандидат юридических наук, доцент, почётный работник высшего профессионального образования РФ, член Российской криминологической ассоциации им. А. И. Долговой, научный сотрудник НИИ Университета прокуратуры РФ (Москва, Россия); e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

[18] Ильхам Мамедгасанович Рагимов – президент Ассоциации юристов Черноморско-Каспийского региона, иностранный член Российской Академии наук, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Азербайджана; e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

[19] Ханлар Джафарович Аликперов – член Президиума Ассоциации юристов Черноморско-Каспийского региона, доктор юридических наук, профессор; e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

[20] При этом под словосочетанием «военные конфликты» мы будем подразумевать форму урегулирования межгосударственных или внутригосударственных противоречий с применением военной силы для достижения определённых целей. Как известно, военные конфликты разделяются по типам: война; вооружённый конфликт; вооружённые акции; вооружённые инциденты; вооружённые провокации. Подробно об этом см.: Махонин В. А. Вооружённые конфликты: понятия, классификация, причины возникновения // Журнал «Военная мысль». 2010. № 12. С. 3–15. С 2022 г. этот перечень дополнился новой формой – «специальная военная операция» (СВО).

[21] Милюков С. Ф. Военное направление политической криминологии. URL: https://www. criminologyclub.ru/home/forthcoming-sessions/487-voennoe-napravlenie-politicheskoj-kriminologii (дата обращения: 27.04.2025).

[22] Там же.

[23] Там же.

[24] Леонид Борисович Смирнов – доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры уголовного права РГПУ им. А. И. Герцена, профессор кафедры уголовного права РГПУ им. А. И. Герцена (Санкт-Петербург, Россия); e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

[25] Милюков С. Ф. Военное направление политической криминологии. URL: https://www. criminologyclub.ru/home/forthcoming-sessions/487-voennoe-napravlenie-politicheskoj-kriminologii (дата обращения: 04.05.2025).

[26] Дмитрий Анатольевич Шестаков – д.ю.н., профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, соучредитель и президент Санкт-Петербургского международного криминологического клуба, заведующий криминологической лабораторией РГПУ им. А. И. Герцена (Санкт-Петербург, Россия); e-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

[27] Шестаков А. А., Шестаков Д. А. Убежище. Избранная проза. Т. 10. СПб.: Алеф-Пресс, 2016. С. 84–85.

[28] Гиппиус З. Н. Нет / Её: Последние стихи. СПб., 1918.

[29] Как Прибалтика, так и Черноморье (Причерноморье) охватывает немалые территории, примыкающие к морю.

[30] Военное направление политической криминологии. URL: https://www.criminologyclub.ru/home/forthcoming-sessions/487-voennoe-napravlenie-politicheskoj-kriminologii (дата обращения: 07.04.2025).

[31] Орлов В. Н. Антигосударственная криминология (криминоантигосударствология) – новая подотрасль криминологии: концепция и основные идеи. URL: https://www.criminologyclub.ru/home/the-last-sessions/481-antigosudarstvennaya-kriminologiya (дата обращения: 07.04.2025).

[32] Луман Н. Общество как социальная система. М.: Логос, 2004. С. 42.

[33] Данилов А. П. Политическая криминология об активной фазе войны глобальной олигархической власти против России (2022 – наст.). URL: https://www.criminologyclub.ru/home/the-last-sessions/465-vojna-globalnoj-oligarkhicheskoj-vlasti-protiv-rossii (дата обращения: 09.04.2025). Выжимка из доклада от 15.12.2023. Доклад сделан на беседе Санкт-Петербургского международного криминологического клуба, состоявшейся в Санкт-Петербургском институте прокуратуры.

[34] Законотворческие предложения Д. А. Шестакова. URL: https://www.criminologyclub.ru/home/nashi-zakonotvorcheskie-predlojeniya/336-2018-05-20-10-16-07 (дата обращения: 08.04.2025).